Дымка. Черный Красавчик - Виль Джемс Страница 51

Наконец мы подъехали к воротам парка. Садовник ожидал нас. Он сказал нам, что хозяйка страшно беспокоилась с тех пор, как стемнело. Она боялась, что с нами случилось несчастье, и послала на Судье узнать о нас в сторожке подле моста.

В передней и в верхних окнах горели огни. Когда подъехали к крыльцу, хозяйка выбежала к нам.

– Ничего не случилось с тобой, друг мой? – спросила она. – Я так беспокоилась, надумала всевозможных бед.

– Все обошлось благополучно, моя милая, – отвечал хозяин. – Но могло бы быть иначе, если б твой Черный Красавчик не оказался мудрее нас. Мы могли провалиться на мосту.

Больше я ничего не слышал, так как Джон повел меня в конюшню. Какой у меня был вкусный ужин! Похлебка из отрубей с овсом и мятыми бобами! После ужина Джемс принес мне славную мягкую подстилку из свежей соломы. Я был ей очень рад, потому что сильно утомился.

В одно декабрьское утро, в то время как Джон ввел меня в мое стойло после утренней прогулки, а Джемс принес овес из амбара, хозяин вошел в конюшню.

У него было очень серьезное лицо; в руках он держал раскрытое письмо. Джон поклонился хозяину, запер дверь в стойло и остановился в ожидании приказаний.

– Доброго утра, Джон! – сказал хозяин. – Я пришел поговорить о Джемсе. Есть у тебя на что пожаловаться на него?

– Нет, сударь, – отвечал Джон.

– Усердно ли он исполняет свое дело и всегда ли вежлив с тобою?

– Да, сударь, всегда.

– Ты не замечал, чтобы он небрежно убирал в твоем отсутствии?

– Никогда этого не случалось, сударь.

– Это хорошо; но вот еще вопросы: ты не думаешь, что, когда он проезжает лошадей или его куда посылают, он останавливается у знакомых и бросает лошадей одних? [7]

– Ничего подобного не случалось, сударь. Если кто-нибудь распускает эти сплетни про Джемса, я им не верю и не поверю, пока сам не увижу своими глазами. Не знаю, кому нужно было клеветать на Джемса, а только я скажу вам, сударь, что не видал лучшего помощника из молодых, чем он. Это честный, доброго нрава, умный малый, знающий и любящий свое дело. Я верю ему как в слове, так и в деле. Хорошо было бы, если б побольше было таких служащих людей. Если кому-нибудь нужно знать о том, что за человек Джемс Гауард, пусть придет ко мне и услышит правду.

Хозяин молча и серьезно слушал Джона, но когда тот кончил говорить, широкая улыбка осветила лицо его. Он ласково посмотрел на Джемса, стоявшего у двери, и сказал:

– Поди-ка сюда, Джемс. Послушай, что я имею тебе сказать. Я очень рад слышать мнение Джона; мы с ним, как видно, одинаково о тебе думаем. Зная его за осторожного человека, я нарочно схитрил, расспрашивая его, чтобы заставить его высказаться. А теперь вот в чем дело. Я получил письмо от моего зятя, сэра Вильяма Книфорда, из замка Книфорд. Он просит меня найти ему хорошего молодого кучера, который начал бы с помощника старшего кучера, прослужившего уже двадцать лет, а со временем, когда тот совсем станет стар и слаб, занял бы его место. Сначала дают восемнадцать шиллингов в неделю жалованья, кучерское платье, домашнее платье, мальчика в помощники и квартиру над конюшней. Сэр Книфорд – хороший барин. Для тебя, Джемс, это место – находка, но я должен признаться, что мне не хотелось бы расставаться с тобой; Джон без тебя останется все равно что без правой руки.

– Это сущая правда, сударь, – отвечал Джон, – но я не стал бы мешать счастью Джемса.

– Сколько тебе лет, Джемс? – спросил хозяин.

– В мае будет девятнадцать, сударь.

– Он немножко молод для кучера, не правда ли, Джон?

– Молод-то молод, – сказал Джон, – но он сильный и толковый, как взрослый. Хотя у него нет большой привычки править лошадьми, но у него легкая рука, верный глаз и большая осторожность. Я уверен, что у него не пропадет лошадь из-за плохого ухода за ее ногами и копытами.

– Твоя рекомендация дороже всего, Джон. Сэр Книфорд пишет мне: «Если б нашелся человек, служивший под руководством твоего кучера Джона, я бы ничего не желал лучшего». Итак, Джемс, подумай об этом предложении, переговори с матерью во время обеда, а потом дашь мне ответ.

Через несколько дней после разговора в моем стойле нам стало известно, что Джемс поступает на новое место недель через шесть, а пока он будет привыкать править лошадьми. Никогда еще господа не выезжали так часто в карете. Обыкновенно, если хозяйка оставалась дома, хозяин сам правил в кабриолете, но теперь, кто бы ни ехал, барин ли, барышни ли или посылали за чем-нибудь, постоянно закладывали Джинджер и меня в карету, и Джемс садился на козлы. Сперва к нам помещался Джон и учил его, а после Джемс управлялся один с экипажем и лошадьми.

Куда только мы не ездили, по каким странным улицам в городе… Ездили и на железную дорогу и всегда выбирали время прихода или отхода поезда, когда на мосту была настоящая давка от всевозможных экипажей, омнибусов, возов. Тут приходилось и лошадям, и кучеру зорко смотреть, особенно когда раздавался звонок на станции. Поворот к станции был крутой, и легко было бы наехать на кого-нибудь в суете и давке.

Господа собрались в это время в довольно дальнюю поездку к своим знакомым, жившим в сорока шести милях от нашего имения. Джемс ехал кучером с господами. В первый день мы проехали тридцать две мили; попадались довольно крутые подъемы, но Джемс вез так бережно, что мы не чувствовали усталости. Он всегда вовремя надевал тормоз и снимал его. Он не давал нам ступать в колеи, а если подъем был длинный, то держал карету колесами несколько наискось, что облегчало наше дело, потому что карета меньше катилась назад; кроме того, он давал нам частые передышки. Такое обращение, приправленное ласковым словом, очень помогает лошадям.

Раза два в этот день мы останавливались по дороге, а к закату солнца приехали в город, где должны были ночевать. Экипаж наш остановился перед лучшей гостиницей на базарной площади. Гостиница была большая.

Мы въехали под ворота в длинный двор. На конце его стояли конюшни и сараи. Нас вышли встречать два конюха. Главный конюх был маленький человек с приятным лицом; он быстро двигался, несмотря на хромую ногу. Я никогда не видал, чтобы так быстро выпрягали лошадей, как он. Потрепав меня ласково, он ввел меня в длинную конюшню, где было шесть или семь стойл, из которых два были уже заняты. Другой конюх привел сюда Джинджер.

Джемс присутствовал при нашей чистке и уборке. Никто еще не чистил меня так скоро и легко, как маленький старый конюх. Джемс, как видно, не поверил, что он хорошо сделал свое дело, потому что ощупал меня со всех сторон; но он нашел мою шерсть мягкой и шелковистой.

– Ну, признаюсь, – заметил он с удивлением, – я думал про себя, что проворен, а про Джона, что он еще проворнее меня, а ты, старина, нас обоих перещеголял скоростью и уменьем.