Возвращение алтаря Святовита - Алексей Борисов Страница 20

Часы показывали девять утра, когда я подошёл к дому. Увидев, что ворота закрыты, я обошёл по опушке забор и, воспользовавшись подземным ходом, оказался в подвале. В комнатах никого не было, только в кабинете, на столе лежал листок с коротким посланием.

«Уехал в посёлок, буду вечером. Дистергефт».

Высунувшись из окна, я заметил Дайву. Она сидела у двери летней кухни на раскладном стульчике, чистя картошку и напевая песенку: «И солнце нам светит, и птица поёт, и дружеский ветер прохладу даёт». Закончив с последней картофелиной, девочка сполоснула нож, собрала в ведро очистки и, подняв голову, спокойным голосом произнесла:

– Доброе утро. Петер Клаусович пропал. Вчера уехал на велосипеде в Хиславичи, и до сих пор его нет.

– А к кому поехал?

– Сказал, что к Ржецкому, за учебниками. Он записку для вас оставил. Товарищ профессор очень ругался. А я не виновата, – голос стал срываться, – я все слова, которые он написал – выучила, только Петер Клаусович не по порядку спрашивает. – Дайва заплакала, – не оставляйте меня больше одну.

Пришлось успокаивать, обещать, и выслушать тридцать слов по-немецки, которые девочка действительно выучила, отметив её прилежание. Попутно я лихорадочно соображал, где искать Дистергефта? Поехать он мог по двум дорогам. Через Коханово, либо перебравшись по мостику через Тереховку. Вторая дорога ему была более знакома, значит, выбираем её. Теперь стоит подумать, каким образом организовать поиск. Пройтись вдоль маршрута от Тереховки до Ивановки можно, а вот в Черепово заходить уже нельзя и обойти не получится, река. Но сначала надо воспользоваться экстренным каналом связи с Хиславичами. Авдотья Никитична, может, и не знает, где Дистергефт, но до Ржецкого ей три минуты дойти. Так что, отослав Дайву варить картофель, я вновь спустился в полуподвал и, сняв телефонную трубку, нажал кнопку вызова.

– Почтовое отделение Хиславичей, хельферин (помощница) Граббе, – ответили по-немецки.

– Внимание! Зелёный код! – произнёс я.

Это был заранее предусмотренный нами пароль, который означал обмен информацией. Прозвучали бы слова: «Красный код», Авдотья бросила бы всё и попыталась выбраться из посёлка в заранее условленное место.

– Зелёный код принят.

Что ж, значит, можно говорить, не опасаясь посторонних ушей, перейдя на русский.

– Петер Клаусович отправился к Ржецкому и не вернулся к назначенному времени. Есть ли информация?

– Дистергефт задержан Долерманом. Из Смоленска пришёл приказ.

– Подробности известны?

– Петер ночевал в комнате отдыха, в комендатуре. Больше ничего не известно.

– Спасибо, до связи.

«Вот вам, бабушка, и Юрьев день! Как не вовремя! А разве бывает всё время в десятку? Даже в кино наступают моменты, когда всё висит на волоске. И какого лешего Клаусович за учебниками покатил? Бляха-муха, спросил бы у меня. Что, я б ему учебника не дал? Вообще-то не дал бы, но что-то близкое к нему, без разных названий и всяких там, не соответствующих этому времени текстов – пожалуйста, не обеднел бы. Так нет, «профессор» сутки обождать не мог». – Разговаривал сам с собой, пока поднимался из полуподвала во двор.

– Дайва! Девонька, выходи. Картошка не пригорит.

– Сейчас, только досолю, – раздалось из летней кухни.

Пришлось взять Дайву за руку и показать у стены лаз, прорытый бог знает когда, переделанный в схрон. Там можно было спрятаться и отсидеться с неделю.

– Я не знаю, о чём вы договаривались с Петером Клаусовичем, но сейчас возникла ситуация, когда тебе может угрожать опасность. Немцы задержали Дистергефта в посёлке. Возможно, времени у нас уже нет, так что постарайся запомнить. Хоть карту ты читать и не научилась, но если отсюда идти вдоль реки на север, то через несколько километров выйдешь к деревне Прилепово. Там отыщешь старосту Савелия Силантьевича и скажешь ему так: Савелий Силантьевич, корову в деревне продают? Он ответит – нет, только козу. Только после того, когда услышишь от него такой ответ, попросишь, чтобы он тебя спрятал. Сейчас я соберу для тебя рюкзак. В турпоходы ходила?

– Нет. Когда в прошлом году класс ходил, я болела, – с грустью в голосе ответила Дайва.

– Ничего, никогда не поздно вкусить прелести романтики, запах леса, дым костра и жужжание комаров. В рюкзаке есть полный набор для самого неопытного туриста, а в блокноте инструкция, как и чем пользоваться.

– Может, обойдётся? Петер Клаусович очень умный. Он обязательно найдёт выход из любого трудного положения.

– Будем надеяться. А пока прямо сейчас ты идёшь к себе в комнату и переодеваешься по-походному. Картошку я сам доварю.

Дайва исчезла за дверью.

«Наверно, – подумал я, – девочка права, может и обойтись. Если приказ пришёл из Смоленска, то «профессора» всё равно бы повязали. А так своей поездкой он невольно отвёл удар от усадьбы. Но если им заинтересуются всерьёз, то здесь будет обыск, со всеми вытекающими последствиями. Проход к двери немцы вряд ли обнаружат, а вот когда наткнутся на камеры наблюдения, придётся взрывать. Жалко дом, сколько труда вбухано».

Вскоре наступил полдень, а за ним солнце стало клониться к закату. За это время я пару раз выходил по тропинке, устраивая засаду. Никто не появлялся. Успел подготовить инструмент и детали для «эмки», заполнив ими багажник самодельной трёхколёсной велорикши. Поместилось всё, даже покрышки. И когда я увидел, как сидящая на лавочке у крыльца Дайва, прислонив голову к рюкзаку – уснула, со стороны моста раздался еле улавливаемый треск мотоциклетных моторов. Техника переправлялась через речку, поэтому и слышно. Спустя минуту рокот пропал.

«Могут добраться ещё засветло, – подумал я, – минут двадцать, и они будут здесь. Судя по звуку, их два. Если с колясками, то шесть человек максимум, но вот вопрос: откуда в Хиславичах мотоциклы? У комендантского взвода четверо кавалеристов и один грузовик, который, по рассказам, постоянно в разъездах. Подкрепление прислали? Это в посёлок, где райкомовцев сдали в первый же день оккупации, а о партизанах даже не слышали – нет, это не «местные» немцы. Знать бы по чьей инициативе они тут, тогда и действовать можно по обстановке. А пока ждём».

– Дайва, уже проснулась? Вот умничка. Помнишь, о чём мы говорили?

Девочка кивнула.

– Прячься в схрон и сиди там как мышь. Будет пахнуть нафталином, но ты уж потерпи.

Как только замаскированная крышка люка закрылась, я побежал в полуподвал, откуда можно было наблюдать через видеокамеры за поляной перед воротами. Вскоре появились немцы. Один мотоцикл с коляской, в которой сидел Дистергефт. Петер Клаусович выбрался из люльки, что-то сказал солдату, пересаживающемуся на его место и, держа в руках портфель, направился к воротам. Задерживаться в лесу в планы мотоциклистов не входило, поэтому, лихо развернувшись, немцы потарахтели обратно. Мне захотелось придушить «профессора». Выскочив во двор, я накинулся на Дистергефта.