Росомаха. Оружие Икс - Марк Черазини Страница 3

– И к какому выводу ты пришел, Лэнгрем?

Не уловив сарказма Логана, Лэнгрем попытался ответить на его вопрос:

– Странные параметры для такого задания, тебе не кажется? – начал он. – То есть, почему не просто затяжной прыжок? Есть сотни солдат, натренированных на высадку при помощи затяжных прыжков, и еще сотни – для проникновения на вражескую территорию с целью разведки. Это значит, что мы оба им не нужны. Нас должны считать слишком квалифицированными для этой миссии, разве что начальники решили кое-что сделать более сложным способом.

– Например?

– Ты должен признать, что у СГИ, и даже у военных, не слишком много оперативников, способных пользоваться «Ястребом», – ответил Лэнгрем.

«Ястреб», или высотный параплан-крыло, был особым видом «индивидуального аэродинамического оборудования», разработанным для использования подразделением «Щит» – логистической службой стратегического проникновения в шпионских целях, а «Щит» не обучает пользоваться своими высокотехнологичными летными костюмами всех солдат подряд.

– Может быть, начальство думает, что «Ястреб» – самое лучшее средство внедрения, – сказал Логан. – С «Ястребом» мы можем управлять своей скоростью и углом спуска, выбирать место и момент приземления. И можем дать отпор врагу, еще находясь в воздухе, если возникнет такая необходимость.

Лэнгрем кивнул, соглашаясь с ним.

– Я все это знаю. Я уже пользовался «Ястребом». И вы, по-видимому, тоже, мистер Логан.

– И что ты хочешь сказать?

– Может быть, мы с тобой ползали по одной и той же грязи, – сказал Лэнгрем. – Или, возможно, у нас просто есть общие друзья… и враги.

Логан ничего не ответил.

– Ты еще и скрытный, а?

Секреты. У меня их полно. Слишком много. Иногда я с ними не справляюсь.

– Это ничего, Логан. Я не стану совать нос в твои дела.

– Ты уже сунул.

Лэнгрем предпочел не обижаться. Они сидели в неловком молчании некоторое время, которое показалось обоим весьма долгим.

– Я довольно хорошо знаю географию, – в конце концов произнес Лэнгрем. – Я говорю о Корейском полуострове. И тот район, куда мы отправимся, тоже.

– Приятное место?

– Если Северная Корея – это тюрьма, тогда район вокруг водохранилища Сук – камера-одиночка в корпусе смертников в одной чертовой упаковке со всеми виселицами.

Логан пожал плечами:

– Звучит восхитительно.

Лэнгрем внимательно смотрел на него. Логан избегал смотреть ему в глаза.

– Что ж, вот мое заключение, – сказал Лэнгрем. – И так как ты, по-видимому, не специалист по ядерному оружию, предполагаю, что ты знаешь или местный диалект, или что-то о тех парнях, за которыми мы гонимся.

– Пока правильно.

– И так как ты мастерски владеешь кинжалом, и ты не кореец, приходится предположить, что тебе многое известно о Хидеки Мусаки и всех этих бандитах из якудзы, и об оружейном плутонии, который они умыкнули во время перевозки материалов в засекреченную правительственную лабораторию на севере – ту, где делают оружие устрашения.

Логан кивнул один раз.

– Я знаю Хидеки Мусаки… лично. Но мы не близкие друзья.

Лэнгрем улыбнулся – в первый раз с момента встречи.

– Значит, ты путешествовал по Дальнему Востоку, а? Я почему-то так и думал. При виде тебя я вспомнил одно место… притон под названием «Красотка Роза». И еще об одном парне. В тех краях он известен под именем Пэч. Он предпочитает кинжалы… как и ты.

Логан опять не ответил.

Лэнгрем взглянул на свои часы и встал.

– Мне надо идти, Логан, – сказал он. – Но в ближайшие дни мы будем часто видеться. А пока запомни, что я сказал: СГИ – хорошее место, чтобы начать все сначала. Похоронить свое прошлое, если захочешь… не многие получают второй шанс.

Лэнгрем повернулся, чтобы уйти.

– Эй, Лэнгрем.

На этот раз, Логан поднялся и встал к нему лицом.

– Я буду защищать твою спину, если ты будешь защищать мою. А когда это задание будет закончено, если мы оба останемся в живых, я поставлю тебе выпивку.

Еще одна выпивка. И еще одна. Но этого все равно не бывает достаточно, чтобы принести облегчение. Погоди. О чем я думал?

Воспоминания о той первой встрече с Нилом Лэнгремом ускользнули прочь, подобно клочкам тумана.

Подкравшаяся амнезия заставила его затуманенным взором разглядывать бокал в своей руке. Логан смотрел, как виски меняет цвет с прозрачно-коричневого на мутно-зеленый.

Его затошнило, и он отвел взгляд.

По другую сторону окна призрачно фосфоресцировало слово «Пророчество». Едкий химический запах проникал в его ноздри, а сломанные пружины дивана вонзались в тело. Но, несмотря на физические неудобства, голова Логана откинулась назад, а глаза закрылись.

Он провалился в сон, но сны Логана не отличались от его жизни наяву. Он жаждал спастись, продолжал бежать, его ноги стучали по все время идущей под уклон дороге, которая простиралась все дальше в будущее. Сверху гудела неоном вывеска «Пророчество», она ждала, ждала его…

Внезапно проснувшись, Логан резко выпрямился, сжал в кулаке бокал и раздавил его. Густая красная кровь залила его ладонь, но он не почувствовал боли.

Пошатываясь, он поднялся на ноги. Теперь его охватило желание немедленно бежать, спасаться, пока апокалипсис не настиг его.

Он натянул фланелевую рубашку на широкие плечи, размышляя о предсказуемости своих кошмаров. Ему чудились боль, кости, шипы. Отвратительное зловоние и ужас. И руки-кинжалы…

В поисках ключей от машины Логан перерыл кипу желтеющих газет и заметил заголовок на покрытой жирными пятнами странице таблоида: «Врач-шарлатан, совершивший убийство из милосердия, ускользает от ФБР».

Под заголовком, рядом с заметкой, был напечатано черно-белое зернистое фото толстого бородатого мужчины с невыразительным, ничем не примечательным лицом.

Этот снимок и заголовок смутно встревожили Логана, но он не понял почему. Когда он попытался ухватить обрывки воспоминаний и соединить их, те растворились, словно пар, в его затуманенном мозгу.

Небо прорезала вспышка молнии, с треском расколовшей еще одно дерево.

Еще одно предостережение.

Надвигается шторм, и это будет большой шторм. Большой. Тот, которого я ждал.

Сунув в карман деньги и ключи, Логан покинул «Пророчество», ни разу не оглянувшись. Его последнее воспоминание – неоновая вывеска, мерно мигающая сквозь дождь.

Потом Логан вдруг оказался сидящим на табурете у стойки бара, сгорбившись над покрытой пятнами стойкой в какой-то грязной забегаловке. Снаружи, за грязным стеклом витрины, дождь уже прекратился. Саван из грязного снега покрыл разбитые улицы и тротуары.