Завтрашний день кошки - Бернард Вербер Страница 2

Нет, не убегайте!

Хвостик мышки совершал грациозные пируэты. Она и правда была очень изящна и стройна. Люблю живых существ, умеющих двигаться грациозно.

Ну хорошо, если я хочу действительно наладить с ней общение и тем самым доставить себе удовольствие, ее надо догнать. Я тоже прибавила шагу, помчалась вперед, вгрызаясь когтями в ковер ради пущего ускорения, опрокинула табуретку на кухне и чуть не сшибла в гостиной вазу.

В молниеносном порыве я в самый последний момент вписалась в левый поворот, потом в правый, пошла юзом по натертому паркету, едва совладав с управлением, но, когда когти ощутили под собой твердую землю, вновь приободрилась. Мышка уже была далеко, но я ее все еще видела – ее силуэт стремительно промелькнул и скрылся за приоткрытой дверью подвала.

Мышка помчалась по ступеням подвальной лестницы. Я ринулась за ней.

Вот мы оказались посреди стиральных машин, детских колясочек, чемоданов, старых картин и бутылок вина. Света было очень мало, лишь крохотный лучик, пробивающийся в люк. Мои зрачки расширились до предела, превратившись из узеньких щелочек в огромные круги, что позволило мне без труда передвигаться в потемках.

Мы, кошки, способны на подобного рода подвиги.

Я даже смогла различить на пыльном полу следы беглянки. Какое-то время я шла по ним, но потом они оборвались.

Я закрыла глаза и навострила уши, чтобы определить местонахождение мышки благодаря присущему мне тончайшему слуху. Потом затрепетали кончики моих усов, что позволило получить еще более точную и достоверную информацию.

Она вон там.

Пройдя чуть дальше, я и в самом деле увидела отпечатки лапок, ведущие к щели в стене рядом с поленницей.

Я подкралась ближе.

Вы здесь, маленькая мышка?

В моих ушах отчетливо отдавалось биение ее сердца. Она уже не боялась – ее без остатка поглотила паника.

Я чуточку пригнулась и увидела, что она прячется в щели не шире моей лапки.

Мышка дрожала всем тельцем, глаза ее от страха чуть не вылезали из орбит, нижняя челюсть отвисла, хвост обернулся вокруг лапок.

Неужели я ее так напугала? Быть того не может! Что бы кто ни говорил, но ведь я всего лишь кошечка.

Подумав, что годы тотального непонимания между нашими двумя видами вряд ли будут способствовать преодолению взаимного недоверия, я сосредоточилась и послала телепатический сигнал, сопроводив его мурлыканьем в виде волн с низкой частотой.

Я не собираюсь вас убивать – я мыслящее существо и хочу наладить с вами диалог как с мыслящим существом.

Мышка попятилась еще дальше и забилась в самый дальний угол своей дыры. Ее так сильно трясло, что я даже слышала, как у нее стучат зубы.

Я промурлыкала опять, теперь уже на волнах средней частоты:

Не бойтесь.

Мышка задышал глубже, и ее сердечко забилось еще быстрее, будто моя мысль, достигнув ее органов чувств, произвела эффект, прямо противоположный желаемому. В то же время я почувствовала, что уже близка к цели.

Самое главное, не думайте, что…

В этот момент раздался взрыв. Я подпрыгнула. Он раздался на улице, совсем рядом с моим домом. Сразу за ним послышались какие-то сухие хлопки, тут же сменившиеся пронзительными криками.

Я поднялась на второй этаж, вышла на балкон и попыталась сверху разглядеть, что же спровоцировало всю эту суету.

И увидела человека в черной одежде, потрясавшего в воздухе чем-то вроде палки. Из нее вырывались яркие снопы пламени, направленные на маленьких людей, выходивших из здания, над которым возвышался сине-бело-красный триколор.

Некоторые из них падали и больше не двигались. Другие с криками разбегались во все стороны, в то время как человек в черном продолжал производить своей палкой взрывы. Когда же она, по моему разумению, вышла из строя, он швырнул ее в маленьких людей, вовсю оравших и корчившихся на тротуаре, и бросился бежать.

Но другие люди погнались за ним по улице и настигли практически у дверей моего дома. А потом принялись избивать его кулаками и ногами.

На крики, раздававшиеся со всех сторон, стали отовсюду съезжаться автомобили.

Потом человека в черном увезла какая-то громко орущая машина, на крыше которой мигал синий свет. Тем временем у моего дома и здания с триколором стала собираться толпа. Крики наконец прекратились, наперебой стали что-то говорить люди, и я, будто осязаемое облачко, уловила некое чувство: боль. Некоторые из людей вставали попарно, один говорил, сжимая в руке какой-то шар, другой светил на него какой-то штуковиной с лампой наверху. Люди с шарами в руках говорили каждый на своем языке, стоя перед штуковиной, потом свет погас.

В этот момент появился белый фургончик, оглушительно визжа и тоже разбрызгивая вокруг синий свет. Лежавших на земле маленьких людей подобрали и перенесли в машину. Я инстинктивно вдыхала мрачное настроение и злобные волны, порожденные этим инцидентом. На мое тело обрушились агрессия, боль и ощущение несправедливости, охватившее собравшихся внизу людей. Чтобы очистить пространство перед собой, я замурлыкала. Их вибрации, помимо моей воли ощущавшиеся каждой клеточкой кожи, меня глубоко потрясли.

Как странно эти люди себя ведут. Раньше я никогда ничего подобного не видела. Что такого могло произойти, чтобы они стали совершать такие поступки?

Я любила людей, но понять их никогда не могла.

Люди не такие, как мы.

Начнем с того, что между нами существуют физические отличия. Они принимают вертикальное положение и ходят на задних лапах, что всегда меня интриговало. Они больше и выше нас. Их руки заканчиваются ладонями, а те, в свою очередь, пальцами с плоскими когтями, которые они, в отличие от нас, не могут втягивать внутрь. Свою кожу люди вечно покрывают тканью. Уши у них круглые и плоские, расположены по бокам головы, усы очень короткие, хвоста я ни у одного из них не видела. Вместо мяуканья они издают звуки гортанью, да при этом еще щелкают языком. От них пахнет грибами. Как правило, люди производят много шума, двигаются неловко, а их вестибулярный аппарат весьма и весьма несовершенен.

Мама всегда говорила мне: «Опасайся людей, от них чего угодно можно ожидать».

А вот и одна из них. Я увидела, что через собравшуюся у дома толпу пробирается мое «личное человеческое существо».

Моя служанка – прекрасный образчик самочки. У нее длинная, блестящая каштановая грива, затянутая сзади премилой красной резинкой для волос.

Зовут ее Натали. Держа в руках огромную картонную коробку, она с трудом переступила порог. Стараясь дать понять, что я бы обязательно помогла, будь у меня такая возможность, я подбежала к ней, стала тереться о ее ноги и тихонько клацать зубами.