Людовик XIV - Эрик Дешодт Страница 8

Тринадцатилетний Людовик выглядит неуклюжим и медлительным, но он всё видит и мало-помалу набирается знаний. А время от времени он даже выказывает неожиданную прозорливость. Так, в это самое лето, когда герцог Орлеанский, выйдя от королевы, проходит через покои Людовика, тот внезапно обращается к нему: «Дорогой дядюшка, вам следует объявить, кого вы намерены поддерживать, меня или Месье принца».

Гастон пылко уверяет, что он душой и телом предан королю. Людовик продолжает: «Дорогой дядюшка, коль скоро вы утверждаете, что полностью находитесь на моей стороне, то сделайте так, чтобы у меня не было оснований в этом сомневаться».

Одним словом, Людовик взрослеет и обретает твердость духа. «Когда я стану господином, я буду ходить туда, куда хочу, и это не за горами!» — говорит он как-то матери, которая запрещает ему верховые прогулки с его кузиной Монпансье, а особенно с одной из своих придворных дам, мадам де Фронтенак, чье вкрадчивое обаяние она считает небезопасным для сына.

Происходящие в стране события не мешают ему 20 февраля в первый раз в жизни появиться на сцене в «Балете Кассандры» в театре Пале-Рояля. Он исполняет там две роли, шевалье и мужлана из Пуату, танцующего под мелодию какой-то местной песни медленный танец, который впоследствии назовут менуэтом. Вместе с ним выступают его брат, тринадцатилетний граф де Гиш и пятнадцатилетний маркиз де Вивонн. Музыка этого балета была, к несчастью, утрачена в XIX веке.

Седьмого сентября 1651 года имеет место торжественная церемония по случаю совершеннолетия короля, назначенная на день его тринадцатилетия, согласно указу времен Карла V. Церемония начинается во Дворце правосудия, затем продолжается в Сент-Шапель и, наконец, в Большой палате и включает в себя грандиозное шествие, глядя на которое, невозможно даже догадаться о терзающем Францию расколе. Анна Австрийская официально передает управление монархией сыну.

Людовик берет слово и совершенно официально заявляет: «Господа, я пришел в парламент, дабы сказать вам, что отныне я желаю, согласно законам моего государства, самолично управлять оным. Я надеюсь, что с Божьей помощью деяния мои будут благочестивы и справедливы».

В ответ его мать говорит: «Вот уже девять лет, как я, исполняя волю покойного короля, моего досточтимого господина, забочусь о вашем воспитании и об управлении вашим государством. Господь в своей милости благословил мои труды и сохранил вашу жизнь, столь дорогую и бесценную как для меня, так и для всех ваших подданных. Теперь, когда закон королевства призывает вас к управлению сей монархией, я с величайшим удовлетворением передаю вам власть, ранее данную мне для управления оной».

Затем она склоняется перед своим сыном, который встает, целует ее и благодарит, а затем произносит: «Я прошу вас продолжать давать мне ваши разумные наставления. Я хочу, чтобы после меня вы были первым лицом в моем Совете».

Над Парижем плывет колокольный звон, Бастилия дает торжественный пушечный залп, народ в восторге. Париж всей душой за монархию.

Кажется, что всё устраивается к лучшему в этом лучшем из миров. Однако в тот же день парламент вынуждает Анну Австрийскую полностью снять обвинения с Великого Конде, а Мазарини приговорить к вечному изгнанию. Регентство заканчивается.

Лишь Конде не принимает участия в торжествах. Накануне он уехал в Три-эн-Вексен к своему зятю Лонгвилю. Ему недостаточно дарованного ему помилования. По-прежнему считая Людовика глуповатым, он намерен вновь начать гражданскую войну, возможно, мечтая стать королем. Через несколько дней он подпишет договор с Испанией и получит 500 тысяч экю, чтобы во главе коалиционных войск двинуться на Париж. Но это предприятие не принесет ему счастья.

Проходят месяцы, а Месье принца упорно преследуют неудачи. Буйон и его брат Тюренн (оба из рода Ла Тур д'Овернь), считая себя обиженными, оставляют его и переходят на сторону короля. Его войска всюду терпят поражение: в Коньяке, Ла-Рошели, Шампани; Бургундия также изменяет ему.

Вскоре у него остается только маленькая крепость Монрон в Берри, да и та находится в кольце осады.

Наступает декабрь, королева вновь призывает Мазарини. Кардинал появляется во главе собранной им в Германии армии. Парламент назначает за его голову награду в 150 тысяч ливров. А Месье, этот «добрый дядюшка», покидает своего племянника; вместе с Конде он подписывает ультиматум, требующий изгнания «сицилийского негодяя». Гастон так горит желанием сражаться, что ради того, чтобы собрать войско, продает всю свою серебряную посуду.

Начинается 1652 год. Четырнадцатый год своей жизни Людовик проводит в дороге: один день он тут, другой — там. Он движется в сторону Луары вместе с матерью, двором, мебелью, четырьмя тысячами человек, а главное, с Тюренном. Ибо всё решает сила оружия. Тогда, как и во все времена, вплоть до XIX века, историю делают полководцы.

К счастью, среди врагов короля нет согласия. Своими раздорами знатные сеньоры парализуют действия друг друга. Так, на севере соперничают Немур и Бофор, и второй вскоре убьет первого на дуэли в самом центре Парижа, на площади Пети-Пэр перед собором Нотр-Дам-де-Виктуар; в парламенте друг другу противостоят «малые» и «большие» фрондеры.

На Пасху Людовик находится в Сюлли-сюр-Луар. Там он принимает делегацию парламента, явившуюся напомнить ему о вырванном у него под давлением обещании изгнать Мазарини. Он выставляет ее за дверь.

«Извольте удалиться, господа, извольте удалиться!» — бросает он, вырвав текст обращения из рук президента Немона, который потом будет горько жаловаться на подобное обращение, столь не похожее на то, коим короли ранее удостаивали лиц, занимающих такое положение, как он.

Шестого апреля король находится в Жьене. Там он узнаёт о прибытии Конде, который идет на Блено, где расквартирована королевская пехота. У Месье принца 12 тысяч солдат, а у Тюренна — в три раза меньше. Жьен охватывает паника, все уже видят короля пленником мятежников и в спешке пакуют имущество, чтобы бежать в Бурж. Король вскакивает в седло, чтобы сражаться. Тюренн идет ва-банк. Он устраивает ловушку колоннам Месье принца на дороге к Блено, идущей между двумя болотами и лесом, где он прячет свои пушки. Конде, чтобы избежать тяжелых потерь, отступает и 11 апреля возвращается в Париж. Жалкий финал Великого Конде уже не за горами.

«Господин маршал, — скажет со слезами на глазах Анна Австрийская Тюренну, — вы спасли государство и во второй раз вернули корону моему сыну».

Последний акт Фронды разыгрывается 2 июля в предместье Сент-Антуан. Действующие лица — всё те же: Тюренн защищает короля, а Конде — самого себя. Соотношение сил изменилось: у первого 12 тысяч солдат, у второго — только пять.

С возвышенности Шарон можно было наблюдать за началом уничтожения мятежников, оттесненных к стенам Парижа. Но внезапно распахиваются Сент-Антуанские ворота и семь пушек Бастилии одновременно открывают огонь по королевским войскам. Сделано это было по приказанию герцогини де Монпансье, дочери Гастона, именуемой Великая мадемуазель, которая с давних пор лелеяла мечту сочетаться браком с королем, но при этом отличалась наивностью, уступающей размерами лишь длине ее носа и величине ее состояния. «Этот пушечный залп убил ее мужа», — иронизирует Мазарини. А Конде едва успевает с остатками своих войск укрыться за стенами Парижа, где вскоре становится всем ненавистным.