Бремя созидателя - Дмитрий Охотин Страница 28

Пару минут я смотрел на них, и у меня созрел план. Хрупкий и достаточно противоречивый, но мне он показался наиболее эффективным в сложившихся обстоятельствах. К тому же решал почти все проблемы поселения.

– Развяжите их. Дайте им пить и есть, – неожиданный приказ привел в замешательство гвардию, старейшин и самих пленных.

– Но это же враги… – начал было Зарун.

– Отец, я знаю что делаю.

Гвардейцы посмотрели на Заруна и тот кивнул им в ответ. Все же формальным главой племени оставался он.

Разведчики Келлоса сели на лавки, потирая стянутые веревкой руки. У некоторых были кровоподтеки, у одного виднелся порез на предплечье.

– Вызовите целителя, чтоб оказать помощь раненым, – приказным голосом повелел я гвардейцам.

Старейшины в замешательстве зашептались за спиной. Для них враг – это враг. Нужно было его уничтожить. Но я мыслил стратегически. Если мой план сработает – все стороны будут в выигрыше.

Только что морально подготавливавшие себя к пыткам и смерти разведчики Келлоса недоуменно глядели на меня.

– Кто старший! – спросил я.

– Сержант Муллок Брак! – сказал один, привставая с лавки. Чудесное освобождение застало их врасплох и подарило надежду на жизнь. Возможно многие из них, если не все, готовились достойно встретить пытки, не проронив не слова. Но мой неожиданный ход сделал их более склонными к беседе.

– Уважаемые солдаты, – сказал я обращаясь к остальным пленникам. – Прошу вас переместиться в другую комнату, где вам дадут еды, питье и отдых. Здесь располагается тюрьма, поэтому, за неимением лучшего, прошу располагаться в камерах. Мои солдаты не доставят вам беспокойства.

Соломон скривился от такой почтительности к врагам.

– Ты забываешься, Миша! – вскричал он.

– Антонир, выведи его наружу, – сказал я холодным стальным голосом. Брат, до конца не понимая мое поведение, все же взял под руки Соломона и попросил освободить помещение. За ним последовали и все его приспешники.

– Сержант, как вы поняли меня зовут Миша, а это Зарун – вождь племени карогов, – представил я отца. – Чем я заслужил такое внимание князя Келлоса.

– Вы находитесь на его территории… незаконно, – Муллок Брак начал приходить в себя, но общался на выдержанной мной тональности почтительности и дружелюбия. Не сомневаюсь, что захвати они нас в плен, то разговаривали бы с нами языком насилия и оскорблений.

– Это вы идете нас убивать! – вскрикнул вдруг Азонат, член Совета Старейшин.

Я поднял руку и с нотками стали в голосе уверенно произнес:

– Позвольте, уважаемые, я буду задавать вопросы. После разговора с господином Муллоком Браком, я проведу совещание со всеми вами. Сейчас, я настоятельно советую воздержаться от агрессивных выкриков.

Старейшины стихли. Я взглянул в глаза сержанта. В них блестела надежда и даже эмпатия ко мне.

– Хорошо, но вы же знаете про обстоятельства, которые вынудили нас покинуть свои места обитания? – спросил я, пристально смотря в лицо Муллока Брака.

– Знаем, – произнес он несколько нерешительно. – Хошбаны с ирулами захватили ваши стойбища. Но это не отменяет факта незаконного нахождения ваших племен здесь.

– Я понимаю вас, – несколько надменно сказал я. – Решили воспользоваться слабостью карогов и завести новых рабов. Это так в духе гуманизма! Кароги ведь не люди, они дикари. Так ведь.

Сержант молчал. Надежда постепенно гасла в его очах, и он начал думать, что участвует в какой-то изощренной пытке.

– Но мы не "цивилизованные" люди, не кровожадные просвещенные князи. Мы хотим только мира. Хотим жить, растить детей, сохранять свою культуру. – в зале на мои слова одобрительно зашептались, но после моей фразы старейшины замолчали:

– Я отпущу вас всех, если передашь письмо князю и ответишь на пару несложных вопросов. А сейчас, прошу присоединиться к вашим товарищам. Ешьте, пейте, отдыхайте. Завтра же вы отправитесь к своему войску.

Когда сержанта увели, Зарун и старейшины накинулись на меня с вопросами. Предупреждая их возмущение я поднял руку:

– Сейчас объясню по порядку мой план.

Рассказал его я не полностью, но в общих чертах, так, чтобы "отцы" племени слегка успокоились. План для них казался хитростью, но стратегическое планирование было далеко от столь простых людей. Они всегда привыкли решать лишь тактические задачи.

Я принялся писать письмо с максимальной почтительностью предлагая встретиться и обговорить сложившуюся ситуацию. То, что возглавил поход сам князь, говорило о важности мероприятия. Но уже в приватном разговоре с сержантом я выяснил, что Келлос, как вассал Драманской империи идет на помощь своему сюзерену в войне с Аранейской конфедерацией. А поход на север он считает лишь учениями перед серьезной войной. Выяснилось что войско князя состоит из шести с лишним тысяч человек: две тысячи конницы, три тысячи пикинеров и мечников, тысяча мушкетеров с аркебузами и мушкетами, четыре десятка пушек и несколько сотен вспомогательных подразделений.

Эта информация заставила меня призадуматься и утвердиться в выбранной мной стратегии поведения. Даже если поставить "под ружье" все мужское население Пардалиса, у меня не наберется и четырехсот человек. Да и где взять это самое "ружье"? Превосходство в огневой мощи колоссальное: пушки, аркебузы, мушкеты. Да даже если бы их не было, соотношение 1:15, притом что у князя искушенные в боях опытные солдаты, а у нас кочевые, ни чего не понимающие в тактике и взаимодействии подразделений воины.

Я решил не ждать утра и ночью отправил пленных в стан войска княжества Шаронди, наверняка уже находившегося поблизости.

– Соломон на площади устраивает бунт, – предупредил меня вездесущий Антонир. – Часть лояльных нам старейшин уже перешла на его сторону. Кароги негодуют. Требуют тебя. Может ударить войском? Оно все еще на плацу под командованием Пурьгоря.

– Ты с ума сошел? – посмотрел я на Антонира. Тот, кажется, не разбирался в средствах. Типичный "ястреб". – Мне еще гражданской войны не хватало! Мало нас чужие били, так давай друг друга резать будем. Я выйду к народу сам!

Через пятнадцать минут я был на площади. При моем появлении, толпа немного стихла, а Соломон, продолжавший возмущать толпу, крикнул:

– Вот он предатель! Хочет нас "под шумок" отдать на растерзание войскам Шаронди. Я сразу говорил, что чужеземцу нельзя доверять!

Меня начала теснить толпа, но Антонир и несколько крепких ребят из его службы сдерживали натиск. Так я добрался до трибуны.

– Кароги, я вышел поговорить с вами от сердца к сердцу, – прижав руки к груди произнес я. Толпа немного утихла.

– Что вы слушаете предателя и чужеземца. Хватайте его! – с яростью сказал Соломон.

– Пусть скажет! – донеслось из толпы.