Бремя созидателя - Дмитрий Охотин Страница 21

– Я отправлюсь туда, – уверенно заявил он. – Только дай мне пару десятков добрых воинов.

– Путь неблизкий, а скоро уже зима, – возразил я. – К тому же только я знаю место, где находится дворец Залдонов. Мы пойдем вместе. Возьмем десяток егерей Артаса и десяток народной милиции Евмена. До земель Ульвии можно сплавится по реке, текущей с той стороны Омнисы прямо на север. Она протекает рядом с дворцом, где спрятаны драгоценности. Обратно пойдем пешими. Километров 200-250 придется протопать.

– Не доплывем, – сказал с сомнением Пурьгорь. – Ууры будут рады столь обильной пище.

– Не беспокойся, я все продумал, – сказал я спокойно.

– А как же поселение? – спросил Зарун. – Мы без тебя как без головы.

– Отец, многие процессы уже идут сами собой. Я дам команды основным подразделениям на месяц вперед. А какие-то мелочи можете решить и сами.

– Что делать с Соломоном и его шайкой, – сказал Антонир, его проницательное лицо выглядело серьезно и решительно. Ну вылитый чекист или особист.

– Наблюдайте, следите. Если появятся признаки заговора, арестуйте. Следите за состоянием поселенцев и их разговорами. Это очень важно. Без поддержки населения мы потеряем легитимность.

– Что делать, если придут войска князя Келлоса? – Зарун затронул волновавшую все племя тему. Передовые дозоры пока не усматривали признаков появления армии. Но было ясно как день, что князь Келлос, правитель Шаронди, знает о том, что на его землях спрятались Кароги. Вполне возможно в данный момент он набирает армию. А это процесс не быстрый. Скорее всего он рассчитывает появиться перед крепостными стенами с наступлением холодов, когда встанут реки, замерзнут болота, исчезнет грязь и распутица на дорогах. Я так бы и поступил на его месте. Значит минимум месяц есть в запасе. Все свои размышления я изложил Заруну и братьям, которые согласились с моими доводами.

На следующий день все приготовления экспедиции были готовы. Необходимые припасы, провиант, оружие были погружены в специально сконструированные лодки, которые неделю назад я заказал у плотников. Всего их было две. Выглядели они словно миндальный орех, или как сложенные друг на друга бортами лодки. Задумка была такая, чтобы не терять устойчивость в лапах уура. Своеобразная подводная лодка, только плыть она могла исключительно в надводном положении. В её бортах были пробитые в разных местах с десяток отверстий, герметично закрывавшихся с помощью специальных пробок. Они служили как для выставления весел при плавании, так и для колюще-режущих ударов по щупальцам и телу уура. Плыть лодки могли как на днище, так и на крыше вниз, поэтому даже при переворачивании лодки от удара, сохранялась её плавучесть. Мощный каркас из толстенных бревен, обшивка из прочных брусьев, оббитых листами меди – все это выдерживало огромное давление.

Но необходимо было перетащить тяжеленные лодки через перевал на своих плечах до реки Солоны вытекающей из горных вершин Омнисы с северного её склона. Поселенцы пришли на площадь проводить экспедицию, которая должна была избавить город от нехватки продовольствия. Я, как обычно, толкнул воодушевляющую речь, даром что ли журналистом работал. Кароги прослезились (наверно). Сказал, чтоб не сбавляли рабочего настроя, ибо всеобщее благоденствие достигается упорным трудом.

На склон провожали старейшины и некоторые, свободные от заданий руководители подразделений. Ирис, как бы невзначай подошла ко мне и пряча под маской спокойствия свое волнение протянула мне небольшой мешочек.

– Будь осторожен, Миша, – она посмотрела мне в глаза, и я снова утонул в их голубом пламени. В её душе буйствовало сочетание тревоги и волнующей душевной теплоты. – Я буду молиться всем предкам за вас.

– Спасибо, родная, – фразу можно было растолковать с двумя смыслами, но я вложил в неё все те чувства, которые испытывал, и она это заметила. Щеки Ирис слегка покраснели и на секунду она отвела глаза.

– Возвращайся. Ты нужен племени… а кому-то даже очень нужен, – бросив на меня обжигающий, полный страсти взгляд, она отошла к Пурьгорю, повиснув у гиганта на шее.

– Брат, не беспокойся за племя, – сказал Антонир, крепко прижимая меня к груди. – Мы с отцом, сделаем все как ты наказал.

Попрощавшись подобным образом с Заруном и остальными провожающими, наш отряд отправился в путь. Пять длинных весел мы просунули насквозь в отверстия, предназначенных для гребли. Получились неплохие поручни, за которые было довольно удобно нести импровизированные плавсредства. Я и Пурьгорь периодически сменяли уставших, которые затем отдохнув, так же приходили на смену своим товарищам.

Ущелье между горой Омниса и горной цепью Гардея находилось на уровне двух километров выше поселения. Оно было одним из трех ворот из северных "диких" территорий и южных "цивилизованных" стран. В остальном же до самого Восточного океана тянулись горные хребты Гардии. Не сказать что совсем не проходимые, но условия перехода по ним были крайне тяжелыми.

Два дня мы потратили на преодоление ущелья и спуск к реке Солоне, которая в предгорьях набирала силу из ручьев и ближе к северному подножью Омнисы становилась полноводной рекой. Сделали привал, решив спуск начать завтра с раннего утра.

Всю дорогу Пурьгорь подкалывал и развлекал бойцов своими шутками, снижая напряжение предстоящего речного перехода по опасным, изобилующими чудовищами местам. И сейчас разведя костер, он подначивал Евмена, командира десятка народной милиции:

– Может тебе помочь с женой справиться? Это я мигом. А то гоняет тебя по улице, как нашкодившего щенка. "Домой мертвым не возвращайся"… Евмен, ты же олицетворяешь порядок в городе, а в семье порядок не наведешь.

Тот лишь скалился белозубой улыбкой. Евмен был из таких людей, которые напрочь лишены спеси и тщеславия. Храбрый воин и один из лучших бойцов племени, он в обычной жизни был кроток и незлобив. Но если наступала минута опасности, становился олицетворением ярости и бесстрашия. За это его любили и уважали все в племени. А жена, полногрудая и широкобедрая Илона, срывала на нем всю свою злость, нередко унижая его перед соплеменниками. Но Евмен не испытывал ни капли стыда из-за этого.

– Ну люблю я свое Золотце. Все сто килограмм золота, – в ответ Пурьгорю пошутил он. – Ну, ладно – сто пять…

За костром раздался дружеский смех. Не было ни малейшего намека на страх перед миссией. Все два десятка бойцов были как на подбор крепкие, храбрые и надежные. Егеря отличались от народной милиции способностью следопытов, охотников, выживальщиков в сложных условиях. А также были матерыми стрелками. В то же время десяток народных милиционеров были искусными рубаками, знатоками фехтования на мечах, ловких приемов ухода от холодного оружия и мастерами кулачного боя.

За дружескими байками и ужином прошел весь вечер. Часовые заступили на стражу, а остальные влезли в плотные спальные мешки и заснули крепким сном. Помимо хищников здесь можно было нарваться на хошбанов, поэтому требовалось максимальное внимание. Сверху парила гигантская птица Сельма, чьими яйцами я когда попытался наесться. Для нас она была не опасна, ибо питается исключительно рыбой. Но если подвергается опасности сама или её гнездо – атакует незамедлительно.