Бессмертные - Джеймс Ганн Страница 10

Пирс покачал головой, словно не слыша последних слов.

– Случайное сочетание генов – небольшое воздействие космических лучей или чего-то еще более неуловимого и непредсказуемого – и появилось бессмертие. Иммунитет к смерти – способ поддерживать молодость, способность к восстановлению, к обновлению у кровеносной системы. «Человек стар настолько, насколько стары его сосуды», – сказал Касали. Позаботьтесь о ваших артериях, и клетки вашего организма будут бессмертны.

– Скажи мне, парень! Скажи мне, где Картрайт, пока не стало слишком поздно. – Уивер наклонился вперед, будто бы пытаясь таким образом передать свою жажду.

– Человек, знающий, что способен прожить тысячу лет, будет чертовски осторожен, – заметил Пирс.

– В том-то вся и загвоздка, – сказал Уивер, сузив глаза. – Он не знает. А если бы знал, ни за что не пошел бы сдавать кровь.

Его лицо неуловимо изменилось.

– Или он знает – теперь?

– О чем вы?

– Ты ему все рассказал?

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Не понимаешь? И не помнишь, как ходил в «Эббот-отель» вечером девятого числа, спрашивал Картрайта, разговаривал с ним? А должен бы помнить. Портье узнал тебя по фотографии. В ту же ночь Картрайт съехал.

* * *

Пирс прекрасно помнил «Эббот-отель», узкий, темный холл, кишащий мухами и тараканами. Когда он проходил через него, то думал о холере и бубонной чуме. Он помнил и Картрайта – это мифическое создание, на деле выглядевшее довольно обычно, даже несколько потрепанно. Однако Картрайт его выслушал, поверил, взял деньги и уехал…

– Я этому не верю, – сказал Пирс.

– Я должен был сразу догадаться, – вкрадчиво сказал Уивер, будто бы разговаривая сам с собой. – Ты умен. Ты, наверное, что-то заподозрил сразу, как только я проснулся, а затем понял, что это могло бы значить.

– Допустим, так и было. Если я и проделал всё, что вы сейчас перечислили, думаете, мне это легко далось? Для вас он – разменная монета. Как вы думаете, кем он стал бы для меня? Этакой невероятной ходячей лабораторией! Чего бы я только не отдал за возможность изучать его! Выяснить, как работает его организм, попытаться синтезировать вещество, подобное его крови. У вас свои мотивы, Уивер, но и у меня есть свои.

– Так почему бы нам не объединить усилия?

– Наши мотивы слишком разные.

– Не строй из себя праведника, Пирс. Жизнь – не райские кущи.

– Жизнь такова, какой ее делаем мы, – мягко заметил Пирс. – Я не хочу участвовать в том, что вы задумали.

Уивер резко поднялся из своего кресла и шагнул к Пирсу.

– Некоторые из вас, профессионалов, верят в эти бредни об этике, – приглушенно прорычал он. – Их не так много. Скорее наоборот. В вашей работе нет ничего от священного таинства. Вы просто ремесленники, механики – выполняете ту работу, за которую вам платят. Не нужно делать из этого религию.

– Не городите чушь, Уивер. Если ваша профессия так и не стала вашей религией, нужно было сменить профессию. Ваша религия – деньги. Они для вас священны. Ну а для меня священна жизнь. Вот с чем я имею дело дни напролет, без перерыва. Смерть – мой старый враг. И с ним я буду бороться до конца.

Пирс вытолкнул себя из кресла, встал лицом к лицу с Уивером, пронзая его свирепым взглядом.

– Попытайтесь понять, Уивер. То, что вы задумали, просто невозможно. А что, если бы каждый смог вернуть себе молодость? Вы имеете хоть малейшее представление, что бы тогда произошло? Задумывались ли вы, чем бы это обернулось для всей нашей цивилизации?

Нет, вижу, не задумывались. Начнем с того, что все общество стало бы плясать вокруг золотого тельца. Цивилизация уничтожила бы себя, как разлетается на куски разбалансированный маховик. Вся наша культура основана на предположении, что два десятилетия мы растем и учимся, следующие несколько десятилетий обзаводимся потомством и увеличиваем свое благосостояние, а последнее десятилетие или два медленно угасаем, прежде чем умереть.

Оглянитесь! Посмотрите, что наука и медицина сотворили за столетие. К средней продолжительности жизни добавилась пара – и всего-то! – лет, а наше общество вынуждено мучительно перестраиваться. Только подумайте, что принесут дополнительные сорок лет! Представьте, что случится, если люди перестанут умирать!

Такие изменения человечество может принять только постепенно, чтобы общество смогло адаптироваться, не подозревая о процессах, бурлящих в его недрах. Все дети Картрайта унаследуют эту мутацию. Непременно. Она должна быть доминантной. И они выживут, потому что в мире никогда еще и никто не был так приспособлен к выживанию.

– Где он? – спросил Уивер.

– У вас ничего бы не вышло, Уивер, – повысил голос Пирс. – И я могу объяснить почему. Потому, что вы просто убили бы его. Вы думаете, я не прав, но вы бы убили его. Это так же точно, как то, что вы – человек. Вы бы выцедили всю его кровь или прикончили его потому, что вам стала бы невыносима мысль о бессмертном рядом с вами. Вы или другие ущербные особи человеческого рода. Вы бы убили его сами, или он погиб бы во время восстаний тех, кому отказано в бессмертии. Рано или поздно его бы просто разодрали на куски. Люди уничтожают то, чем не могут обладать.

– Где он? – повторил Уивер.

– Это не тянет на решающий аргумент. – В дрогнувшем голосе Пирса теперь слышались нотки жалости. – Но я вам этого не скажу. Я позволю вам догадаться самому.

– Где он? – с мягкой настойчивостью спросил Уивер.

– Я не знаю. Вы мне не поверите. Но я действительно не знаю. Я и не хотел этого знать. Признаю́: я рассказал ему правду, дал немного денег и велел покинуть город, сменить имя, спрятаться – сделать всё, чтоб его не нашли; плодиться и размножаться, заселяя планету…

– Я тебе не верю. Ты спрятал его для себя. Ты бы не дал ему тысячу долларов просто так.

– Вам и сумма известна? – спросил Пирс.

Уивер скривил губы.

– Я знаю о каждом взносе и снятии денег с твоих счетов за последние пять лет. Ты ничтожество, Пирс, дешевка, и я тебя раздавлю.

Пирс беззаботно улыбнулся.

– Вы этого не сделаете. Вы не посмеете применить насилие, пока думаете, что мне известно местонахождение Картрайта. Тогда вы потеряете всё. Ничего другого вы делать тоже не станете, иначе я опубликую статью, которую написал о нем, – я вам пришлю экземпляр, – и вот тогда-то эту лавину будет уже не остановить. Если бы все узнали о Картрайте, то у вас больше не было бы шанса контролировать процесс, даже доведись вам его найти. Вы – большая шишка с огромной властью в руках, но в этом мире есть люди, организации и страны, которые проглотят вас и не подавятся.

Уивер поднялся с кресла и сказал:

– Ты бы этого не сделал. Тогда Картрайта искали бы тысячи, а не один я.