История Литвы с древнейших времен до 1569 года - Эдвардас Гудавичюс Страница 77

Кровавая развязка конфликта между болезненным властителем и амбициозной знатью привела к тому, что Литва оказалась зажата между двумя опасностями: перспективой острого соперничества группировок и усиления польской экспансии. Успешно преодоленная гражданская война грозила смениться гибельным кризисом, подобным Ошмянским событиям 1432 г.

Убийство Сигизмунда I соратники Швитригайло всесторонне подготовили: устранив великого князя, Ян Чарторыский и Петр Лель заняли тракайский полуостровной, а Иоанн Довгирд – вильнюсские верхний и нижний замки. Заговорщикам не удалось захватить Михаила Сигизмундовича: в тот момент он присутствовал на мессе в Тракайском приходском костеле (было Вербное воскресенье). Как Польша не собиралась соблюдать Гродненский договор, так и Сигизмунд I с сыном позаботились, чтобы некоторые /294/ сановники присягнули на верность Михаилу. После смерти последнего Кейстутова сына Михаил Голигин сохранил для наследника тракайских князей островной замок. Большая часть замковых старост Тракайского воеводства также поддержала Михаила Сигизмундовича. С особой энергией действовал брестский староста Оначас, благодаря которому во власти Михаила, кроме самого Бреста, остались Лида и Гродно с их каменными замками. Михаила традиционно поддерживали жямайты. Верный Михаилу староста Дрогичина и Мельника Юрий Носута впустил в эти замки гарнизоны мазовецкого князя Болеслава (свояк Сигизмунда), а в Бельск – отряд Владислава. Мазовшане, естественно, надеялись Подляшье забрать себе, но до поры демонстративно поддерживали Михаила, а он этому не противился. Взявший его сторону Нарбут (Narbutas) отнял у Иоанна Довгирда верхний Вильнюсский замок. В акте от 5 апреля 1440 г. сын Сигизмунда уже титуловался великим князем Литовским.

Стране грозила новая внутренняя война, тем более, что распри в центре государства позволили возродиться сепаратистским стремлениям в недавно присоединенных областях. Уже на Страстной неделе (27 марта 1440 г.) восстали жители города Смоленска. Сменивший отозванного Иоанна Гаштольда Андрей Сакович разгромил их отряды, но восстание разрасталось. Наместник и верные ему бояре вынуждены были покинуть Смоленск; мятежники рас- /295/ правились с не успевшим бежать областным маршалком Петриком. В правители смоляне призвали дорогобужского князя Андрея, которого вскоре изгнало литовское войско, однако покорить область не смогло. В Смоленске утвердился Мстиславский князь Юрий Лингвеньевич, управлявший предместьями Новгорода.

После убийства Сигизмунда I Швитригайло нашел прибежище в Польше: из Грудской и Щерцкой земель для него создали небольшое княжество. 6 июня 1440 г. в Тлумаче (на границе с Молдавией) он обнародовал акт о верности королю Польши, в котором титуловал себя верховным князем Литвы. Главной опорой Швитригайло была Волынь, знать которой объявила о его признании. Польшу устраивало такое положение, поскольку перед ней вновь открывалась возможность расколоть Великое княжество Литовское. В коронном совете высказывались разные мнения, но явно возобладал план Збигнева Олесницкого, в соответствии с которым следовало использовать обоих претендентов. И Швитригайло, и Михаилу предполагалось выделить отдельные, зависимые от Польши, княжества, а большую часть государства подчинить прямой власти польского короля.

Хотя Швитригайло получил поддержку Вильнюсского и Тракайского воеводств, немалая группа магнатов его сторонилась. Она не была однородной, но ее объединял страх перед возможной местью со стороны каждого из претендентов. По сути эта группировка наиболее полно выражала противоречие между постоянными советниками великого князя, становящимися институциональным панским советом (радой панов), и государями, не желавшими мириться с подобной реальностью. Члены группы по-разному оценивали намерения Польши, но не их взгляды влияли на расслоение аристократии: и те, и другие были вынуждены налаживать связи с могущественным соседом. Существенным было лишь то, насколько перспективным окажется способ поддержания этих связей. Эта отдельная группировка определилась на рубеже апреля-мая 1440 г. Группу составили Вильнюсский епископ Матфей, краевой маршалок Радзивилл Остикович, выживший в заключении староста Жямайтии Михаил Кезгайло, Николай Немирович, Петр Мантигирдович, Иоанн Гаштольд, Георгий Ольшанский. Последний был дядей сыновьям Ягайло с материнской стороны, сыном Семена – участника Ошмянского переворота 1432 г. Об убийстве Сигизмунда I Иоанн Гаштольд, покинувший Смоленск, узнал в Воложине. Он /296/ приложил много труда, чтобы собрать единомышленников в Ольшанах (Альшенай), у князя Юрия. Гаштольд и стал душой группировки. Ольшанский съезд объединил значительную часть влиятельнейших вельмож Литвы и наметил главные вехи их деятельности.

Ольшанская (Альшенская) группировка, или группа Иоанна Гаштольда, стремилась наладить контакты с королем Польши и польским коронным советом самостоятельно, а не через кого-либо из претендентов-Гедиминовичей. На первый взгляд эта позиция отвечала экспансионистским намерениям Польши, однако явно не соответствовала желаниям большинства членов группы. Они прежде всего старались не позволить Польше воспользоваться услугами Михаила Сигизмундовича и Швитригайло, а это было не что иное, как стремление к сохранению единства Литвы. Действовали без промедления: в середине мая к Владиславу III были посланы Андрей Довойно и Рачко. Короля Польши они нашли в Кезмарке: юный Ягеллон намеревался занять венгерский трон. Южное направление польской экспансии устраивало Литву. У литовских посланцев был веский аргумент и жупел – Михаил Сигизмундович. Всё это заставляло польских политиков вслушиваться в их речи. Литовцы предлагали послать в Вильнюс брата короля, тринадцатилетнего Казимира. Исторические хроники рода Гаштольдов, относящиеся к XVI в., зафиксировали и сами способы «обработки» подростка: ему рассказывали о литовских пущах – охотничьем рае (Казимир на всю жизнь остался страстным охотником). Владислав III и коронный совет приняли предложение литовцев, однако в своей интерпретации и на своих условиях. В конце мая 1440 г. Казимир отбыл в Литву.

Первый шаг Ольшанской группировки оказался удачным, однако он был предпринят с условием внешнего подчинения польским политическим установкам. Казимир был послан в Литву не как литовский монарх, а как наместник короля Польши. Его сопровождала свита королевских сановников и отряд в 2000 польских рыцарей. Панам, призвавшим Казимира, предстоял нелегкий труд: следовало не только от его имени упрочить власть и найти согласие с пришлыми поляками, но также превратить королевича в свое орудие. Казимир был постепенно изолирован от польского окружения, которое не могло обойтись без панского совета (рады панов) Литвы. Рядовые дворяне поддерживали Михаила. Польская свита Казимира должна была защитить вверившегося ей Яна /297/ Чарторыского от толпы, желавшей расправиться с ним. Теперь Михаилом пугали сторонников Швитригайло, которые понимали, что не смогут бороться против польского протектората и этнического большинства жителей Литвы, державших сторону Михаила. Дабы не дать объединиться этим двум силам, они поспешили сами объединиться с радой панов и стали поддерживать их во всех начинаниях. Иоанн Монвидович примкнул в группировке Иоанна Гаштольда; ей были переданы Вильнюсский нижний и Тракайский полуостровной замки, верхний Вильнюсский замок был отобран у сторонников Михаила. Сам Михаил, признавший в Свислочи власть Казимира, рассчитывал получить в качестве вотчины Тракайское княжество, однако рада панов уже была в состоянии воспрепятствовать разделу страны. Михаил, вместе с 500 всадниками покинувший Тракайский островной замок, нашел приют в Мазовии. Группировка Иоанна Гаштольда, все более утверждавшаяся во власти именем Казимира, терпеливо и последовательно шла к главной цели – объявлению королевича великим князем. Связи с мальчиком укреплялись, его было нетрудно убедить в том, что великий князь выше наместника. Рада панов, ставшая хозяйкой положения, наконец-то решилась на самый важный шаг. Пасхальный цикл уже завершился, а в начале лета не было Богородичных праздников, однако – чтобы не пользоваться обычным воскресеньем – был выбран день святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Ранним утром 29 июня 1440 г., когда поляки еще спали, в Вильнюсском Кафедральном соборе Казимир был объявлен великим князем Литовским.