Драконья Игра - Наталья Корнева Страница 21

Зимой забывают вкус поцелуев любимых.

Но поразмышлять над вопросом смены сезонов в обратном мире — безусловно, любопытным вопросом — не удалось: нашлись задачи более насущные, решать которые нужно было незамедлительно.

Вздыбив шерсть на загривке, Арх Юст беззвучно понесся к нему по заснеженной равнине! Огромный зверь частично сливался с пространством, оставляя за собою длинный молочный след. Волк растекался на бегу, как клякса, в потоках хаотично меняющихся форм. Определить точную дистанцию было затруднительно, но с каждым мигом оборотень очевидно был всё ближе.

Маг глубоко вздохнул. Ну, кажется, началось так не любимое им драматическое представление. Актеры и зрители — все на своих местах, дан третий звонок к началу спектакля. Занавес!

Итак, что мы имеем? Оказывать сопротивление в предложенных обстоятельствах пожалуй что смешно — в схватке высший оборотень наверняка одолеет стража. Белый волк впечатлял. Мощное тело его размерами намного превосходило обычного зверя, движения были быстрыми и четкими… увы, даже более быстрыми и четкими, чем можно было ожидать. Нехороший знак.

Тем не менее, лорд Эдвард не намеревался просто стоять на месте и безропотно ожидать незавидной участи. Нет, смирение было не в характере мага: он будет бороться за жизнь до последнего. Он не может остаться навсегда в этом холодном снегу.

Или, по крайней мере, не может позволить нелюдю убить себя без труда.

В теле стража было довольно силы, чтобы расправиться с обыкновенным волком. О, этой грубой физической силы было, надо полагать, достаточно, чтобы голыми руками разорвать на куски даже рядового оборотня. Но — не чистокровного. Не представителя старшего рода. Не матерого вожака клана, тем более, когда тех сразу трое против тебя одного.

Как хорошо, что из оружия у него не только рефлексы стража. Рассчитывать на магию, к сожалению, не приходилось, механизмы тоже наверняка отказали бы. Но у заклинателя, по старой доброй привычке, всегда был при себе меч. А сталь, как известно, надежна и не подвластна фокусам с реальностями. Сталь — то единственное, что существует во всех мирах, не изменяя своей сути.

И, прежде чем волчьи клыки сомкнутся на горле и необратимо повредят позвоночник, клинок должен нарушить оскорбительную целостность сияющей перламутром шкуры. И это как минимум. Хочется верить, что рука его осталась тверда, как в те времена, когда меч был единственным средством самозащиты…

Приблизившись на подходящее расстояние, волк выгнул спину и немедленно прыгнул, взвившись в воздух ярким серебряным вихрем. Красота и изящество движений зверя ошеломляли, а от стремительности броска захватывало дух, однако… Прыжок оказался неточен. Достаточно было скользящего шага по дуге в сторону, чтобы уйти с линии атаки, и сильное тело оборотня пронеслось мимо, не сделав серьезной попытки задеть его. Лорд Эдвард едва заметно нахмурился. Свирепый нелюдь мог бы и достать противника, если бы захотел.

Но… он не хотел.

Вот даже как? Дьявол! Его довольно-таки непросто убить, и это большое преимущество в бою, но на сей раз сверхъестественная живучесть стража могла сыграть с ним злую шутку.

По спине пробежал холодок.

Правитель Ледума облизнул мгновенно пересохшие губы. Арх Юст решил поиграть с ним, как кот с мышью? Учитывая практически мгновенную регенерацию стражей, игра обещает быть долгой и увлекательной. А смерть соответственно — мучительной и непростой.

Что ж, предельно ясно, что расправа не будет короткой.

Как ни странно, вместо логичного в такой ситуации парализующего страха заклинатель ощутил мрачное удовлетворение — от встречи с достойным противником. Долгое общение с драконами, да и собственная предрасположенность к такому взгляду, приучили его рассматривать мир как игру, в которой было место только одному настоящему чувству. Только одно имело подлинное значение — наслаждение процессом, жажда и предвосхищение победы… азарт. Всё прочее — лишь декорации, созданные для развлечения простых обывателей. А что может быть волнительнее игры, в которой на кону стоит твоя жизнь? Заигрывание со смертью взбудоражило кровь: та застучала в ушах, как несмолкаемый грохот боевых барабанов, который в былые времена являлся неотъемлемой частью военных сражений.

Опасность придает жизни вкус.

Хорошо же, Арх Юст. Поиграем.

Оборотень уже развернулся, оттолкнувшись от земли легко и мощно. И вновь маг пластично уклонился — угрожающе-небрежный прыжок не достиг цели. Хотя действовать пришлось немного быстрее, уворачиваясь от оскаленных волчьих клыков, от страшных объятий длинных серповидных когтей.

Ситуация повторилась еще несколько раз, и с каждым разом всё рискованнее, всё опаснее. Волк двигался непринуждённо. Волк играл. Лорд Эдвард чувствовал растущее покалывание, тепло на всей поверхности кожи, словно его овевал горячий ветерок. В оборотне было много, слишком много непримиримой, пьяной ненависти. Ненависть текла через край. Мысленно усмехаясь, маг впитывал ее каждой порой. Белый волк источал энергию, сочился ею изобильно, как цветок сочится ароматом, нектаром для жадных пчел — пусть и несколько ядовитым, но сытным. Ненависть щедра, она рождает силу, которая, увы, слишком легко может использоваться против тебя самого. Любое взаимодействие давало возможность лорду Эдварду вытянуть эту силу, в особенности, такое тесное, такое страстное взаимодействие.

Танец их всё длился, и оба соперника до сих пор оставались невредимы. Узкий клинок продолжал находиться в ножнах: он был терпелив. Пока есть возможность бескровно избегать столкновения, ей полагалось пользоваться. Сталь не терпела суеты. Будучи раз обнаженной, сталь должна нанести удар и вдоволь напиться крови — иначе она будет опозорена и ослаблена этим позором. Второго шанса, скорее всего, не предвидится, а это значит, нужно дождаться наиболее подходящего момента.

Или создать его.

— Пресно играешь, мой маленький вервольф, ох как пресно, — тягуче, с издевкой процедил лорд Ледума, провоцируя оборотня на вспышку бешенства, потерю контроля и, как следствие, ошибку. Желательно роковую и легко предсказуемую, но тут уж какая выйдет, выбирать не приходится. Слова правителя сами собой преобразовывались здесь в чудовищную абракадабру, но, кажется, Арх Юст вполне понимал его. — Вот он я, и ты заставляешь меня скучать. Думал покрасоваться своим истинным обличьем? Увы, смотреть тут совсем не на что, кроме твоей постыдной нерешительности. Я так напугал тебя, что ты дрожишь до сих пор? Ну и ну.

Эти слова — опасное подстрекательство, но больше тянуть было нельзя. Ситуация назрела и требовала разрешения, как переношенное бремя под сердцем девицы. Бремя, с которым слишком тяжело ходить.

Белый волк ожидаемо отозвался рычанием — яростным, утробным — и, едва завершив очередной разворот, вновь бросился на противника. Голубой лед его глаз помутнел от гнева. На этот раз нападение вышло широким и энергичным, хоть и несколько смазанным: тяжелое тело оборотня приземлилось прямо перед ним. Правитель отшатнулся назад активнее, отметив про себя запальчивость и неаккуратность, свойственную самоуверенной молодости.