Командировка во Вселенную - Михаил Медведев Страница 134

По клокочущему сопению она определила, что в комнате есть кто-то живой, но кто он и почему молчит, было совершенно непонятно. Элька затаила дыхание: за дверью отчетливо чавкал солдат, конвоировавший ее сюда. По улице протопал, лязгая броней, отряд имперцев, а в углу раздавалось все то же пугающее сопение.

Девушка шумно сглотнула застрявший в горле комок и изо всех сил напрягла глаза. Только через минуту она сумела разглядеть силуэт человека, сидящего в анатомическом кресле. Словно догадавшись, что Элеонора его увидела, он заговорил:

— Прошу прощения, мадам Дкежрак, за непривычный для вас полумрак, — голос оказался неожиданно приятным и мелодичным, почти ласковым, — но на планете, где я имел счастье родиться, недостаток света — это норма, и я стараюсь по мере возможности избегать прямых солнечных лучей. Присаживайтесь, прошу вас.

Элеонора ощупью нашла предназначенное для гостей сиденье и облокотилась на вертикальную, как у королевского трона, спинку. В ту же секунду она почувствовала, что на ее лоб опустилось металлическое кольцо.

— Зачем это? — испуганно спросила она, вжимая голову в плечи.

— Не волнуйтесь, пожалуйста, оборудование в полной исправности, — успокоил ее невидимый собеседник. — Не откажите в любезности, положите ваши руки на подлокотники, а ноги поставьте на подставку.

— Зачем?

— Специальные захваты автоматически зафиксируют ваше тело, — участливо пояснил прячущийся во тьме человек.

— Я не хочу!

— Поверьте, мадам Элеонора Дкежрак, если вы это сделаете сами, будет лучше для нас обоих. Мне не придется вставать со своего удобного кресла, а вам испытывать лишнюю боль и унижение.

Эля увидела, как в темноте блеснули два кроваво-красных зрачка. Закусив губу, она выполнила приказ. Холодное железо мягко сжало кожу на запястьях и лодыжках.

— Кто вы? — пролепетала она.

— Никто, — охотно отозвался собеседник. — Я никогда и никому не говорю своего имени. Не хочу, чтобы люди, имевшие со мной дело, поминали его в своих проклятиях.

— Что вы? — упавшим голосом спросила она.

— Я штатный палач имперского крейсера серии буки-3149-ерс. Я заранее прошу вас не держать на меня зла за те страдания, которые я вам причиню. Это моя работа, и за нее хорошо платят, а у меня семья. Вы знаете, как трудно сейчас в Империи прокормить шестерых детей?

— Я вас прощаю, палач Никто. — Элеонора интуитивно начала сложную психологическую игру. — Прощаю во имя ваших детей, ибо нет во Вселенной чувств, священнее родительских.

На самом деле девушке хотелось визжать и вырываться. Плакать и умолять о пощаде, но ее тонкий неженский ум подсказывал: христианское всепрощение в этой ситуации может оказаться полезнее спрятанного в рукаве стилета, которого у нее всё равно нет, как, впрочем, и истинного всепрощения. Ей было глубоко плевать на отпрысков штатного палача. Возможно, она бы даже не отказалось при случае передушить их всех собственными руками.

— Искренне благодарю вас, госпожа Дкежрак, и прошу вас сказать, какую боль вы переносите хуже всего. Тогда мне не придется проводить тестирование.

«Один — ноль», — Элька поздравила себя с маленькой победой.

— Я ненавижу, когда меня шлепают ремнем по заднице, — заявила она.

Будто маленькая кислотная бомба взорвалась у нее в груди. Жидкое пламя заполнило сердце и легкие. Мышцы судорожно напряглись и мелко затрепетали. В глазах распустились розовые бутоны, прорастая шипастыми стеблями сквозь подкорку мозга. Боль длилась вечно.

— Зубы! Я боюсь зубной боли! — заверещала Элька, когда судорога, сжавшая челюсть, немного отпустила ее.

Боль провалилась в бездну, оставив тяжело дышащую девушку в объятиях бездушного пыточного аппарата и его властелина, господина Никто.

— Впредь прошу не обманывать меня, — смиренно попросил палач. — И тогда больно не будет. У вас нет выбора, говорить правду или нет. Вы не можете врать. Никто не может обмануть меня.

— Спрашивайте, — прохрипела девушка.

— Какого цвета небо на вашей родной планете, госпожа Дкежрак?

— Дурацкий вопрос!

— Отвечайте! — потребовал палач.

— Голубое, — вздохнула Элька.

— Сколько будет два умножить на три?

— Шесть.

— Скажите неправильный ответ.

— Семь. — Короткая боль рванула в коренном зубе и сразу отпустила. Рот наполнился обильной слюной. Элеонора с трудом проглотила вязкую влагу.

— Отлично, — промурлыкал Никто. — Теперь будут вопросы посложнее. С неоднозначными ответами. Ну, например… — Палач задумался. Его жуткие зрачки то разгорались ярче и светились, как угольки в костре, то медленно угасали, сливаясь с окружающей тьмой. — Сколько у вас в жизни было половых партнеров? — наконец спросил он.

— Не знаю, — пискнула Элька и съежилась в ожидании нестерпимого мучения, но его не последовало. Она говорила правду.

— Напрягитесь. Постарайтесь вспомнить.

Элька беззвучно зашевелила губами, что-то высчитывая, складывая и вычитая.

— Ну, правда, я не знаю, — взмолилась она. — Давно со счета сбилась. И зачем их помнить?

— Их было восемь, — сказал палач. Было слышно, как он нажимает какие-то клавиши.

— Так мало. Я думала, больше.

— Я считал только полноценные контакты.

— А можно вас попросить? — Элеонора вдруг прониклась непостижимым доверием к своему мучителю.

— Я вас слушаю.

— Спросите меня, люблю ли я Жака. Способна я вообще на такое?

— Любите ли вы Жака? — Палач любезно выполнил ее просьбу.

— Да, — закричала Элька и сжалась в ожидании нестерпимого болевого импульса и, не почувствовав его, торжествующе заорала еще громче: — Я люблю Жака! Не думала, что визит к палачу может быть таким приятным.

— Рад за вас и восхищен вашей верностью покойному супругу, но перейдем к серьезным вопросам, госпожа Дкежрак. Работа есть работа. — Палач говорил с необъяснимой доброжелательностью и окончательно покорил Элеонору своим дьявольским обаянием.

— Почему супругу? Почему вы вообще называете меня мадам Дкежрак? — Она вертелась в пыточном кресле, как непоседливый ребенок.

— Мне сказали, что вы жена хозяина «Эльсидоры». Простите, если я вас обидел.

— Наоборот, вы мне льстите.

— Яхта, на которой вы с Виктором, вашим сообщником, покидали планету, была вызвана с пирамиды? — Палач Никто начал допрос, без перехода и лишних предисловий.

— Да, — быстро ответила Элька, наученная горьким опытом предыдущего общения.

— Где сейчас яхта?

— Не знаю. А-а-а-а-а, — заорала она, когда боль раскаленным гвоздем вонзилась в коренной зуб. — Летит к Земле.