Студентка, комсомолка, спортсменка - Сергей Арсеньев Страница 27

– Валентина сказала, что девочки идут на пляж только в купальниках с верхом. Обязательно.

– Выше пояса я выгляжу как мальчишка. Мне хватит и плавок.

– Нет. Наташ, надевай по-хорошему. Все равно Валентина тебя прогонит с пляжа переодеваться. В первую смену так уже было: нашлись две умницы, что без верха притащились. Она их обеих прогнала, купаться не пустила.

– Так сурово?

– Угу. Надевай.

– Саш, да я не умею. Никогда не надевала такую штуку.

– Это не беда. Давай я покажу тебе, как правильно.

Моя идея притащиться на пляж топлес провалилась. Сашка не пустила, заставила надеть лифчик. Впрочем, судя по ее словам, вожатая все равно прогнала бы меня в таком виде с пляжа. А мне ведь действительно лифчик пока что и не нужен – нечего мне в него класть. Никаких намеков на растущую грудь у меня нет. В отличие от той же Сашки. У нее, кстати, грудь уже вполне заметна. Разумеется, на девушку она пока еще не тянет, видно, что это всего лишь девочка, но и с мальчиком, как меня, ее уже не перепутаешь.

В нашей палате только Лиза Самохина такая же плоская, как я. И мне кажется, несчастная девочка сильно переживает по этому поводу. Стесняется и даже бросает на меня сочувствующие взгляды. А мне как-то все равно. Я же знаю, что грудь точно вырастет, никуда от этого не деться. К сожалению. Года через два я начну превращаться в девушку. Интересно, как это будет происходить в моем случае? Сейчас-то я еще ребенок, мальчики меня не интересуют, а вот года через три, наверное, начнут интересовать. Или не начнут?..

Бездельничать в лагере я смог дней десять. Потом мне это банально надоело. Подъем, зарядка, линейка, завтрак, пляж (или прогулка по нашему парку с Сашкой, если прохладно), обед, сон, полдник, прогулка, ужин, кино, сон. Все однообразно. Как Сашка тут три месяца терпеть собирается? Я и двух недель не выдержал, захандрил. Правда, Сашка в первую смену в кружок кройки и шитья записывалась. Говорит, ей нравилось. Это она во вторую смену не стала туда ходить из-за меня. Мне-то шитье совсем неинтересно.

Заметив, что мне стало скучно в лагере, Сашка, как могла, пыталась меня развлекать. Даже агитировала пойти записаться вместе с ней в кружок рукоделия. Но это меня не заинтересовало. Из всех кружков в лагере некоторый интерес вызвал у меня лишь шахматный. В шахматы я играл довольно-таки неплохо, где-то на уровне первого разряда. Но в шахматный кружок не хотела записываться Сашка, она играть вовсе не умела да и не хотела учиться. Заглянул я в библиотеку. Убого. Стоящих книг или вовсе нет, или они все на руках. Поэтому мы с Сашкой вдвоем и бродили часами по лагерю, убивая время разговорами ни о чем.

А потом Сашка, чтобы не скучать, подкинула мне идею. Приближался родительский день. День, когда ожидается массовый заезд в наш лагерь всяких там мам-пап-бабушек-дедушек. Разумеется, будут различные выступления местной самодеятельности. Вот Сашка и предложила мне тоже поучаствовать с моей сказкой про Федота. Правда, она длинная, ее часа два читать нужно, а то и поболее. Ну, раз делать все равно нечего, со скуки я согласился.

Пошли мы, значит, с Сашкой к директору, который координировал вопросы подготовки к родительскому дню, рассказали ему о моих талантах выдающихся. Фрагмент сказки я ему прочел. Узнав о том, что эту сказку я уже читал со сцены районного Дворца пионеров, директор обещал подумать над моим предложением и к вечеру решить, можно ли мне выступать. И ненавязчиво так поинтересовался, в каком именно Дворце пионеров я эту сказку читал. Ну, с этим все понятно. Директор опасается за свою кормовую часть и, прежде чем выпускать меня на сцену, хочет по своим каналам узнать, безопасна ли сказка в политическом плане и не настучат ли ему по голове за ее публичное чтение.

К вечеру, правда, директор так ничего и не решил. А вот на следующий день, незадолго до обеда, наша вожатая Вероника нашла меня с Сашкой в парке и сказала, что нас двоих срочно хочет видеть директор. Ага, значит, он принял какое-то решение.

Как я и предполагал, про сказку директор лагеря получил информацию, что она вполне нейтральна, можно выступать. А на мое замечание о том, что сказка длинная, читать ее долго, мне было сказано, что так даже лучше. Дело в том, что летний кинотеатр, где планировались выступления самодеятельности, в нашем лагере не слишком большой. Всех прибывающих родителей наверняка не вместит, и директор каждую смену выдумывал, куда девать лишних родственников и чем их развлекать. В лагере же, помимо летнего кинотеатра, была еще одна сцена – в Доме творчества. Зрительских мест там было даже меньше, чем в кинотеатре, поэтому сцена обычно простаивала. Набрать участников самодеятельности для выступления на двух сценах одновременно директор не мог. А тут я. Вот меня он и решил выставить в Доме творчества с моей сказкой, чтобы, значит, я оттянул на себя тех, кому в кинотеатре мест не достанется. По крайней мере тех, у кого дети сами выступать не будут. Понятно ведь, что родители участвующих в самодеятельности ребят все равно пойдут смотреть на своих детей, пусть даже им и придется стоять во время выступления в проходе. Большинство же остальных, предположительно, должны прийти ко мне…

– Ох, теть Нин, честное слово, больше не могу! Не лезет, – тяжело откидываюсь я на спинку скамейки в парке.

– Наташенька, а с клубничным вареньем пирожок хочешь? – сует мне в руки пирожок размером с четверть батона Сашкина мама. – Свежий, я вчера их пекла.

– Теть Нин, у меня сейчас еда из ушей полезет.

– Ну, хоть чуть-чуть. Попробуй, пожалуйста.

– Не могу. Лопну.

– Нин, оставь ребенка в покое, – вступается за меня Сашкин папа. – Неужели не видишь, ты ее перекормила. Ей может стать плохо.

– Сереж, но она такая худенькая. Сашка наша всю зиму к ним обедать-ужинать ходила. Домой только спать возвращалась, да и то не всегда. Вот я и хочу угостить Наташеньку. Когда-то еще доведется.

– Угостила. Ребенок сам знает, сколько ему есть. Раз организм больше не принимает – нечего пихать силком.

– Ох, спасибо вам, дядь Сереж. Теть Нин, не обижайтесь, я правда наелась. Мягко говоря. И это мы еще на полдник не пошли.

– О-хо-хо! Ну, наелась так наелась. Саш, может, ты пирожок с клубникой будешь?

– Не, мам. Мы же не голодные тут. Нас хорошо кормят. Куда ты целую корзину еды привезла? Зачем столько?

– С собой возьмете. Кормят – это хорошо. Но с домашней стряпней казенная не сравнится. Вы целый день на воздухе носитесь. Набегаетесь, кушать захотите.

– Мам, нас четыре раза в день кормят. Мы не голодные.

– Все равно, возьмите с собой. Подружек угостите.

– Теть Нин, – улыбаюсь я, – к подружкам ведь тоже родители приехали. Они сами нас угощать наверняка будут.

– Девочки, не спорьте со мной! – строго говорит Сашкина мама, откусывая здоровенный кусок пирожка, от которого только что отказались мы с Сашкой. – Что не доели – возьмете с собой. Не везти же мне все это обратно в Москву!