Разведчик Петра Великого - Эдгар Крейс Страница 3

– Открой, хозяин! Во имя святой церкви, пусти на постой бедных слуг Господа! – заговорил зычный молодой голос на латыни.

Владелец корчмы из-под покосившегося навеса с неохотой посмотрел на тёмное небо, с которого моросил нудный, по-осеннему промозглый противный дождь. Скривил недовольно лицо и зябко поёжился. По воротам вновь нетерпеливо забарабанили.

– Да иду-иду уж! – раздражённо прокричал хозяин постоялого двора и, не торопясь, вернулся в дом за короткой, видавшей виды курткой-дерюгой, которой и дождь не страшен, и грязь не так липнет.

Заодно прихватил с собой увесистый топор и лишь потом направился к воротам. По дороге ещё заглянул в хлев. Растолкал дрыхнувшего в сене здоровенного слугу да взял со стены факел. Теперь он был готов встречать нежданных ночных гостей. Слуга же, лениво почёсываясь и натужно зевая, непонимающе посмотрел на хозяина. Но, услышав нетерпеливый стук по воротам, быстро вскочил на ноги, схватил вилы и пошёл следом.

Давненько не смазываемые дёгтем петли ворот натужно заскрипели, и взору хозяина, корчмы и его единственного слуги предстали трое рослых мужчин в чёрных рясах. Их лица скрывала тень. Глубокие капюшоны защищали не только от дождя, но и от нежелательного чужого взгляда. «Монахи-иезуиты» по-господски сидели верхом на дорогих лошадях и свысока смотрели на стоявших внизу людей.

– Так пустишь слуг Господа, сын мой, на порог дома своего или оставишь дальше под дождём мокнуть? – степенно спросил у хозяина самый рослый из троицы.

Корчмарь не торопился с ответом. В левой руке он держал чадящий факел и всё пытался разглядеть лица своих нежданных гостей. Правая крепко сжимала рукоять топора. За спиной у него стоял слуга с вилами наперевес. Время предвоенное. Всякие люди по дорогам сейчас могут шляться, а тем более ночью. Николай же отнёсся к вооружённым людям спокойно. Время действительно позднее и неспокойное, а корчмарь хочет себя обезопасить. Между тем тот продолжал молча глядеть на гостей и размышлять. Уже давно порог его корчмы не переступали церковные люди, да ещё на ночь глядя. Но действительно ли это люди церкви? Николай решил попробовать разговорить молчаливого корчмаря.

– Лютая непогода нас задержала по пути из Львова, где мы были по делам церкви в Соборе Успения Девы Марии, – певуче, басом произнёс бывший опер и перекрестился как истинный католик, при этом не забывая присматривать за руками хозяина корчмы и его слуги.

Вместе с Николаем синхронно перекрестились Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич, а Николай продолжал объяснять:

– Одежды наши промокли, а мы сами замёрзли и хотим есть. Во имя пресвятой Девы Марии и во имя спасения собственной души грешной прояви милость и пусти ночных путников. Благие дела угодны Господу. Он всё видит и всё слышит и бойся того дня, когда Всевышний призовёт тебя к последнему ответу. Поторопись спасти свою душу, ибо сейчас ты можешь уберечь от холода и голода трёх слуг Господа нашего! А это целых три благостных дела за один раз.

Пока гость говорил, хозяин думал о собственной выгоде. Он знал, что церковные люди, несмотря на свои сладкие речи, всегда больше забирают, чем дают. С другой стороны, с церковью ссориться ему было совершенно ни к чему. Но, опять же, проходившее накануне мимо корчмы войско короля в конец обобрало весь его двор. «Заразы, свиней и кур и тех утащили с собой. Благо, хоть успел припрятать от них свежий копчёный окорок и несколько цыплят. Теперь хочешь не хочешь, а придётся их зарезать. Снова убыток, а заплатят ли – ещё неизвестно. Не пустишь, так могут пожаловаться нашему ксёндзу. Тогда можно и постоялый двор потерять. Но тут корчмарь посмотрел на притороченные к лошадям туго набитые мешки, и в его голову пришла идея, как можно поживиться на чужеземных монахах. «А кто сказал, что они успеют пожаловаться нашему ксёндзу? Никто в местном приходе об этих монахах ничего не знает. На дворе сейчас ночью, из соседей никто их не видел, а значит…» – быстро прикинул в уме свою выгоду хозяин корчмы и тут же, словно по мановению волшебной палочки, преобразился. Стал добрым и приветливым. Хозяин корчмы быстро передал топор слуге. Заискивающе заулыбался гостям, особенно Николаю, и стал низко-низко кланяться. Накланявшись вволю, он торопливо кинулся помогать главе монахов спуститься с лошади.

Одновременно корчмарь старался держать факел повыше, чтобы получше осветить путь гостям, а заодно и попытаться под широкими капюшонами рассмотреть их лица.

– Как можно отказать святым людям в приюте, да ещё на ночь глядя? Страшный гнев Господа нашего обрушится на голову тех, кто не поможет путнику в дороге, а уж его слугам – сам Бог велел всем и всегда помогать! – елейным голосом приговаривал владелец корчмы, суетясь у ног рослого монаха.

Николай с друзьями переглянулись. От них не укрылась короткая заминка в поведении хозяина корчмы и его чудесное преображение. Но сегодня выбирать место ночлега им уже не приходилось. На ночь на улице под холодным нудным дождём оставаться друзьям совершенно не хотелось. Целый день провели в дороге. Пора было дать мышцам отдохнуть, а телу согреться. Так что «святые отцы» степенно кивнули в знак согласия и, не торопясь, спешились.

Прихватив тяжёлые торбы, они молча направились к корчме, а хозяин, быстро выглянув за ворота, внимательно огляделся по сторонам. Вокруг было сумрачно, сыро и – на радость ему – ни души. Приказав слуге отвести лошадей в конюшню и закрыть ворота, корчмарь засеменил вслед за гостями. Время от времени его фантазии уводили его к содержимому больших тяжёлых мешков, которые несли с собой ночные гости. Старый хозяин корчмы много слышал о несметных богатствах церкви, а особенно слуг таинственного ордена иезуитов. Те, должно быть, несли в свою обитель всё то, что сумели добыть в долгих странствиях. Корчмарь прикинул в уме, сколько в таких тяжеленных мешках может быть добра, и у него даже голова слегка закружилась от подобной мысли. Ведь только самый наивный поверит, что монахи рискуют жизнью в дальних странах лишь для того, чтобы нести дикарям слово Господа. По гостям сразу было видно, что они иноземные миссионеры. Вот и получается, что эти монахи-иезуиты могли везти с собой в далёкий Рим золото и драгоценности! «Вон какие у них мешки тяжёлые! Точно золото! А если монахи по дороге пропадут? Завтра-послезавтра война. Вокруг разруха и смерть. Тогда всё и вся перемешается, люди будут пропадать сотнями. А может, даже не один год война продлится. Так кто их здесь искать-то будет? Последним дураком буду, если упущу свою выгоду!» – размышлял владелец корчмы, исподволь косясь на гостей.

Этот старый прохиндей иногда баловался тёмными делишками. Брал грех на душу. На его шее в городе сидели любимая дочка с двумя мальцами. Нужно ей было помогать растить внуков, а как тут поможешь, если постояльцы почти совсем перевелись. Бывало, что останавливались в его корчме на ночь одинокие путники, а на следующий день поутру уже за ворота не выезжали. Так и пропадали бесследно. Только свиньи корчмаря всё толстели и толстели, а новые постояльцы ели да нахваливали вкусное, сладкое мясо. Единственный немой и неграмотный слуга даже при всём желании не мог бы выдать своего хозяина. А дочка из города регулярно наведывалась к отцу за деньгами и вещами, которые потом сама и продавала на рынке. Иногда она и сама помогала отцу завлечь одинокого путника в его корчму. Пока Бог миловал охотника за чужим богатством, и никто не удосужился связать исчезновение людей с одиноко стоящим на перекрестье дорог «Дорожным Крестом». Времена в Польском королевстве шли лихие и голодные. Люди были обозлены от такой жизни. Так что всякое с одиноким путником в дороге могло случиться. Разбойного люда в Польском королевстве было предостаточно.