Техно-Корп. Свободный Токио - Виталий Вавикин Страница 19

– Мне нужно подумать, – сказал Накамура.

Он протянул Вэдимасу капсулу с сознанием живого человека, но начальник тюрьмы не принял ее.

– Забери это! – велел Накамура.

– Бросай на пол, – сказал Вэдимас. – Хочешь отказаться? Хочешь убить этого человека? Сделай это сам и прямо сейчас.

Доктор стиснул зубы, гневно уставившись на Вэдимаса. Зажатая в ладони капсула нагрелась и начала обжигать кожу.

– Относись к этому как к деятельности якудзы – кровавая, но зачастую справедливая, – посоветовал ему Вэдимас.

– Мне нужно подумать, – настырно сказал Накамура.

Он вернулся домой и отпустил няньку, которая присматривала за его грудной дочерью. Вэдимас не отстанет – это Накамура понимал, но вот обязан ли он принимать предложение начальника «Тиктоники»? Он вспомнил своих престарелых родителей. Воспользовался бы он шансом продлить им жизнь, если бы у него была возможность? Безусловно, да. Воспользовались бы они этой возможностью? Безусловно, нет. Человек рождается, живет, стареет и умирает – таков закон природы, линейность времени, бытия. Но как быть, если человек молод? Или если это ребенок? Накамура достал из кармана искрящуюся светом капсулу и, бережно положив на ладонь, долго смотрел на нее.

– Кто это будет? – спросил он на следующий день Вэдимаса.

– Девушка, – пожал плечами начальник «Тиктоники». – Кажется, дочь какого-то политика.

– Кажется?

Вместо ответа Вэдимас передал доктору медицинскую карту молодой девушки.

– Что с ней случилось? – спросил Накамура.

– Кажется, это был несчастный случай.

– Снова «кажется»?

Начальник «Тиктоники» пожал плечами.

– А процедура извлечения? Где ее проводили?

– Так ты согласен?

– Я просто хочу уточнить детали. Если у нас ничего не получится…

– Если ничего не получится, то мы просто снова сотрем сосуду память и повторно запустим программу реабилитации.

– А сам сосуд?

– В нашей тюрьме содержится тридцать тысяч заключенных, и каждый день система стирает кому-то личность. Так что рано или поздно подходящий сосуд найдется.

– А что будет потом?

– Потом она попадет в программу постреабилитации и растворится в толпе.

Они обсуждали предстоящее правонарушение больше часа, но Накамура был уже согласен. Он принял решение еще в прошлый вечер, взвешивая все возможные варианты. Что он мог сделать? Отказаться? Но тогда его долг Вэдимасу будет не оплачен. Без начальника «Тиктоники» он никогда бы не смог найти себе суррогатную жену и получить ребенка. К тому же отказ от предложения Вэдимаса повлечет обиду начальника «Тиктоники». Возможно, он каким-то образом попытается вернуть свой подарок – сообщит в органы технократии о незаконности суррогатного брака или свяжется с суррогатной матерью, которая объявит об обмане и фальсификации. В общем, начальник «Тиктоники» мог забрать ребенка, а этого Накамура не собирался допускать. К тому же в случае отказа ему придется оставить работу в коррекционной тюрьме, вернуться в Токио, потеряв дом, оклад, стабильность. Да и нет уверенности, что в Токио его не станут преследовать органы технократии, пытаясь отобрать Юмико. Они станут ренегатами. А ученый, доктор не может быть ренегатом. Он часть общества, как рука у человека. Человек без руки продолжает жить, но вот рука, потеряв хозяина, погибает. Такая же гибель ждет и доктора – Накамура знал это. К тому же Вэдимас не предлагал ему ничего аморального. Они будут спасать жизни. И неважно, какой подтекст у этой процедуры. Жизнь любого человека – это жизнь, божественное таинство. Даже в мире технократии, когда Бог стал пучком проводов и микросхем.

Спустя две недели Накамура провел свою первую процедуру возрождения. Восстановить удалось более семидесяти процентов сохраненного в капсуле сознания. О потерях при извлечении Накамура мог только догадываться, но он надеялся, что личность должна будет восстановиться минимум на пятьдесят процентов. Сама система не заметила подмены. Она залила в сосуд информацию, посчитав это узаконенными данными, и отправила по сети отчет об очередном завершении коррекции.

Возрожденную девушку звали Чо, и, когда она очнулась, первым вопросом доктора Накамуры был, помнит ли она свое имя. Чо помнила. Помнила свое имя, дату рождения, помнила имена родителей и почему оказалась в больничной палате. Шоком для нее стало чужое тело женщины, которая была старше Чо на шесть лет. Доктор Накамура выделил девушке отдельную палату и подводил ее к откровению о перемене медленно, неспешно, долго не позволяя подниматься с кровати, накачивая ее новое тело транквилизаторами. Но Чо чувствовала – что-то не так. Сначала ее смутили волосы на голове, вернее, отсутствие волос – перед помещением в капсулу коррекции всем заключенным удаляли волосы.

– Волосы отрастут, – пообещал девушке Накамура.

Он запустил нейронную программу реабилитации, предназначенную для тех, кого система посчитала исправившимися. Тысячи нейронных образов заполняли сознание, позволяя человеку добрать все то, что было упущено, когда он проходил коррекцию. Во время новостных выпусков, когда показывали партию сторонников технократической диктатуры, Чо узнала своего отца. Она оживилась, но затем поняла, что не может вспомнить мать.

– Я помню ее лицо, помню детство, но потом… – девушка заплакала, решив, что мать, скорее всего, умерла. – Почему я не помню этого? – спросила она доктора Накамуру.

За ответом ему пришлось обратиться к Вэдимасу. Узнав имя матери Чо, Накамура собрал всю имевшуюся в сети информацию об этой женщине и создал программу, чтобы залить эти сведения в сознание девочки. Но пробелов все равно было слишком много. Нужно было рассказать Чо правду. Невозможно вечно готовить ее к откровению. Она умерла, но жизнь дала ей второй шанс. Ее тело получило критические для жизни повреждения, но теперь у нее другое тело.

– Кем была эта женщина? – спросила Чо, когда узнала правду о своем возрождении.

Это был ее первый вопрос. Странно, но не было ни слез, ни истерики. Лишь только желание узнать, кто стал донором, и потом какая-то задумчивая подавленность.

Накамура попытался объяснить Чо, что женщина, тело которой ей досталось, была безнадежным заключенным, но Чо сказала, что переживает за свои потерянные воспоминания, сказала, что не помнит годы учебы, не помнит своих друзей.

– Может быть, со временем память восстановится? – с надеждой спросила она.

– Может быть, – соврал Накамура.

Спустя три недели Чо покинула реабилитационный центр. Больше Накамура никогда не видел ее, но так было даже лучше. Если Чо смогла раствориться в толпе, как говорил Вэдимас, значит, система ничего не заметила и начальник «Тиктоники» оказался прав.

– Не знаю, кто занимается извлечением сознания, но если они не усовершенствуют технологию, то я не стану заниматься следующим возрождением, – сказал Накамура.