Сопротивление королевы - Ребекка Росс Страница 3

Журден опустил взгляд в свою чашу, и я наконец увидела в нем проблеск неуверенности, сомнения в себе, ощущения собственной бесполезности. Взяв кубок с сидром и придвинув стул, я села рядом с ним.

Моя юность прошла в Доме Магналии, в компании пяти других избранных девушек, которые стали мне как сестры. Однако, проведя последние месяцы в окружении мужчин, я неплохо изучила их натуру и, что более важно, узнала, насколько хрупки их сердца и самолюбие.

Поначалу я молчала, и мы наблюдали за тем, как разносят и расставляют на столах дымящиеся блюда. Наконец я начала замечать, что очень многие Мак-Квины разговаривают на пониженных тонах, словно по-прежнему боятся, что их подслушают. Их одежда была чистой, но поношенной, лица избороздили морщины от долгих лет тяжелого труда и отсутствия улыбок.

Несколько мальчишек даже взяли украдкой куски ветчины с тарелки и спрятали в карманы, словно привыкли быть голодными.

Нужно время, чтобы улеглись страхи и мужчины, женщины и дети этой земли исцелились и пришли в себя.

– Отец, вам все это по-прежнему кажется сном? – наконец прошептала я, когда молчание стало тягостным.

– Хм-м-м… – Любимый звук Журдена, означавший, что он наполовину согласен. – Иногда – да, пока я не начинаю искать Сив и до меня не доходит, что ее здесь больше нет. Тогда я возвращаюсь в настоящее.

Сив – его жена.

Невольно я пыталась представить, как она выглядела: храбрая, доблестная женщина, скакавшая в битве много лет назад, пожертвовавшая собой.

– Хотелось бы мне ее знать, – промолвила я.

Мое сердце наполнилось печалью. Знакомое ощущение, я жила с ним много лет, с этой тоской по матери.

Моя мама, валенийка, умерла, когда мне было три года. Но отец был мэванцем. Временами я разрывалась между двумя странами: страстью юга и мечом севера. Мне хотелось быть здесь, с Журденом, с людьми Мак-Квина, но, когда я думала об отцовской крови, вспоминала Брендана Аллену, лорда-предателя, моего кровного отца… я задавалась вопросом, как меня вообще могут принимать здесь, в замке, который он держал в страхе.

– Как тебе здесь, Бриенна? – спросил Журден.

Я немного подумала, наслаждаясь золотистым огнем камина и счастьем, которым светились люди Журдена, – они начали рассаживаться за столами. Прислушалась к певучей мелодии, которую Люк выводил на скрипке, зажигая улыбки на лицах мужчин, женщин и детей. Я положила голову на плечо Журдену.

И сказала то, что он хотел услышать, но не совсем то, что испытывала:

– Как будто вернулась домой.

Пока не принесли еду, я и не подозревала, что так проголодалась. Жареное мясо, овощи с ароматными травами, золотистый хлеб со сливочным маслом, соленья, тарелки нарезанного сыра с разноцветными корочками. Я положила себе больше еды, чем могла осилить.

Пока Журден был занят разговорами с мужчинами и женщинами, которые продолжали подниматься на возвышение для официальных приветствий, Люк развернул свой стул, чтобы быть лицом ко мне и к Картье.

Я насторожилась при виде веселого блеска в его глазах.

– Да? – подтолкнула я Люка, который продолжал улыбаться нам с Картье, откусывая булочку.

– Я хочу знать правду. – У него изо рта полетели крошки.

– О чем, брат?

Люк вздернул бровь.

– О том, как вы познакомились! И почему ты никогда об этом не рассказывала?! Во время наших встреч заговорщиков… неужели ты не знала? Мы думали, что вы незнакомы.

Я не сводила глаз с Люка, но чувствовала на себе взгляд Картье.

– Мы ничего не говорили, потому что не знали об участии друг друга, – ответила я. – На встречах заговорщиков вы называли Картье – Тео д’Арамитцем. Но я не знала, кто это. Я же была Амадиной Журден, а Картье не знал, кто это.

Я пожала плечами, хотя потрясение от этого открытия еще не прошло и я находилась во власти того волнующего мгновения, когда поняла, что Картье – лорд Морган.

– Простое недоразумение из-за двух вымышленных имен.

Простое недоразумение, которое могло провалить весь заговор по возвращению королевы.

Поскольку я не знала, где мой предок закопал Камень Сумерек, в качестве гостьи лорда Аллены меня отправили в Мэвану, где в его владениях я должна была тайком искать Камень. Кроме того, заговорщики Журдена собирались под видом валенийских аристократов приехать в замок Дамэн на осеннюю охоту. Настоящим заданием Журдена было подготовить людей к возвращению королевы.

– Кто тебе об этом сказал? – спросила я Люка.

– Мириай, – ответил брат и отхлебнул эля, чтобы спрятать нежность, с какой произнес ее имя.

Мириай, моя лучшая подруга и соседка по комнате в Магналии, госпожа Музыки, тоже знала Картье как валенийского господина Науки.

Я хмыкнула, наслаждаясь тем, как братец краснеет под моим пристальным взглядом.

– Что? Она рассказала мне правду после битвы, – Люк запнулся. – Мириай сказала: «Ты знаешь, что лорд Морган учил Бриенну в Магналии? И мы понятия не имели, что он – мэванский лорд».

– Значит… – начала я, но меня оборвал Журден, который внезапно поднялся.

Тотчас в зале воцарилась тишина, и все глаза обратились к нему. С чашей в руках он окинул взглядом своих людей.

– Теперь, когда я вернулся, хочу сказать несколько слов, – начал он и помолчал, глядя на эль в чаше. – Не могу передать, каково это – снова быть дома и воссоединиться с вами. Последние двадцать пять лет я думал об этом днем и ночью. Я мысленно произносил ваши имена, когда не мог заснуть, вспоминал ваши лица и голоса, умелые руки и радость вашей дружбы.

Журден поднял голову, и я увидела в его глазах слезы.

– Я плохо поступил с вами, бросив вас в ночь первого восстания. Я должен был стоять на своем, должен был оставаться здесь, когда Ланнон приехал искать меня…

В зале стояла томительная тишина. Единственными звуками оставались наше дыхание, потрескивание огня в камине и лепет младенца на материнских руках. У меня зачастило сердце: не ожидала, что он такое скажет.

Я посмотрела на Люка – тот побледнел. Мы обменялись взглядами, думая об одном и том же: «Что нам делать? Надо что-то говорить?»

Я готова была подняться, но тут услышала размеренные шаги человека, подходившего к возвышению. Это был Лайам, один из оставшихся танов Журдена, несколько лет назад сбежавший из Мэваны в поисках своего поверженного лорда, в конце концов нашедший Журдена в тайном убежище и присоединившийся к новому мятежу.

Без сведений Лайама мы не смогли бы поднять восстание. Он взошел по ступеням и положил руку на плечо Журдена.

– Мой лорд Мак-Квин, – начал тан, – не описать словами, что я чувствую, видя вас снова в этом зале! Я говорю за всех нас: мы преисполнены радости от воссоединения с вами. Мы думали о вас каждое утро на рассвете и каждый вечер, отходя ко сну. Мы мечтали об этом моменте и знали, что однажды вы вернетесь.