Чужой Дозор - Марина Ясинская

* * *

Вальегранде, Боливия,

9 октября 1967 года

Они стояли на поросшей куцей травой лужайке, которая служила для жителей этого жалкого поселка центральной площадью, и неотрывно смотрели в небо. Эти трое были очень разными: смуглый потомок инков в блестящей черной рубашке, джинсах и соломенной панаме, высокий бородатый скандинав – вылитый викинг и холеная молодая красавица с холодным лицом.

И все же их многое объединяло.

Прежде всего они не были людьми.

И все трое – Светлый, Темный и Инквизитор – были Высшими. Потому что туда, куда собирались они, могли пройти только Высшие.

И все они с замиранием сердца – в чем никогда бы не признались! – ждали вертолет, стрекот которого уже раздавался в безоблачной синеве.

– Зачем нам их ждать? Мы можем уйти в Сумрак уже сейчас, – нарочито равнодушно предложила красавица.

– Нет. Прежде я хочу убедиться, что он действительно мертв, – пробурчал в ответ викинг.

– Но нам уже пришло подтверждение, что его казнили! – возразила красавица.

– Не поверю, пока не увижу лично, – не уступал викинг.

Потомок инков молчал, лишь щурил узкие черные глаза и придерживал рукой панаму, которую так и норовило сорвать порывом ветра, вызванным уже садящейся прямо перед ними «вертушкой».

Появления этого вертолета поджидали не только трое Иных; поодаль сбились в испуганную кучку местные крестьяне, а чуть ближе к площади, около большой глинобитной хижины с полуразрушенными стенами, стояли с камерами на изготовку многочисленные репортеры и несколько офицеров боливийской армии, каждый из которых был так или иначе причастен к поимке, пожалуй, самого знаменитого революционера двадцатого века. Грузный, важно раздувающий багровые щеки генерал Анайя, его полная противоположность – худой как щепка полковник Кинтанилья и вертлявый, постоянно вихляющийся майор Торрес – эти трое командовали антипартизанскими подразделениями, которые в итоге и загнали отряд Че Гевары в ловушку. Офицеры Лоренцетти и Селич лично допрашивали и пытали знаменитого команданте в деревушке Ла-Игера неподалеку отсюда. Родригес, агент ЦРУ и урожденный кубинец, передал на место приказ о казни Че, подписанный лично президентом Баррьентосом, и успел задать команданте томящий его вопрос:

– Почему ты сражаешься здесь, в Боливии, а до этого на Кубе? Ты же аргентинец! Какое тебе дело до чужих стран?

– Сначала ответь, какое тебе дело до Боливии – ведь ты же кубинец, – тихо ответил ему Че.

…Сейчас все они не сводили глаз с вертолета, к длинным полозьям которого был крепко примотан бесформенный сверток в плотной мешковине.

Вертолет опустился на лужайку, к нему мигом подскочили солдаты, отвязали сверток и понесли его в сторону хижины, у стен которой замерли в предвкушении долгожданной развязки их офицеры.

От движения мешковина, скрывающая содержимое свертка, развернулась, показались спутанные черные волосы.

Одна из крестьянок со всхлипом «Santo Ernesto!» бросилась к солдатам и попыталась прикоснуться к их ноше. Те бесцеремонно оттолкнули женщину; поднявшись из пыли, она перекрестилась и медленно пошла за ними. Чуть погодя вслед за ней робко потянулись остальные крестьяне.

Донеся сверток до хижины, солдаты уложили его на заранее приготовленные дощатые ящики и развернули мешковину. Сгрудившиеся вокруг офицеры и репортеры возбужденно загудели.

Защелкали фотоаппараты – собравшиеся на все лады позировали рядом с мертвым телом; каждый хотел себе уникальный снимок.

Иные наблюдали за происходящим со стороны: потомок инков – с чисто индейской невозмутимостью, викинг – лишь изредка окидывая взглядом собравшихся у тела, а холодная красавица даже не старалась скрыть брезгливой усмешки на холеном лице.

– И ради вот этих вы, Светлые, живете? – презрительно фыркнула она, когда один из солдат, присев около тела Че на корточки, закинул себе на шею его неподвижную руку и, позируя, расплылся в широкой улыбке. – Ради вот этих людей, которые не видят в своих действиях ничего кощунственного?

Потомок инков сделал неторопливую затяжку, посмотрел прямо в глаза Темной колдунье и лаконично ответил:

– Это не те люди, ради которых я живу.

И перевел взгляд на стоявших поодаль крестьян. Те тоже не сводили глаз с неподвижного тела Че и незаметно осеняли себя крестными знамениями: на их глазах рождался, уходя в свой последний земной путь, святой великомученик Santo Ernesto de la Hihuera [1].

Это рождение нового святого не прошло незамеченным для трех Иных. Обменявшись обеспокоенными взглядами, они подошли к телу Че, решительно оттеснив в сторону очередного желающего сфотографироваться с мертвым команданте. Остальные собравшиеся тоже невольно расступились. Генерал Анайя нахмурился – он не понимал, что здесь делают эти гражданские и почему он не может их прогнать. Но приказ сверху был совершенно однозначным – позволить им делать все, что они сочтут нужным. Абсолютно все. И потому Анайя мудро стоял в стороне и не задавал вопросов.

Однако то, на что не осмелился генерал, сделал простой солдат. Марио Теран – палач-доброволец, он еще не знал, что останется в веках убийцей великого революционера; после казни Че его переполняло головокружительное ощущение всемогущества, он чувствовал себя героем, которому все по плечу.

– Вы кто такие? – спросил он с той новой уверенностью, которую обрел вчера, выпустив три пули в грудь легендарного команданте.

Двое из подошедших не удостоили его даже беглым взглядом, а рослый белобрысый малый бросил на сержанта такой взгляд, что Марио немедленно стушевался и испуганно подался назад, за спины товарищей.

Трое Иных встали над полураздетым телом Че. Лежащий перед ними худой, изможденный мужчина с неряшливой бородой и спутанными волосами никак не походил на того, кто менял курс историй целых стран и народов.

– Что же в тебе было такого особенного? – задумчиво пробормотала себе под нос холодная красавица и покачала головой.

А затем Иные молча развернулись и ушли; они не стали смотреть, как военный хирург ампутировал кисти рук Че и как офицеры, вдоволь покрасовавшись перед камерами, наконец увезли обезображенное тело в неизвестном направлении.

Отойдя подальше, трое Иных переглянулись и не сговариваясь шагнули в Сумрак. Первый слой, второй, третий – они стремительно погружались все глубже, уходили туда, куда были способны дойти лишь единицы. На ту глубину, о существовании которой не знал почти никто. Они шли на шестой слой Сумрака, туда, где в солнечном раю, которому не хватало самой малости, чтобы стать настоящим, обитали все ушедшие из мира Иные.