Покрышкин - Алексей Тимофеев Страница 85

«Быть или не быть. Вот в чем вопрос…»— еще один исполнявшийся Вадимом излюбленный номер — монолог принца Гамлета из III акта шекспировской трагедии…

Александр Иванович вместе с замполитом Погребным тревожились о друге. В Поповическую к Вадиму приехала его молодая жена. Познакомились они незадолго до этого в запасном полку. Людмила была замужем за Николаем Лавицким, одним из лучших летчиков 45-го полка. Эффектная внешне, она прекрасно играла на аккордеоне, любила общение, застолья. Вадим влюбился в нее без памяти и «отбил» ее у мужа, тяжело пережившего измену…

Однажды Вадим, вернувшись из боевого вылета, над домиком, где жил с Людмилой в станице, начал показывать свой виртуозный пилотаж. Из засады в облаках на Фадеева спикировала пара «мессершмиттов». От гибели его спасло лишь предупреждение с земли по радио Аркадия Федорова, успевшего вскочить в кабину своей «кобры».

Покрышкин вскипел: «Ты что делаешь, Вадим?! По-глупому решил погибнуть?!. Ведешь себя, как ухарь-купец. В боевом полете, включив передатчик, исполняешь арии из опер. Бесшабашно иногда гоняешься за отдельными «мессерами», бросив управлять группой. Кому этот цирк нужен?! Ты же командир, пример должен показывать». Вадим согласился, но преодолеть себя не смог…

5 мая 1943 года командир полка Исаев определил состав группы, вылетавшей на патрулирование. К звену Покрышкина была подключена пара Фадеева. Ведомым у Вадима чаще всего летал Андрей Труд. Только такой опытный цепкий пилот мог за ним удержаться. В полете Фадеев начал отходить от группы.

— «Борода», я — Покрышкин, подойди ближе, почему отрываешься?

— Сейчас подойду!

Это были последние слова Вадима, которые слышал его друг. Вскоре звено Покрышкина вступило в бой с «юнкерсами» и «мессершмиттами». Пару Фадеева, далеко оторвавшуюся от своих, атаковали двенадцать «мессершмиттов». Как рассказал потом Андрей Труд, его сковали боем. Вадим был подбит и ушел домой… На аэродром он не вернулся.

В тот день немецкие «эксперты», используя данные разведки и радиоперехвата, предприняли решительную попытку расправиться с лучшими летчиками 16-го полка. Покрышкин в этом вылете вырвался с помощью Ивана Степанова из «клещей», в которые его жестко брали две пары Ме-109. А затем именно в Покрышкина стрелял Як — «оборотень».

Зная силу «Бороды», немцы заманили его под удар группы, имевшей подавляющее численное превосходство.

О месте гибели Вадима его друзья не узнали. Н. И. Уманский в письме автору этих строк вспоминал:

«Этот пиратский воздушный бой из-за облачной засады я визуально наблюдал с КП армии. Вы бы видели, с какой жестокостью они на него накинулись! Этот бой продолжался пять-шесть минут. Три немецких самолета горели, но и самолет Фадеева отвалил в сторону со снижением, все это происходило в районе Абинской — Крымской. Фадеев был тяжело ранен и все же держал курс к станице Поповической, к своему аэродрому…

Фадеев посадил свою «аэрокобру», не выпуская шасси, возле озера в сорока километрах от станицы Славянская, в камышах. Когда я был на месте его вынужденной посадки и гибели, он уже был захоронен. Это было примерно 10–11 мая, приехал я с двумя старшими офицерами штаба армии, добраться туда действительно было тяжело, все еще было заминировано, кругом окопы, рвы, озера и болота.

На месте нам сообщили зенитчики ПВО, что летчик после посадки был еще некоторое время жив, примерно час-полтора, но без сознания и вскоре скончался. Его тело истязали комары, таких я в жизни никогда и нигде не видел — по размеру, как осы. Зенитчики нашли Фадеева и похоронили. Я лично осматривал самолет, кабина была разбита, вся в крови. Удар пришелся на переднюю часть самолета, были изуродованы приборы и прицел. Могила была очень скромная, на досточке надпись «Летчик Фадеев В. И. погиб 5 мая 1943 года» и звездочка, вот и все.

Те офицеры, с которыми я ездил на это место, всех спрашивали, все записывали, вели разговоры с офицерами, которые захоронили Фадеева, сделали фото самолета и могилы.

И. М. Дзусов, дежуривший на КП армии, сообщил в полк о взорвавшемся нашем самолете. Вы можете себе представить, что остается от самолета и летчика после удара о землю и взрыва? Но ведомый Фадеева Андрей Труд этого не подтвердил. В действительности взорвался самолет Як-1 из корпуса Савицкого, именно на том месте, где говорил Дзусов, это было установлено проверкой позже, а Фадеев посадил свою «аэрокобру», будучи тяжело раненным с разбитой головой и грудью… Почему об этом не узнали в полку, мне неизвестно».

Есть утверждение о том, что война заканчивается лишь тогда, когда похоронен последний погибший солдат. Если это так, то понятно, почему нами были утрачены многие плоды Победы 1945 года… По данным Краснодарского краевого центра поисковых работ, в официальных захоронениях в Краснодарском крае было погребено 86–87 тысяч погибших. А 200–300 тысяч солдат и офицеров остались лежать в кубанских полях и лесах. Также как на местах других боев и битв…

В крае впервые в стране в 1990-х годах были приняты законы «О поисковой работе», «Об охранных (мемориальных) зонах Краснодарского края» и «Об обеспечении сохранности и порядка содержания российских и иностранных военных могил и воинских захоронений на территории Краснодарского края». Из бюджета выделены средства, оказывается противодействие «бизнесменам»— мародерам, которые ищут ордена, оружие, золото.

До сих пор по России ходят на свой страх и риск отряды бескорыстных подвижников-поисковиков, находят останки погибших. Много, много их еще лежит в лесах и болотах. Лишь иногда удается установить их имена…

…10 мая 1943-го, когда в воздухе наступило некоторое затишье, в полку подводили итоги. Гибель Вадима потрясла всех. Для Покрышкина это было самой тяжелой потерей с начала войны.

Получив разрешение выступить, Александр Иванович вновь назвал основную причину гибели летчиков — патрулирование малыми группами, в то время как немцы действуют крупными силами. В ответ на замечание Исаева: «Надо считаться с количественным составом полка»— Покрышкин предложил увеличить количество боевых вылетов на каждого летчика, с чем они согласны.

Также Покрышкин сказал: «Нельзя составлять группы из начальников. Это приводит к разным решениям ведения боя, к нарушению идеи командира группы и к неоправданным потерям. Назначение Фадеева ведущим пары в мою шестерку было неправильным и привело к его гибели».

После чего «Исаев, не дослушав меня, закрыл совещание, чтобы не выслушивать замечания о недостатках в боевой работе полка, виной которых был он сам».

Несколько слов скажем и о подруге Вадима… Друзья уговаривали Фадеева отправить жену в Куйбышев к родителям, но Людмила осталась в Поповической. Узнав о смерти Вадима, она не позволила родиться его ребенку и, избавившись от бремени, стала работать официанткой в летной столовой. Погиб и ее прежний муж, также Герой Советского Союза. Летчики стали избегать общества роковой женщины…

Покрышкин, переменивший после встречи с Марией свое мнение о женщине в жизни летчика, тем не менее даже своей любимой суеверно не разрешал подходить к самолету. В боевых условиях, считал Александр Иванович, жена не должна быть рядом. Так, жена Вадима отдаляла его от общения с летчиками полка, он не участвовал в разборе полетов и действий противника. «Все это не могло не отразиться на боевой форме Вадима… — писал Покрышкин. — Ив последнем своем бою Вадим проявил присущие ему мужество и мастерство, но дали себя знать и обычные для него недооценка сил врага, пренебрежение реальной опасностью. Эти мои раздумья… которыми я ни с кем не делился… еще крепче утвердили меня в некоторых незыблемых нормах поведения летчика на земле и в воздухе. Нарушишь их — расплата придет неминуемо…»