Волонтер: Нарушая приказы - Александр Владимирович Шувалов

Владимиров Александр Владимирович Волонтер: Нарушая приказы. Пролог

«Жизнь такая штука, – думал граф Золотарев, сидя в карете и глядя на супругу, – вчера ты на коне, а уже сегодня… Впрочем, как говорила одна модель, из его будущего, – «Auf Wiedersehen». То есть – До свидания! Фортуна помахала мне рукой».

Карета тряслась по ухабам. Сынишка возился с какой-то деревянной игрушкой, подаренной бургомистром Нарвы. Дочка то спала, то начинала хныкать. Марта пыталась ее успокоить, иногда недовольно смотрела на своего супруга. И понять ее можно. Еще недавно была первой женщиной в Нарве, а теперь дорога их лежала в глухомань.

«Неужели жизнь кончилась, неужели все ушло в прошлое? Все что осталось это только – титул, – размышлял Андрей, – да единственный друг – князь Квятковский. Интересно где он? И увижу ли я его? А ведь как все начиналось…»

Тут граф вспомнил тот день, когда будучи еще бизнесменом, попал в прошлое. По глупости согласился стать золотарем. Умирал, служил, поднимался на воздушном шаре в небо, и даже два раза правил городом. Сначала в качестве регента при царевиче Алексее – Шлиссельбургом, потом уже в звании коменданта – Нарвой. И вот в одночасье все кончилось, все рухнуло и полетело вниз.

«Да, что же ты нюни распустил, – мысленно осадил себя граф, – тогда не паниковал, а теперь руки готов на себя наложить. Начнем все с начала, с чистого в какой-то мере, листа».

Он посмотрел на супругу и подмигнул. Марта удивленно взглянула на Андрея. Все же она в нем не ошибалась. Супруг вряд ли бросит ее в трудную минуту и попытается все сделать для того, чтобы вернуться на прежние позиции. У графа много идей, а это в их ситуации самое главное. Лишь бы только он сперва думал, а уж потом нарушал приказы. Да не кого-нибудь, а самого царя.

Ведь все неприятности начались, когда граф Андрей Золотарев несколько месяцев назад нарушил приказ государя. Случилось это так…

Солнце в середине июля тысяча семьсот седьмого года, словно не на шутку разыгралось, даже прохладный ветер с Балтики не в силах был избавить побережье от палящего зноя.

– Ну, и жара, – проговорила Марта, входя в кабинет своего мужа.

Комендант Нарвы оторвал свой взгляд от бумаг, вытер платочком проступивший на лбу пот и вздохнул:

– Против природы мы пока бессильны.

Это в будущем должны были появиться кондиционеры и прочие прелести технологического мира. Андрес это еще не забыл, а может, правильнее было сказать – еще помнил. Проклятая привычка, оставшаяся от двадцать первого века, постоянно заставляла его руку, то и дело, автоматически искать пульт дистанционного управления. Его супруге было на много проще. Уроженка семнадцатого-восемнадцатого века она не знала прелестей технологий будущего, поэтому и жару переносила куда спокойнее.

– Приходится терпеть, – произнес комендант.

Ларсон на минуту отогнал все мысли связанные с погодой и работой, окинул взглядом жену. Выглядела она (отметил Андрес про себя) на все сто. Черные длинные волосы падали космами на плечи, на шее – ожерелье из кораллов, что куплены были им, несколько месяцев назад, когда по повелению Петра Алексеевича ездил в Санкт-Петербург. Но больше всего в ней ему нравились ее карие очи. Эти глаза, словно рентген, иногда казалось Андресу, прорезали его насквозь, будто видя в нем душу. Голос же у Марты был сладкий и мелодичный, когда женщина говорила, он забывал, как оказался в этой эпохе, начиная думать, что и в самом деле родился здесь. Ее фигура не изменилась с момента их знакомства. Рождение детей (сына и дочери) не оставили на ней ни следа.

Между тем Марта проскользнула по кабинету прямо окну, распахнула его. Ветер ворвался в помещение, своей силой скинул со стола несколько листков бумаги, но, увы, той свежести, на которую она рассчитывала, так и не принес.

– Жарко, – проговорила Марта и выпорхнула из кабинета.

Андрес поднялся с кресла, поднял с пола бумагу, положил на стол, взамен взял кисет, набил трубку и подошел к окну. Там внизу копошились люди. Раздавались крики, постукивал молот кузнеца. Высоко в небе кружил ястреб. Комендант закурил, потом на секунду задумался и положил трубку на подоконник. Взял лежащую на полке, что была прибита почти у самого окна подзорную трубу. Стал вглядываться в сторону Ивангорода.

Долго стоял и смотрел. Пока сие занятие не прервал стук в дверь.

– Да, входите, – промолвил он, поворачиваясь к двери.

Вошел запыхавшийся офицер в фиолетовом кафтане. На сапогах пыль, в правой руке треуголка, левой же старательно лоб платочком протирает.

– Господин майор, – проговорил он, – шведы высадились в районе Ревеля, и теперь стройными колонами движутся в направлении Нарвы.

– Этого еще не хватало, – вздохнул тяжело Андрес.

Комендант все это время, с тех пор, как город перешел в руки царя Петра, считал, что король Карл с этим не смирится. Как не смирился с потерей Лифляндии, и как только будет готов, так сразу же бросит все силы на возвращения Дерпта, Ревеля, Риги, ну, и, конечно же, Нарвы, в которой проходил воинскую службу малолетний Алексей Михаилов.

Будь это простой солдат, Андрес Ларсон и переживать бы не стал, но человек сей был особенный и за его гибель, а уж тем паче за попадание в плен, тут уж одной головой не отделаешься. А уж больно грозен порой бывал русский монарх, особенно когда дело касалось его родной кровинушки.

Вот отчего Андрес посмотрел на офицера и приказал:

– Поручика Алексея Михайлова ко мне!

Андрес Ларсон, известный больше как Андрей Золотарев, вот уже почти три года, как был комендантом Нарвы. Эту должность он получил по воле самого государя Московского – царя Петра.

Но сначала все складывалось по-другому.

Когда-то лет семь назад, Андрес был обычным бизнесменом. Прожил почти всю свою сознательную жизнь в Таллинне, имел жену да престижную работу, а потом в один момент все рухнула. На дорогу, ведущую в Нарву, выскочила косуля. Машину занесло, и та вылетела на обочину. Когда же Ларсон пришел в себя, то ощутил, что мир вокруг него изменился. Сомнения пропали, когда Андрес оказался в лагере Петра Первого, человека прогрессивного, и как выяснилось не обделенного умом.

А затем жизнь стала медленно брать своё. Москва, Архангельский городок, Ладога, Нотебург, Петербург и Нарва – и везде он был в гуще событий. Не вмешивался, но не заметно для себя начал влиять на историю. Вот и жену, Марту, Андрес просто перехватил у Петра. (1)

Девушка находилась в услужении у фельдмаршала Шереметева, затем должна была оказаться у Меншикова, у которого в свою очередь ее увел бы царь Петр. Вот только сие не произошло, в события вмешался царевич, что увидел, какими влюбленными глазами смотрел его учитель (а именно эту роль на тот момент выполнял Золотарев) на барышню.