Девора - Александр Операй Страница 26

С гор сорвался Борей и принес первый по-настоящему холодный поцелуй грядущей зимы.

Мир изменился.

Девушке стало не по себе. Она огляделась по сторонам, словно очнулась от долгого сна и теперь не понимала куда ее занесло. Все стало бледным, кривым. Стены, мебель, пляж, океан. Но никто не кричал в ужасе и не вызывал полицию. Люди в ресторане сидели за столиками как ни в чем не бывало.

Где-то далеко под землей шел поезд метро. Призрачный свет мертвых звезд заливал побережье. Лодки качались. Мачты молчали. Только шорохи, скрипы.

—Что-то случится.

Линдеманн хмыкнула.

—Плевать. Скоро мы отправимся в кругосветку. Настоящее приключение. Вокруг света, подружка. И ничто нас не остановит. Мы свалим отсюда.

Девушка отставила пиво в сторону и положила на стол все свои деньги.

—Мой задаток за место на яхте. Завтра я привезу еще больше.

—Твой отец сейчас в городе?

—Нет.

—Хорошо.

Линдеманн сгребла деньги и спрятала их под футболку.

Девушка спохватилась.

—У меня ничего не осталось, чтобы добраться домой.

Блондинка пожала плечами.

—Ничего. Аарон тебя подвезет.

Она кивнула на парня, который только что вошел в бар-ресторан и оглядывался по сторонам.

—Он наш капитан. Сейчас я вас познакомлю.

Линдеманн заложила пальцы в рот и как следует свистнула.

______________

Аарон высокий и стройный.

Широкие плечи. Сильные руки. Накачанная грудь.

Он не красавец, как в кино или на обложках журналов. Но на него приятно смотреть. Он словно скульптура. Без малейшего изъяна. Глаза ровно посажены, лоб не слишком высокий. Волевой подбородок.

В его внешности присутствует некая грубая мужественность. И он кажется скрытым, недоступным. Девушка чувствовала рядом с ним неудержимую силу, которая могла схватить ее и потянуть за собой.

Он ведет автомобиль спокойно, без лишней суеты. Никаких обгонов и превышения скорости. Машина тяжелая. Она не спорт-кар или какой-нибудь дутый, пластмассовый универсал.

—Это Land Rover Defender 1983 года.

Голос у Аарона низкий с намеком на хрипотцу.

—Больше не выпускают. Он последний такой — с лестничной рамой, всеядным дизелем, неразрезными мостами. И совсем молодой старичок. Четыреста тысяч набегал. Распредвал приводится цепью, мир раздолбится, а эта шутка будет все там же.

Она никогда не интересовалась автомобилями, но слушает внимательно. Аарон говорит увлеченно. Она могла бы полюбить его только за голос. Лежать в темноте. И слушать об устройстве двигателя внутреннего сгорания. О масле в агрегатах трансмиссии и ШРУСах моста.

—Я не люблю быстрой езды. Иначе придется «ловить», постоянно подруливать. Этот пацан для другого. Он для души. Владеют им настоящие мужики. Те, кто на природе живет и вкалывает, работает в поте и грязи.

Он постучал по рулю.

Она улыбнулась. И почувствовала себя дурой.

Аарон ничего такого не говорил. Никаких шуток. Сальностей или подколов. Он все время болтал о внедорожнике. По сути мальчишка, который влюблен в свои игрушки и еще долго не будет замечать того взгляда, которым смотрела на него девушка.

Она захотела рассказать ему что-нибудь важное. Такое же ценное, как для него Land Rover Defender 1983 года.

Пришлось подождать. Но где-то на полпути к маяку парень наконец-то умолк.

И она, набравшись смелости, кинула ему пробный шар:

—В детстве у меня была змея. Ее звали Хатира.

Аарон посмотрел на нее долгим немигающим взглядом и едва не вырулил на встречную полосу. Там никого не было. Но машина вильнула, и девушку кинуло к парню. Она почувствовала его кожу; вдохнула запах.

В глазах потемнело. Берег и океан. Горы и хвойный лес. Все кружилось. Мелькало.

Когда она заговорила, ее голос дрожал:

—Теперь на побережье нет птиц. Все улетели. Хатира ела их яйца. Ничем другим она не питалась. Вскрывала скорлупу, словно консервный нож. По утрам она пряталась в рукаве моего платья. Обвивала руку от кисти до плеча. Холодная. Сонная. Иногда она просыпалась и к шепоту океана присоединялся шуршащий звук трущихся друг о друга чешуек. Так она пела. Потом выглядывала наружу и, убедившись, что на берегу нет птиц, уползала обратно в рукав. Черный ручеек. Моя скользкая ночь, которой нет никакого дела до света дня. Хатира не любила океан. Он слишком мокрый.

Девушка погладила себя по руке.

Там никого не было.

—Ты чего любишь змей?

Этот вопрос застал ее врасплох. Он был глупым. Как диалог в скабрезном романе из тех, что читала Анат.

—Они все ядовитые. Вроде. У моего братана была ручная одна. Типа мы как-то привязали к ней петарду. Так ее разорвало на две равные части. Шесть сантиметров. Два раза. Мы посчитали.

Машина свернула на узкую грунтовую дорогу, ведущую к скалам и дальше на холм к маяку. Аарон нажал на тормоз. Он выключил двигатель и некоторое время просто сидел, глядя вперед на старый дом.

—Тебя когда-нибудь целовали?

Она покачала головой.

Аарон потянулся к ней. Его лицо стало ближе. Оно закрыло собой океан и песок. Словно весь мир исчез. Они остались вдвоем. Еще чуть-чуть и их губы коснутся.

Делать было нечего.

Девушка нащупала ручку двери и вышла из машины, оставив Аарона и его влажные губы двигаться на встречу боковому окну.

Он какое-то время смотрел ей в след. Затем завел двигатель и уехал ни с чем.

Она ни разу не обернулась. И хорошо. А то бы Аарон увидел, как она смеется. Она не хотела обижать его еще больше. Он бы мог пожаловаться Линдеманн, и кто знает, чем бы оно обернулось. Прощай место на яхте? О таком даже страшно подумать.

Девушка пошла через сад к дому.

Трава и цветы захватили каждый клочок плодородной земли. Дикое поле. Россыпь зеленого, синего, желтого, красного. Маргаритки, георгина, лилии, олеандры, пионы. Все живет, тянется к солнцу, наполняет мир красками.

Нет и следа присутствия человека.

Здесь так было всегда. И никогда не изменится.

Анат говорила, что дом на маяке — странное место.

Он находится вне времени. Существует в разных мирах.

Сюда приходят призраки и мертвецы. Ищут способ начать все сначала. В другой Вселенной. Там. Может быть. Они все еще живы.

Девушка никогда в это не верила.

Но сегодня что-то не так.

Она замерла по среди сада и не может сдвинуться с места.