История Литвы с древнейших времен до 1569 года - Эдвардас Гудавичюс Страница 76

Вторым Гродненским договором Сигизмунд I воссоздал ситуацию, которую сформировал его великий брат при начале своего правления. Швитригайло теперь опускался до уровня тех удельных князей, которых Витовт устранил в последнем десятилетии XIV в. Свой последний акт Сигизмунд Кейстутович обнародовал в Луцке 23 апреля 1438 г., в Остроге – 2 сентября, в Пшемысле – 6 декабря. Источники не указывают, где он находился в 1439 и в начале 1440 г., но в 1440 г. Сигизмунд I правил всеми землями Великого княжества Литовского. Поляки медлили с передачей ему Луцка, но на рубеже 1438–1439 г. их вытеснили сами жители Луцка. /290/

Внутрилитовская война завершилась победой литовской знати. Она была достигнута ценой утраты полного суверенитета и перспектив возведения Литовского государства в ранг королевства, что были завоеваны Витовтом. Победители теперь могли обойтись без польской подмоги, но пример Швитригайло грозно напоминал о нежелательности конфликта с Польшей. Как и в конце XIV в., Литве пришлось искать контактов с немцами, чьи ближайшие владения – Ливония и Пруссия – были разгромлены поляками и самими литовцами. Однако традиция общения с императорами Германии, выпестованная Витовтом и продолженная Швитригайло, пригодилась Сигизмунду I, тем более, что гегемонистские наскоки Польши то на Восток, то на Запад, вызывали стойкое раздражение высших слоев Германской империи. По смерти Сигизмунда Люксембурга (9 декабря 1437 г.) к власти пришел его зять, Альберт II Габсбург. Для австрийских герцогов династическая экспансия на восток Центральной Европы значила не меньше, чем для Люксембургов, долгое время занятых тем же. Интересы Габсбургов и крепнущих Ягеллонов столкнулись в Чехии: часть чехов, не желавшая Альберта, призвала на престол младшего брата Владислава III – Казимира. На стыке 1438 – 1439 г. вооруженные столкновения между немцами и поляками закончились вытеснением последних из Чехии. В сложившихся обстоятельствах Альберт II принялся искать союзников против Польши. Сигизмунд I, оценив ситуацию, поспешил ею воспользоваться, тем более, что его победа над Швитригайло уже не вызывала сомнений. Однако вступать в открытый союз с императором было опасно. Трудно сказать, были ли у них налажены связи в 1437 – начале 1438 г., когда оживился обмен посольствами между Литвой и Тевтонским орденом. Польша на них взирала с большим подозрением. Несомненное наличие связей между Сигизмундом I и Альбертом II источники фиксируют лишь в середине 1438 г. Осенью 1438 г. Альберт уже знал, что Сигизмунд весьма благосклонно смотрит на союз с ним. В 1439 г. посланники императора ездили в Литву, однако обещанное большое посольство так и не прибыло. Сигизмунд I не решился вступать в союз без Тевтонского ордена, а Тевтонский орден так же боялся Польши. Сигизмунд колебался, но его стремление к суверенитету проступало всё отчетливее: узнав о том, что на мирных переговорах с Альбертом в Чехии Польша трактовала Литву как несамостоятельную страну, он заявил императору, что является совершенно независимым властителем, законно унаследовавшим власть от своего брата Витовта. Таким образом, Сигизмунд I продолжал политическую игру Витовта Великого.

Эта игра основывалась на ближне-региональной политике, условия для проведения которой улучшились после поражений Тев- /291/ тонского и Ливонского орденов. Теперь они наиболее нуждались в Литве; Великое княжество Литовское по существу превращалось в естественный центр потенциальной оппозиции крепнущей Польше. Сигизмунд I мог воспользоваться несогласием в руководстве крестоносцев, которое усугублялось по мере ослабления позиций этой корпорации. Чем слабее становился Мариенбург, тем прочнее в Ливонии делалось положение саксов (вестфальцев) – давней базы Ордена меченосцев. Они вытесняли с руководящих вершин представителей Центральной Германии (рейнцев), тесно связанных с ядром Тевтонского ордена. В конце 1437 г. после смерти магистра края Генриха Бокфорда рейнцы избрали на его место Генриха Нотлебена (его утвердил великий магистр Пауль Руссдорф), а вестфальцы – Гейденрейха Финке, утвержденного Германским магистром Ордена Эберхардтом Зансгеймом. Пауль Руссдорф готовился силой поддержать своего кандидата, но для этого требовалось пройти по территории Жямайтии. Вестфальцы соответственно просили Сигизмунда I не пропускать прусских крестоносцев. В начале февраля 1439 г. в Литву прибыло Ливонское посольство, тогда же в Тракай был заключен союз между Литвой, Рижским архиепископом Хеннингом и вестфальским лагерем Ливонского ордена. Сигизмунд I пообещал не пропускать никаких войск в Ливонию и за выкуп освободил часть ливонских пленных, взятых в битве при Укмярге. На этот союз рассчитывал опереться Альберт II; летом 1439 г. в Литву приехали его посланники Михаил Шток и Опец Зейдлиц. Сигизмунд I колебался, опасаясь, что Прусская ветвь Тевтонского ордена может сговориться с Польшей. Под давлением императорских дипломатов Пауль Руссдорф в сентябре 1439 г. через Бранденбургского комтура Иоанна Бенгаузена заверил великого князя Литовского относительно своих мирных намерений. Стало очевидно: руководство Тевтонского ордена и правитель Литвы в страхе перед Польшей ожидают, что против нее решительно выступит кто-то третий. Пауль Руссдорф ратовал за союз между Литвой и Германской империей, а вместе с тем уговаривал литовцев не идти на контакт с ливонскими вестфальцами. Сигизмунд I с симпатией относился к Паулю Руссдорфу, а наблюдательный посланник великого магистра сделал существенный вывод, что великий князь не заключит союза с императором, пока подобного союза с Литвой не подпишет Тевтонский орден. Конфликта с Польшей опасался не только Сигизмунд, но и та часть литовской знати, которая не желала союза с императором.

То, что происходило в Великом княжестве Литовском, не было тайной для польских политиков. В середине осени 1439 г. в Литву прибыло польское посольство. Сигизмунд I был вынужден 31 октября возобновить Гродненский договор. За четыре дня до этого /292/ события умер Альберт II. Престолы Германии, Венгрии и Чехии стали ареной нестабильной политики. Сигизмунд I лишился надежной опоры для сопротивления польскому гегемонизму. Заметив ослабление его позиций, в начале 1440 г. Литву наводнили польские рыцари, ранее воевавшие на ее территории и теперь требовавшие выплатить вознаграждение за оказанные услуги. Литовская политика была заморожена в состоянии, напоминавшем первые годы после Ворсклинской катастрофы. Сигизмунду I не хватало решительности Швитригайло, но в конкретных условиях, наверное, даже лучше было не рисковать.

Несогласие между Сигизмундом I и значительной частью крупных феодалов (которых стали именовать панами) проявлялось не только в международной политике. Угроза со стороны Швитригайло заставляла их действовать заодно; с ее устранением конфликт обострился. Влияние панов заметно возрастало, и великокняжеский совет стал обретать черты института постоянного аристократического представительства; в такой ситуации великий князь попытался ввести в рамки оба эти явления. Поскольку города были немногочисленны и слабы, у него не было иной опоры, кроме рядовых дворян. Еще Витовт обнаружил и запретил переход мелких дворян в зависимость к крупным земельным магнатам. Сигизмунд I стремился расширить свою дворянскую клиентуру, возвышая рядовых землевладельцев и давая дворянство зажиточным крестьянам. Это вызвало неудовольствие знати, обнаружившей конкуренцию. Еще в XVI в. панская историческая традиция изображала Витовтова брата как «повелителя крестьян». Положение усугублялось паранойей, чьи симптомы всё более проглядывали в поведении великого князя. Множились обоснованные слухи о готовящейся расправе с большинством панов, о чем позволяли догадываться увольнения с должностей, напр., смоленского наместника Иоанна Гаштольда. В таких условиях тайные сторонники Швитригайло составили заговор. Руководил заговорщиками православный князь Ян Чарторыский, его правой рукой был киевский боярин Скабейка. Их поддерживали вильнюсский воевода Иоанн Довгирд и тракайский воевода Петр Лель. Большая часть литовских панов знала или догадывалась о зреющем заговоре, однако выбрала роль пассивного наблюдателя. Они не любили и побаивались поляков, но еще более не любили русских и опасались гнева Сигизмунда I. Этим несложным расчетом и была продиктована их выжидательная позиция: позволяя проявиться сторонникам Швитригайло, они отнюдь не предполагали уступать в главном. Судьбу монарха предрешил именно такой политический расклад. 20 марта 1440 г. заговорщики, скрыв своих людей в сенных возах, захватили Тракайский полуостровной замок. Они ворвались в покои великого князя и убили его. /293/