Чистилище. Дар учителей - Александр Токунов Страница 20

Соболев усмехнулся. Жарский… нефтепромышленник, который решил податься в политику и даже составить конкуренцию президенту. Но теперь у него нет ни нефти, ни политики – в бункере всё чётко определено, и даже старая дружба с Элькиным не могла спасти его положения, хотя, не случись этой эпидемии, он мог бы кончить, как Подазовский.

Единственным нормальным мужиком среди этой шайки казался Дуче. Со всеми остальными стоило было иметь дело с большой оглядкой.

Поняв, что ему сейчас не хочется вступать в разговор, Дмитрий Оттович предпочёл подумать о вещах более насущных. Людей Толика и некоторых из гэрэушников он разместил в так называемом секторе УЛЬТРА. Под этим ровным счётом ничего не говорящим названием скрывалась не приведённая в порядок часть бункера, где находились резервные апартаменты, арсенал, спецлаборатории и некоторые научные и производственные мощности – словом, всё то, о чём не подумал Элькин. Толька помог ему и здесь, в течение полутора лет анонимно поставлял научное оборудование для нужд бункера, однако об этом Соболев предпочитал не сообщать Элькину и компании. Разумеется, Соболев понимал, что у старого друга есть и свой интерес – жизнь отучила его верить в абсолютно бескорыстный альтруизм.

Но большая часть сектора УЛЬТРА была захламлена ещё с советских времён, она находилась вне зоны комфорта, и это была гарантия, что никому из постояльцев не придёт в голову туда соваться. Да и вход был надёжно скрыт. Если Элькин заботился о комфорте, то Соболев заботился о перспективах и резервах.

Беспокоило Соболева несколько моментов. Во-первых, Толька до сих пор не вернулся из города. Он хотел заскочить в офис ООО «Виллар», избавиться от кое-каких документов, а также заехать в резиденцию посла Ирана – забрать тех, кого не успели эвакуировать. Вторая причина для беспокойства напрямую вытекала из первой, с посольскими дела обстояли откровенно плохо, все более или менее пригодные для проживания уровни были забиты постояльцами Элькина (этот жид здесь, очевидно, отель устроить решил), и иранцев негде было разместить. К сожалению, истинная картина того, что задумал Элькин, вскрылась только сейчас, и не было времени переоборудовать большее число помещений под проживание. Посольские были не единственными, о ком Элькин забыл, – необходимо было разместить в бункере и бойцов ближайшей воинской части, именно они сейчас защищали периметр. К счастью, массированного натиска мутантов удалось избежать благодаря вывозу за пределы Москвы населения ближайшего жилого района, который был построен недалеко от ЦКБ в начале и середине 70-х годов.

Обстановка сейчас была вполне нормальная, боеприпасов и ОЗК у ребят хватало, но их размещение в основном бункере всё ещё оставалось под большим вопросом – именно этот вопрос нужно было решить с Элькиным после ужина.

А вот Гамлета Мишаевича Тер-Григоряна волновали совсем другие заботы. Он делал вид, что внимательно слушает Бегемота, вовремя кивал, соглашался. Но мысли его были совсем о другом – об Ашоте. Угораздило же этого барана пробиться в бункер! Нехорошо так говорить о брате покойной жены, но иной характеристики для Ашота не находилось – тупой самонадеянный баран! Он был извечной проблемой семьи Тер-Григорянов: употреблял наркотики, пил, постоянно занимал деньги (якобы на новое дело) и тут же спускал их в казино или тратил на девиц лёгкого поведения. В бункер он припёрся тоже с одной такой… девицей. Но проблема была не в этом, проблема была в том, что Ашот дурно влиял на Альберта. Мальчик совсем не понимал, с кем имеет дело, и называл Ашота лучшим другом. Разница в возрасте у них была шесть лет, и было не понятно, почему они подружились. Сын считал Ашота старшим и более опытным товарищем. А Ашот, в свою очередь, не уставал втягивать Альберта в различного рода авантюры, хорошо, что ещё не посадил на иглу или кокс. Ашот был звездой московских ночных клубов, а там этого дерьма навалом. Теперь вот он ещё и здесь, правда, не мозолит глаза и тусит в другой части бункера – в Премиуме. Гамлет Мишаевич предчувствовал, что и тут Ашот будет популярен, уж больно публика подходящая подобралась: журналисты, всякие критики да светские обозреватели – голубятня, в общем. И теперь в полный рост вставал вопрос, как оградить от этой грязи сына. Он бы мог приставить к нему круглосуточную охрану, но насильно мил не будешь, парню всего семнадцать, и он не поймёт отцовской заботы, ещё и в протест пойдёт.

Все уже ждали Игоря Ивановича и капитана Краснова возле машин, более никого в живых не обнаружили. Девочек устроили на заднем сиденье лимузина. Игорь Иванович о чём-то тихо переговорил с охранниками из джипа.

– Капитан, садись спереди. Возьми пулемёт. – РПК перекочевал на колени капитана.

Машины вырулили на улицу Мира, набирая ход. Но не успели проехать и трёх кварталов, как послышался топот. Со стороны Клязьмы наперерез машинам бежала огромная толпа. В руках впереди бегущих мелькнули ножи. Капитан Краснов вспомнил трёхдневной давности репортаж из Израиля, когда бегущая толпа безумных людей опрокинула грузовик, выволокла наружу водителя и пассажира и стала рвать их на части. Тогда Краснов ещё сомневался в реальности информации, подозревая очередной развод и пиар. Но сейчас он не усомнился в намерении толпы: она целенаправленно бежала к их машинам.

– Гони! – закричал капитан бойцу.

Сзади донёсся грохот очереди из «калаша» – Игорь Иванович в открытое окно поливал свинцом толпу. Краснов обернулся, выставил ствол РПК в окно задней двери, опершись на спинку сиденья бойца, и открыл огонь. Тяжёлые пули, изрыгаемые пулемётом, кромсали плоть безумцев. Но толпа продолжала напирать, надсадно хрипя. Падали только те, кому выстрелом размозжило голову. Из несущегося сзади джипа тоже заработал пулемёт, и зацокала выстрелами винтовка.

– Капитан, бей в голову! – прокричал Игорь Иванович. – Боец, главное не останавливайся, мы должны оторваться!..

От напряжения у капитана Краснова вспотела спина, противогаз мешал обзору. Гонка продолжалась минут десять, но капитану они показались вечностью.

От мутантов удалось оторваться только в конце улицы Ленина. Повернули на Кирова. Вперёди был пляж. Тут мутанты опять полезли толпой, будто вода их распаляла.

Краснов выставил РПК в переднее окно и стал стрелять в мутантов, выбежавших на дорогу. Лимузин бросало из стороны в сторону, капитан боялся, что он перевернётся, наехав на очередной труп. Спереди полыхнуло, капитан обернулся и увидел, что один из охранников высунулся в люк на крыше джипа и стреляет из подствольного гранатомета. «Хорошо ребята вооружились», – мелькнуло в голове у Краснова, и тут же прямо в окне он увидел налитые кровью глаза мутанта. Капитан опешил, он не успевал повернуть РПК, но сзади прогрохотал «калаш» Лизы, и мутант откатился от машины.

За Шапкиным мостом мутанты отстали. Лимузин выскочил на Колхозную площадь, выполнил поворот налево и вдруг заглох, прокатившись по инерции вперёд. Шедший сзади на полной скорости джип едва успел отвернуть, чуть не протаранив лимузин. Завизжали покрышки. Джип остановился и стал сдавать назад.

– Боец, что случилось? – закричал Краснов. Боец ошарашенно смотрел на него: