В царствование императора Николая Павловича - Александр Харников Страница 15

Потом опять немцы с австрийцами, потом снова они, потом господа англосаксы, науськивающие на нас своих европейских шавок, – Шумилин махнул рукой. – Знаете, порой мне кажется, что Европа так любит воевать, что только под скипетром русского царя в ней, наконец, настанет вечный мир.

Одоевский вздрогнул.

– Так вы хотите сказать… что мы должны…

– Ничего я не хочу сказать, – вздохнул Александр. – Решать такие вопросы может лишь государь, а он пока вполне доволен существующим положением дел. Когда же он поймет, что на самом деле в империи дела идут не так блестяще, как ему кажется, то будет уже поздно.

Ну, а что касается нас, то следует учесть, что ресурсы нашей компании весьма ограничены. Ведь мы не представляем государство, и за нашей спиной не встанут, блистая оружием, ряды победоносных полков. При наличии определенного количества презренного металла, конечно, можно навербовать специалистов и закупить немного современного оружия. Но мне кажется, что в случае серьезных испытаний даже это не поможет. Проблемы России куда фундаментальней. Я вот уже битый час сижу, гадаю, с какого конца к ним подступиться, но пока ничего придумать не могу.

– Владимир Федорович, – присоединился к разговору пришедший с кухни Воронин, – дело это сложное, тяжкое и чреватое большими неприятностями, если о нашем иновременном происхождении узнают. Например, кто-нибудь из учреждения, возглавляемого Леонтием Васильевичем Дубельтом. Еще хуже, если о нас пронюхают заморские любители совать нос в чужие дела. Мы знаем, что агенты недружественно настроенных к России государств быстро сообразят – какую опасность для их хозяев мы представляем, не остановятся ни перед чем, чтобы нас не было в вашем времени.

Я полагаю, что нам надо найти дорожку к сердцу государя. Это сложно, но возможно. Николай Павлович помнит добро и не чужд благородства. Но время, время…

Это только кажется, что его много. При той чиновничьей волоките, которая царит в присутственных местах империи, любой, даже самый неотложный вопрос будет решаться годами. Поэтому надо получить доступ к государю. И в то же время сохранить в секрете все, что с нами связано.

– Да, господа, задали вы мне задачу, – с грустной улыбкой сказал Одоевский, – но, с божьей помощью, мы попытаемся ее решить.

Что вы можете дать мне с собой в прошлое? Я понимаю, что многие сложные механизмы у нас просто не будут работать. Да и пользоваться ими можно будет с оглядкой, дабы не привлечь лишнего внимания. Неплохо, если я возьму несколько книг, те же, еще не написанные «Севастопольские рассказы»…

– Хорошо, я соберу вам посылочку от потомков, – улыбнувшись, сказал Антон. – Но она будет готова только завтра. Впрочем… – Антон задумался и вышел в гостиную, где стояли книжный стол и секретер.

Шумилин же, порывшись в своей сумке, достал гелевую ручку и набор открыток с видами Петербурга. Он купил их несколькими днями ранее, чтобы послать своему другу в Махачкалу. Но так и забыл выложить из сумки. Протянув все это Одоевскому, Шумилин сказал:

– Эта ручка намного лучше тех перьев, которыми вы пишете. А открытки пусть напомнят вам, Владимир Федорович, о сегодняшнем путешествии по нашему городу.

Из гостиной пришел Антон с пластиковым пакетом. Там лежало несколько книг.

– Вот. Все, что мне удалось найти, – сказал он. – Правда, орфография у нас несколько другая, но я думаю, вы разберетесь. И еще, вот, возьмите на память, – Антон протянул Одоевскому несколько фотографий, сделанных на цифровую «мыльницу» во время сегодняшней прогулки. Князь, одетый в джинсы и футболку с надписью «Зенит», в синей бейсболке, был заснят на Дворцовой площади и у клодтовских коней на Аничковом мосту, а также у своего дома на Фонтанке. Одоевский так увлекся созерцанием неизвестных ему питерских достопримечательностей, что и не заметил, как его запечатлели на цифровик. Антон успел сбросить отснятое им на комп и распечатать фото на цветном принтере.

Князь с удивлением посмотрел на свои изображения, потом улыбнулся и бережно спрятал фото в пакет.

Ну, а потом началась подготовка к эвакуации в прошлое. Одоевский переоделся, взял пакет с подарками в руку и стал ждать. В воздухе появился изумрудный сгусток, постепенно превратившийся в межвременной портал.

Пожав руки потомкам, князь решительно шагнул в прошлое и уже оттуда помахал им рукой.

– До встречи, господа, – услышали они его голос, – жду вас завтра у себя!

Потом портал захлопнулся, и Антон с Александром остались вдвоем в обычной питерской трехкомнатной квартире XXI века.

Князь увидел, как сияющий овал, через который он только что перешагнул из будущего, потускнел и исчез. Оглянувшись, он обнаружил, что находится в тупике одного из зеленых лабиринтов Летнего сада. Одоевский внимательно прислушался. В саду было тихо.

Князь осторожно выглянул из лабиринта. Стояло раннее петербургское утро. В кустах чирикали птицы, а над Невой истошно галдели чайки. На главной аллее Летнего сада показался дворник с метлой в руке. Одоевский посмотрел на матерчатый мешок, в который его новые знакомые сложили свои подарки, и прикинул, что идти с ним домой как-то не совсем прилично. Любой встретившийся ему по пути знакомый будет очень удивлен тем, что князь, словно простой мужик, тащит мешок под мышкой. Одоевский подозвал садовника. За пятак тот согласился отнести поклажу в дом князя на Фонтанке. Благо идти было недалеко.

На выходе из сада Одоевский неожиданно нос к носу столкнулся с Николаем I, который в этот ранний час выгуливал своего пуделя.

– Доброе утро, князь, – вежливо поздоровался император, коснувшись пальцами козырька своей фуражки.

– Доброе утро, ваше величество, – ответил Одоевский, снимая цилиндр. – Не правда ли, сегодня превосходная погода?

– Вы правы, князь, действительно погода сегодня просто замечательная, – ответил государь, – и я вижу, что вы тоже любите ранние прогулки. Это хорошее дело – с утра совершить небольшой променад. Потом целый день отличное настроение, да и работа спорится.

Садовник, тоже узнавший царя, положил на землю мешок и, проворно сняв с головы картуз, почтительно поклонился самодержцу.

– А что это у тебя, братец, такое? – поинтересовался у него государь.

– Так, это, ваше величество… – браво ответил ему садовник, – значит, их сиятельства попросили отнести к ним домой…

– А, ну тогда ладно, – ответил царь, находящийся с утра в хорошем расположении духа, – ступай. И вы, князь, тоже ступайте. Вижу, что вы спешите домой. Да, не забудьте передать мой поклон супруге вашей, Ольге Степановне.

Царь подобрал с земли веточку и, помахав ею перед носом заскучавшего было пуделя, широко размахнувшись, забросил ее за зеленую шпалеру. Гусар с веселым лаем помчался ее искать, а царь, кивнув на прощание, отправился вслед за псом.

«Фу… Слава богу, обошлось, – подумал Одоевский, вытирая тонким батистовым платочком вспотевший лоб, – ведь если бы государь поинтересовался, что у меня в мешке, я бы не посмел ему солгать. И тогда…»