Линия соприкосновения - Михаил Шуваев Страница 10

— Ну, как знаешь, — Айво снова отвернулся к окну. — Только ты имей в виду, что Джонсон нам сейчас тоже может порассказать всякой небывальщины, как ты выражаешься. Так ты постарайся с ним без твоего скепсиса разговаривать, а то…

— Ладно, ладно, Айво! Что ты, ей-богу?

Сноу несколько секунд просидел неподвижно, потом набрал номер:

— Инспектор Леруа! Добрый вечер… Да, да, конечно… Что звоню? Инспектор, медики еще не назвали причины смерти Добровольского? Как? Острая сердечная недостаточность. Других… Понятно. Спасибо, инспектор, до свидания.

Ричард выключил МИППС и взглянул на Блумберга. Тот, продолжая смотреть в окно, прокомментировал без всякого выражения:

— Это тот диагноз, когда врачам просто нечего сказать.

Оба конокомовца замолчали, каждый по-своему обдумывая сообщение Леруа.

— Через семь минут мы совершим посадку в Зандворте, — прозвучал механический голос дроида-пилота, и пол кабины стал проваливаться вниз. — Прошу приготовиться и пристегнуть ремни безопасности. Начинаю снижение.

Полковник Оливер Джонсон встретил детективов на пороге своей небольшой виллы, расположенной на самом берегу. Невидимое в сгустившейся темноте Белое море совсем рядом мерно бухало тяжелые высоченные волны о песчаный берег, а ветер был такой, что силовой зонтик, который легкомысленно раскрыл Блумберг, тут же с хлопком вырвался из рук и исчез в водовороте дождя и тумана. За пятьдесят метров, что им пришлось пройти до дома, они успели и подмокнуть, и даже слегка подмерзнуть.

Сняв влажные куртки и обувь и отдав их домашнему дроиду, они прошли вслед за опирающимся на трость хромающим Джонсоном в просторную гостиную, посередине которой уютно потрескивал сухими дровами настоящий камин — редкость в ХХIII веке. Айво непроизвольно протянул к огню руки, будто стараясь их согреть. Угадав их мысли, полковник предложил им расположиться в креслах поближе к огню и сел сам. Он был невысок ростом, но в плечах — косая сажень. Широкое лицо обрамляла идеально ухоженная бородка, волосы на голове торчали ровным коротким пепельным ежиком. Своим обликом он неуловимо напоминал норвежского шкипера. Для полной картины не хватало только трубочки в зубах.

Джонсон прислонил трость к спинке кресла, взял в руки длинную тонкую кочергу и пошуровал в камине.

— Слушаю вас, господа.

— Полковник Джонсон, разрешите представиться… — начал Сноу.

Джонсон махнул рукой:

— Отставить, майор. Во-первых, ваш коллега представился, когда звонил мне, во-вторых, я разговаривал с вашим Дугом.

Ричард наклонил голову:

— Вы имеете в виду начальника аналитического отдела КОНОКОМа Дугласа Пирса?

— Так точно. Я с ним давно знаком. Хотел его расспросить, с чем связан ваш визит ко мне, но вразумительного ответа так и не добился. Но я и не ожидал, что он мне сразу всё выложит. Пирс — известный хитрый лис. Поэтому жду пояснений от вас.

К полковнику подлетел дроид, держа в манипуляторе салфетку.

— Господа, никто не хочет выпить? — спросил Джонсон.

— Что-нибудь горячее не помешало бы, — ответил Блумберг и поежился.

— Vin chaud [16] подойдет?

— Прекрасно.

Джонсон дал указания роботу.

— Ну-с, господа, я вас слушаю.

Сноу многозначительно посмотрел на шведа, и тот, тихонько вздохнув, заговорил:

— Господин полковник, вы ведь слышали о внезапной кончине Александра Добровольского? — Джонсон чуть кивнул головой. — В таких случаях проводится обязательное… дознание КОНОКОМа.

— В каких случаях? — переспросил полковник.

— В случаях, когда умирает или погибает сотрудник Космофлота.

Полковник секунду помолчал, потом задал неизбежный вопрос:

— А у вас есть причины сомневаться в… э-э-э… естественности смерти Александра?

— Нет, — ответил Сноу. — Буквально четверть часа назад я разговаривал с инспектором криминальной полиции Парижа Гастоном Леруа. Он подтвердил, что Добровольский умер от сердечного приступа.

— А тогда зачем вам я? — поинтересовался Джонсон и взял с подноса, принесенного роботом, стакан. — Согрейтесь немного, господа, корица и другие специи добавлены по моему особому рецепту.

— Дело в том, что мы с коллегой обнаружили в парижской квартире Добровольского большую коллекцию минералов и вспомнили, что вы в своих мемуарах ее упоминаете, — с удовольствием отпив горячего вина, сказал Ричард.

Сноу быстро посмотрел на Айво, который, услышав эти слова, замер, не донеся стакан до рта. Но делать нечего — приходилось импровизировать. Вот, если только Джонсон не упоминал об этом…

— Вы читали мою книгу? — несказанно удивился полковник, и брови его подскочили вверх.

Сноу внутренне сжался. Если сейчас Джонсон задаст какой-нибудь вопрос по книге, которую он сам не читал, а Блумберг ее в лучшем случае пролистывал с пятое на десятое несколько лет назад, то не миновать конфуза…

— Что ж, не скрою, мне приятно слышать, что книга вызвала интерес не только у астронавтов, но и у людей… э-э-э… смежных профессий. Да, действительно, в одном месте я упоминаю коллекцию внеземных минералов, собранную Александром. А что вас интересует конкретно?

Ричард снова посмотрел на Блумберга, который слегка покачал головой и, наконец, отпил горячего вина.

— Полковник, в этой коллекции есть один экспонат под номером 3779 дробь 2…

— 3779 дробь 2, — повторил полковник, — сейчас посмотрим, что это такое. Александр не так давно подарил мне каталог своей коллекции — а она у него одна из лучших на Земле!

Полковник подозвал дроида, и спустя минуту тот принес великолепно оформленный буклет. Пока робот отсутствовал, Сноу прислушался к шуму волн, которые обрушивались на берег совсем рядом. Похоже, что шторм усиливался, потому что некоторые удары о берег многотонных водяных холмов явно заставляли слегка подрагивать дом, стоящий на невысоких сваях практически на кромке воды. Джонсон взял каталог и принялся его листать.

— Так, вот он — 3779… Стойте, но никакой дроби тут нет!

— Как так? — не поверил Сноу.

Он встал, подошел к полковнику и заглянул в лежащий у того на коленях каталог. Там на каждой станице было напечатано по шесть-восемь объемных голографических фотографий с подписями и каталожными номерами. За 3778-м шел 3779-й. Это был невзрачный камень серо-зеленого цвета. Дальше располагалась фотография другого камня с номером 3780.

Джонсон поднял глаза на стоящего рядом Ричарда:

— Наверное, какая-то ошибка.