Бессмертные - Джеймс Ганн Страница 9

След прервался.

– Кто-нибудь другой может его найти? – спросил Пирс.

– Нет, если он сам того не захочет, – ответил Локк. – Общенациональный розыск – большая рекламная кампания – мог бы помочь делу. Но если он сменит имя и не станет светить его там, где это могут увидеть сыскные агенты, никто его не найдет. Вы же этого хотели, не так ли?

Пирс спокойно смотрел на него, не говоря ни слова.

– У него нет приводов, – продолжил Локк. – Это его спасает. Я пробивал по базе полиции и ФБР. Совпадений нет. Ни приводов, ни отпечатков пальцев. Не под этим именем.

– Как вы получили ваши травмы? – спустя секунду спросил Пирс.

– Они ждали меня у моего офиса, когда я вернулся. Двое. Хороши, конечно. Но недостаточно. «Не лезь!» – сказали они. Ладно. Я же не тупица. Я и не лезу, просто хотел довести дело до конца.

Пирс медленно кивнул.

– Меня все устраивает. Пришлите мне счет.

– Как же, счет! – проворчал Локк. – Пять тысяч. Кладете наличку в конверт, понемногу, чтобы не было заметно, и отправляете в мой офис – никаких чеков. Следовало бы взять с вас больше за то, что использовали меня для слежки, но у вас, наверное, были свои причины. Будьте осторожны, док!

Затем он исчез, растворился в тенях так быстро и тихо, что Пирс, начав ему что-то говорить, не сразу заметил его отсутствие. Пирс задумчиво смотрел ему вслед несколько долгих секунд, а затем открыл дверь парадного.

Поднимаясь на лифте, он был задумчив. Перед дверью в квартиру рассеянно достал ключи и вставил их в замочную скважину. Когда ключ не повернулся, Пирс вытащил его, чтобы посмотреть, в чем дело. Секунду спустя до него дошло, что дверь просто была не заперта.

Пирс повернул ручку и легонько толкнул дверь. Она тихо качнулась внутрь квартиры. Свет из холла попадал в квартиру, но освещал только небольшую часть погруженной во тьму комнаты. Пару мгновений он вглядывался в эту тьму, напрягая плечи, как будто это могло как-то помочь.

– Входите, доктор Пирс, – мягко произнес чей-то голос.

Вспыхнул свет.

Пирс моргнул.

– Добрый вечер, мистер Уивер. И вам, Янсен. Как поживаете?

– Замечательно, доктор, – сказал Уивер. – Просто замечательно.

Замечательно он не выглядел, подумал Пирс. Он выглядел постаревшим, истощенным, уставшим. Он был обеспокоен? Уивер сидел в любимом кресле Пирса, зеленом, кожаном, стоящем около камина. Янсен стоял рядом с выключателем.

– Я вижу, вы неплохо тут устроились.

Уивер хихикнул.

– Мы сказали управляющему, что мы ваши друзья, и, конечно, у него не было повода сомневаться в наших словах. Такие солидные граждане обычно не лгут. Но мы ведь и правда друзья, не так ли?

Пирс посмотрел на Уивера, а затем на Янсена.

– Сомневаюсь. Есть ли у вас вообще друзья – или только наемники? – Он снова повернулся к Уиверу: – Вы плохо выглядите. Я бы рекомендовал вам прийти ко мне на осмотр…

– Я же сказал, у меня все замечательно. – Уивер слегка повысил голос, прежде чем вернуться к прежнему ровному тону. – Мы бы хотели немного побеседовать – о сотрудничестве.

Пирс взглянул на Янсена.

– Забавно – я совсем не настроен на беседы. У меня был тяжелый день.

Уивер уставился в лицо Пирсу.

– Выйди, Карл, – сказал он спокойно.

– Но, мистер Уивер… – начал Янсен, сузив свои серые глаза.

– Выйди, Карл, – повторил Уивер. – Подожди меня в машине.

После того как Янсен ушел, Пирс устроился в соседнем кресле лицом к Уиверу. Его взгляд скользил по комнате, задержавшись на темном, отполированном пластике музыкального центра и чуть более светлой древесине стола в углу.

– Что-нибудь нашли? – поинтересовался он.

– Не то, что искали, – ответил Уивер.

– А что искали?

– Разумеется, Картрайта.

– Почему вы думаете, что я что-то об этом знаю?

Уивер легко хлопнул ладонью по колену.

– Может, будем работать вместе?

– Конечно. Что бы вы хотели узнать – что-то касательно вашего здоровья?

– Что вы сделали с образцами крови, взятыми у меня? Вы, наверное, выцедили всю ту пинту, что мне перелили.

– Почти. Часть ее мы обработали. Получили плазму. Из плазмы при помощи цинка выделили гамма-глобулин. Тестировали его на разных животных.

– И что выяснили?

– Иммунитет – в гамма-глобулине. Так и должно быть. Это один из иммунных факторов. Вы бы видели мою старую крысу. Игривая, как самый юный крысеныш в лаборатории.

– Так во мне это тоже есть? – спросил Уивер.

Пирс отрицательно покачал головой.

– Ваш глобулин растворил все постороннее в вашей крови.

– Тогда, чтобы жить вечно, мне периодически нужно делать переливание?

– Если вообще возможно жить вечно, – заметил Пирс, пожав плечами.

– Возможно. И вы это знаете. По крайней мере один человек точно будет жить вечно – это Картрайт. Если с ним ничего не случится. Это стало бы настоящей трагедией, правда? Несмотря на все предосторожности, несчастные случаи время от времени происходят. Людей убивают. Только представьте, что какой-нибудь неосторожный парень может пролить эту золотую кровь в сточную канаву. Какая-нибудь ревнивая женщина воткнет нож в это бесценное тело.

– Чего вы хотите, Уивер? – спокойно спросил Пирс. – Вы получили отсрочку смерти. Чего же больше?

– Еще одну. И еще. Без конца. Почему какому-то ничтожеству по воле случая достался такой дар? Что хорошего он ему принесет? Или миру? Этого парня нужно защищать – и использовать. Если с ним правильно обращаться, он будет стоить – да, столько, сколько человек готов заплатить за жизнь. Я бы платил по миллиону в год – и больше, если нужно. И другие тоже бы платили. Мы бы сохранили жизни лучшим людям планеты, тем, кто доказал свою способность быть успешным. Ах да. Ученым тоже – мы бы выбрали кого-то из этой братии. Людям, не занимающимся бизнесом, – главам государств, политическим деятелям…

– А как же сам Картрайт?

– А что с ним? – Уивер моргнул, будто бы возвращаясь в реальность из прекрасного сна. – Вы думаете, у кого-либо из живущих была бы лучшая жизнь, защита, уход? Да ему даже просить ни о чем не пришлось бы! Ему бы никто не посмел ни в чем отказать из опасения, что он убьет себя. Он был бы курицей, несущей золотые яйца.

– У него было бы все, кроме свободы.

– По-моему, ее значение слишком преувеличено.

– Единственный бессмертный на весь божий мир.

– В этом вся суть, – наклонившись вперед, сказал Уивер. – Но вместо одного было бы много.