Русский израильтянин на службе монархов XIII века - Александр Койфман Страница 14

Но нужно спешить, чтобы стать на стоянку около воды. Еще полчаса, и мы спустились в долину Арава. Это не голая степь, это рощицы, заброшенные сады, старицы, оставшиеся после смены русла реки. Старший каравана доехал с нами, с передовым дозором, до своего привычного места стоянки и начал командовать, размещая всех. Разожжены костры, напоены верблюды и лошади, животным дан корм, поставлена греться вода для бесконечного чая. Караван ужинает и наконец отдыхает. Не спят только дозорные, разместившиеся в трех ключевых точках вокруг каравана. Мне не спится, еще переживаю недавнюю стычку. Но мысли сбились совсем на другое. Моя спокойная жизнь в Нагарии и непрерывные приключения теперь. Боюсь самому себе признаться, что эта новая, непрерывно меняющаяся жизнь мне больше по душе, чем бесконечные уколы несчастным старикам. Такого чувства, которое испытывал, когда мой конь как бешеный скакал навстречу противникам, я никогда в жизни не ощущал. Возможно, это радость от ощущения полноты жизни… но, возможно, это просто выброс адреналина. Жалко только, что уже никогда не увижу маму. А ей, наверное, пришлют извещение, что я пропал без вести. И еще долго будут требовать от палестинцев хотя бы информацию о моей судьбе.

Утром, после того как мы перешли вброд мелководную в это время года речку и прошли за полчаса все долину, начался медленный подъем на плато. Издали плато кажется неприступным, но на самом деле вдоль высохшего ручья по не очень широкой долине идет хорошо наезженная дорога. Это не тропа, это действительно дорога, по которой уже тысячелетия идут в обе стороны караваны. Это царская дорога из Египта в Месопотамию. Слева виднеется голубизна Мертвого моря. Сколько раз я бывал там с ребятами. Сколько раз мы мазались этой грязью, изображая негров. Все это было, и уже не будет.

К обеденному отдыху поднялись к горной котловине, из которой до вечера шли по другому извилистому ущелью на плато. Еще одна ночевка со скудным количеством воды, запасенной в вади [51] ал-Хаса. И начинается последний этап. Последние тридцать километров, и мы подходим к стенам крепости Карак. Здесь у каравана двухдневный отдых, а мы с Абу Сахатом, вероятно, прибыли на место, так как люди из очередного встречного каравана сказали, что наиб Дамаска ал-Муаззам Иса приехал к отцу в Карак.

Я был в Петре [52] вместе с парнями из нашего взвода, мы отправились однажды после милуима полюбоваться городом в скалах. Но в Караке я никогда не был, честно говоря, даже и не подозревал о его существовании. Поэтому с интересом рассматривал все. Крепость расположена на высоком плато треугольной формы, вытянутом к югу. С трех сторон плато ограничено крутыми склонами вади Карак. Собственно, основное русло вади проходит севернее, но и с запада и с востока крепость и лежащая севернее ее часть города окружены спускающимися к вади ущельями. Узкая южная часть плато дополнительно ограничена рвом. Но он так широк, что я заподозрил его естественное происхождение. Возможно только, что строители за много веков расширяли и углубляли его, делая склон, прилегающий к крепости, совершенно неприступным. Южнее этого рва еще одно возвышение, даже более высокое, чем то, на котором стоит крепость.

Наш караван обошел крепость и вошел в город, направляясь к караван-сараю. А мы с Абу Сахатом проследовали дальше, в цитадель. От города цитадель тоже отделена рвом, явно искусственного происхождения. Через ров перекинут мост. Нас остановили только на пару минут, вероятно, Абу Сахата здесь хорошо знают. С верблюдом, осликом и конем, которого я вел на поводу, мы прошли к гигантским подземным конюшням, в которых оставили своих животных. Тюки нам помогли нести трое слуг, появившихся неизвестно откуда. Абу Сахат повел меня бесконечными, как мне показалось, переходами в южную часть цитадели, где, оказывается, находятся и главная мечеть, и резиденция султана. Он провел меня в помещение, которое открыл нам один из слуг. Наконец можно сбросить с себя пыльную дорожную одежду, умыться и переодеться в чистое.

Мы провели в этой цитадели чуть больше недели, поэтому я не успел изучить ее. Конечно, запомнить весь этот лабиринт залов, коридоров, проходящих на трех уровнях, из которых только один был над землей, за это время невозможно. Но основные помещения внутреннего двора, особенно принадлежащие наибу Дамаска ал-Муаззаму Исе, я хорошо запомнил. Я говорю о внутреннем дворе, так как за мощной внутренней стеной был второй двор, из которого шел единственный подземный выход наружу, к мосту через северный ров. Возможно, он был когда-то наземным выходом, но ведь прошли века, и он оказался под землей. В этом внешнем дворе размещалась основная часть войска крепости. Здесь, в его многочисленных помещениях, в случае опасности могли укрыться жители города.

Ближе к вечеру за нами зашел слуга, и мы с Абу Сахатом отправились ужинать. В помещении было не очень много людей, мне показалось, что это придворные ал-Муаззама, солдат не было. Еда была обильной, хотя, на мой вкус, слишком жирной. Правда, на столе было много острых солений, и это исправляло ситуацию. После ужина не стал бродить по цитадели, так как учитель ушел докладывать наибу о результатах своей поездки в Египет, а я побаивался неприятных инцидентов, ведь практически еще не говорил на арабском языке. Абу Сахат учил меня понемногу, но успехи были пока слабые. Нужна непрерывная практика, а мы с ним говорили в основном на какой-то смеси иврита современного с древним. Я даже подозревал, что его иврит очень похож на арамейский.

Достал свое армейское обмундирование и проверил карманы. Смутно помнил, что в одном из моих многочисленных карманов должна была быть небольшая, но подробная карта Западной Галилеи. По ней мы ходили из Нагарии в пешие прогулки по окрестностям, добираясь в том числе до крепостей крестоносцев Монфор [53] и Ехиам [54]. Ходили мы и дальше, до горы Мерон [55] и Цфата, но в этом случае предпочитали проехать основную часть пути на автобусах. Действительно, в одном из внутренних карманов, то есть под подкладкой левого нижнего кармана брюк, лежала карта, в целости и сохранности. Кроме того, я нашел еще несколько мелочей: пластиковую плоскую коробочку с десятком иголок, записную книжку, почти чистую, складной перочинный ножик с многочисленными лезвиями, лежавший в самом нижнем карманчике левой штанины. Я со смехом смотрел на нож для открывания консервных банок. Где я теперь найду консервные банки? Все эти богатства я спрятал в тот же сверток, который передал мне Абу Сахат.