Троцкий и заговор в Красной Ставке - Сергей Войтиков Страница 9

13 мая ЦК РКП(б) большинством голосов принял ленинские «Тезисы о современном политическом положении», к которым впоследствии присоединилось большинство проживавших в Петрограде членов ЦК [100]. Основной проблемой в тезисах названа организационная — отсталость в военной подготовке (проблемы продовольственного снабжения, отсутствие военного положения на ж.д. транспорте и нехватка дисциплины в целом) [101].

Принципы построения армии на основе всеобщей воинской повинности после разгрома левых эсеров утвердил V Съезд Советов [102]. Троцкий определил армию как «строго централизованный аппарат, тесно связанный нитями со своим центром», и указал на необходимость установления строгой субординации и стройной системы местных военных органов [103].

29 июля на объединенном заседании ВЦИК и Моссовета Ленин произнес речь «О положении Советской Республики», а Троцкий сделал доклад «Социалистическое отечество в опасности». Ленин впервые провозгласил, что слова «Все для фронта» должны стать альфой и омегой для каждого [104].

В фонде секретариата председателя РВСР в деле «Стенографические речи и отчеты Наркома по военным делам» отложилось множество объединенных вырезок из РОСТА. В верхней части документа рукой Троцкого внесено: «Мировой пожар. Революция в Германии» [105]. В этой своеобразной подшивке были объединены статьи:

— «Восстание среди немецких войск»;

— «Народные волнения»;

— «Немецкие солдаты-большевики»;

— «Вопрос о мире»;

— «Идут на уступки»;

— «К бою!»;

В том же деле подшиты статьи:

— «Что ответит Германия?»

— «Сумерки империализма» («Вслед за Болгарией Турция»)

— «Революция в Австрии»

— «Революция в Болгарии»

— «Революция в Сербии» (пометы сделаны рукой Троцкого): «Революция в Турции» и др.

Все вырезки говорят об одном: Троцкий напрямую связывал свою деятельность в военном ведомстве с мировой революцией и диктатурой пролетариата как вненациональной группы. Вот что говорит об этом документ, озаглавленный как «Пожар мировой революции разгорается» и правленный рукой предреввоенсовета:

«В Берлине вспыхнула революция. Революционное движение в германских войсках разрастается. Немецкие солдаты, отправленные из Харькова на Западный фронт, перебили своих офицеров и возвращаются из Харькова с красными знаменами. Назначена совместная манифестация немецких и красноармейских частей.

В Австрии не сегодня — завтра, вместе с прусской военщиной рухнет старый бюрократизм.

В Болгарии крестьянская республика. В Сербии революция охватила армию… Если же империалисты сговорятся, чтобы задушить международную революцию, еще с большей уверенностью можно сказать, что рабочие всех стран восстанут для последней справедливой войны за свое освобождение и никакая сила не задавит восстания мирового пролетариата.

Правы наши великие вожди революции и наше… правительство, бросившее открытый призыв рабочим Германии: „…берите в свои руки власть“. А мы, русские рабочие, уже победили свой капитал. Армия наша в боях доказывала, что она сильна. Мы совместно с Вами пойдем рука об руку против всех, кто попробует задавить Вас и задавить нас.

Русский восставший народ соберет все свои силы. Доблестная Рабоче-крестьянская Красная армия удесятерит свою мощь. Крестьянство соберет хлеб, чтобы мы могли продержаться до дня победы пролетариата и помочь рабочим других стран» [106].

Впоследствии, в 1922 г., Троцкий произнес речь «Путь Красной армии», в которой заявил о громадном значении для коммунистических партий всех стран вопросов, связанных с созданием вооруженной силы революции: «Кто хочет цели, тот должен хотеть средства. Средством к освобождению трудящихся является революционное насилие. С момента завоевания власти революционное насилие принимает форму организованной армии» [107].

К августу 1918 г. Троцкий уже сделал определенные выводы из практического руководства военным ведомством. 23 августа он, опираясь на единодушие ответственных работников военного ведомства — как военных специалистов, так и партийных работников — в признании необходимости назначения ответственного перед Совнаркомом Верховного главнокомандующего и объединения в его штабе органов оперативного руководства войсками (Оперативного отдела Наркомвоена и Штаба Высшего военного совета), ответил на запрос Ленина о важности «объединения командования… после первой же победы» и «сжатия всей военной верхушки». Ленин отреагировать не успел [108].

В том же русле еще 1 августа высказался Свердлов: для «окончательного установления железной диктатуры мы и создали регулярную армию» [109].

Нюансы программы установления военной диктатуры вынашивалась Троцким весной — летом 1918 г., чему немало способствовали: 1) Практическая деятельность Троцкого по рационализации аппарата военного управления; 2) Одобрение V Съездом «однопартийных» Советов основных положений Троцкого и победа идеи централизации управления войсками; 3) Расширение компетенции военного ведомства и увеличение его удельного веса в системе госаппарата; 4) Внешнеполитическая обстановка, подававшая надежды на реализацию масштабных планов по экспорту революции.

Летом 1918 г. положение большевиков было критическим: численность членов партии сократилась до 150 тысяч чел.; крестьянские мятежи сопутствовали военным неудачам. Число большевиков в местных советах летом уменьшилось по сравнению с мартом на 21,2 % (44,8 вместо 66). Большевистские лидеры пытались исправить положение. Они начинают активную борьбу с оппозицией, запрещая участвовать в работе Советов меньшевикам и правым эсерам (июнь), расправляясь со временными «попутчиками во власти» — левыми эсерами (июль). Троцкий вроде бы даже признался Мирбаху, что советская власть мертва, но еще не найден ее могильщик [110]. При этом усиливается влияние Свердлова с одновременным падением авторитета Ленина. По мнению А.Л. Литвина, «к лету 1918 г. в руках Свердлова была вся партийная и советская власть». Исследователь показал, что именно председателю Президиума ВЦИК было выгодно устранение Ленина [111], и предположил, что ранение Ленина было призвано отстранить его на какое-то время от власти и ставило перед ним «вопрос о почетном уходе из жизни смертью Марата» [112].