Ксенофоб  - Игорь Шенгальц Страница 3

– Все претензии по сегодняшнему визиту вы можете адресовать напрямую господину Крюку, – посоветовал я. – Что же касается вашего щедрого предложения, боюсь, я вынужден отказаться.

Да, мне пришлось работать на подонков, но, по крайней мере, до сих пор я сам выбирал среди них своих работодателей.

– Ты пожалеешь об этом, Бреннер, – прошипел баронет. Он выглядел разгневанным и оскорбленным. – Ты очень пожалеешь! Клянусь!

– Желаю приятного вечера! – кивнул я на прощанье, после чего связал Салданова брючным ремнем, позаимствованным у него же, заткнул рот кляпом и покинул комнату – бить риттер-баронета по голове рукоятью револьвера, отправляя его в беспамятство, я не стал, хотя и очень хотелось это сделать. Но мое поручение ограничивалось лишь изъятием долга, а нанесение ненужных побоев в заказ не входило.

Дальнейшее не составило никакого труда. Я подхватил поднос, выплеснув содержимое бокалов прямо на пол, вышел из покоев баронета, спокойно спустился по лестнице, в коридоре отыскал комнату с поваром – ничего, придет в себя через четверть часа – и моими вещами, быстро переоделся и вышел на улицу.

Поварята все еще собирали остатки объедков, задорно кидаясь друг в друга капустной кочерыжкой.

Меня они так и не заметили.

Еще через три четверти часа я встретился с Крюком, владельцем небольшого подпольного казино, и передал ему двадцать тысяч. Оставшиеся две тысячи были моим гонораром за этот вечер.

Теперь еще пару месяцев можно заниматься тем, чем я занимался весь последний год. Пить и вспоминать прошлое.

Водка не пьянила. Я пил весь вечер, уже которую стопку подряд, давно сбившись со счета. Компании и разговоров я не искал. Час сменялся новым часом, время торопилось за мной, не поспевая и оставляя череду долгих и бесконечно тоскливых в своей однообразности моментов. Я не хотел ничего помнить: ни настоящее, ни прошлое. Но я помнил. И только водка помогала немного укротить время, заставить его течь быстрее. Но водка не давала мне забвения. И, вопреки своему желанию, я снова и снова воскрешал в памяти страшную картину: две прекрасные девушки, бездыханно лежавшие на обшарпанном деревянном полу. Мои жены. Мои мертвые жены. Они погибли около года назад, когда в городе была попытка совершить государственный переворот – революцию. Я оказался тогда в эпицентре событий, и девушек захватили, чтобы немного притормозить меня. В итоге я не сумел их спасти, они погибли от мгновенно действующего яда. И с тех пор каждый день я оплакивал их и проклинал себя.

Повинуясь небрежному взмаху руки, половой в мгновение ока поставил на стол поднос с новым графином. По своей инициативе он присовокупил к алкоголю тарелку с отварной, исходящей паром картошкой, политой маслом и посыпанной свежей зеленью, чуть сбоку от картошки возвышалась горка квашеной капусты, а рядом теснилась пара малосольных огурчиков, на второй тарелке ровными кусками лежала нежнейшая сельдь, покрытая кольцами лука, и тут же – несколько ломтей ржаного хлеба, только из печи.

– Господин, извольте откушать, заведение угощает, – чуть склонил набриолиненную голову халдей. Он ловко наполнил пустую стопку, еще раз поклонился, продемонстрировав идеальный пробор, и исчез.

Я опрокинул стопку себе в рот, подцепил на вилку кусок сельди, но передумал и отодвинул тарелку. Есть не хотелось. Надо было потребовать стакан. Пить водку стопками – моветон.

В заведении было многолюдно и шумно, как и обычно под вечер, все места заняты, но к моему столику в углу никто не подходил. Половой предупреждал любопытствующих, что беспокоить меня – себе дороже, тем более в таком состоянии. Револьвер всегда лежал в кармане моего пиджака, как и нож-бабочка, и я мог пустить их в ход без малейшего сомнения.

Я недовольно поморщился, бросив взгляд на особо шумный стол, за которым гуляли средней руки коммерсанты, барыги, торгаши, лавочники и пара откровенных бандитов.

Да, здесь далеко не кабаре «Чужак», где один лишь вид охранников-громил заставлял посетителей вести себя спокойно, в трактире же царила своя атмосфера, и редкий вечер кончался без поножовщины.

Император Константин наводил порядок в Фридрихсграде железной рукой, но слишком много за последний год на улицах появилось людского сброда: от обычных карманников и уголовников, почуявших легкую дезориентацию новой власти, до бывших революционеров, разогнанных и ищущих свою нишу в новой жизни, старавшихся всеми силами отхватить кусок пирога в эту эпоху всеобщего хаоса и неразберихи.

Департамент полиции новой столицы получал приоритетное финансирование, его возглавил бывший армейский генерал Клаус Якубов, набравший свежий состав из отставных военных, и день за днем доблестные сотрудники восстанавливали порядок в городе. Но буквально пару недель назад генерала Якубова подорвали бомбисты, прямиком в служебном мехвагене, и свеженазначенный на его пост новый шеф полиции Макс Краузе еще не успел себя проявить.

Сказать по правде, и при Якубове полностью восстановить былой контроль над городом пока не удалось. И если центральные кварталы полицейские старательно очистили от разномастной швали, безжалостно отстреливая преступников всех видов и мастей, то некоторые окраинные районы оказались позабыты из-за банальной нехватки средств и людей и превратились в настоящие гетто, где селились преимущественно нелегальные элементы, как мухи слетающиеся в Фридрихсград со всех концов великой империи. Достопочтенные горожане, коим позволяли средства, срочно переезжали в спокойные кварталы, те же, у кого такой возможности не имелось, старались не покидать своих домов без необходимости, надеясь пересидеть тяжелые дни под защитой крепких ставен и дверей.

Смутные времена пришли в Фридрихсград. И я, отчасти виновный во всем произошедшем, не мог найти своего места в этом новом мире. Не мог, да и не хотел.

И все же положительные перемены тоже были. Своим первым указом новый император перенес столицу в Фридрихсград. Это было логично, учитывая, что с недавних пор в городе появились сразу четыре посольства чужаков-иномирян.

Император Константин после коронации развил бурную деятельность во внешней политике и начал несколько масштабных внутренних проектов. Он сумел подписать пакт о ненападении между Руссо-Пруссией и бриттами весьма сомнительного, на мой взгляд, качества, но пока что пакт работал – чего еще желать, – а также заключил договор об обоюдовыгодном торговом коридоре с франками. Мировая общественность сходилась во мнении, что император Константин сумел изрядно припугнуть и франков, и бриттов, вот только чем именно, для всех оставалось загадкой. С той стороны Атлантики не было никаких вестей, словно колонисты решили временно отойти от всех внешних дел.

Из внутренних же проектов можно было отметить масштабное строительство новых линий железной дороги, способной связать всю империю в единую сеть, а также миллионные инвестиции, вложенные в дирижаблестроение. К тому же император не забывал и о местных задачах: город, несмотря на нерешенные проблемы с криминалитетом, стремительно разрастался, а на долгожданное завершение строительства фридрихсградского унтербана [4] были брошены все свободные ресурсы. Вот только компанию «Механикс», которая некогда вела работы, сменил свежеобразованный акционерный фонд «Руссо-Прусский Унтергрундбан».