Соединенные Штаты России - Дмитрий Лим Страница 32

В глубине души в каждом из нас живет ребенок. Вот и бойцы, увидев новую, неизведанную игрушку, тратили время не жалея. Рассматривали сложные конструкции, пытаясь понять, что и как работает, немного спорили, но в целом, получили море кайфа.

Это было не просто интересно, а еще и красиво. Да, пованивало в порту изрядно, на йодистый запах гниющих водорослей накладывался отчетливый душок тухлятины. Но все же это было море!

В маленькой припортовой таверне, грязной и зачуханной, Бык с сомнением купил кружку какого-то невразумительного пойла, которое трактирщик назвал пивом. Напиток был странно густой, с каким-то постоянно попадающимися на язык крошками то ли зерна, то ли чего-то другого, и довольно слабоградусный.

Попробовали все втроем, чем вызвали презрительный взгляд трактирщика. Мужик явно решил, что они нищие. Тем сильнее дядька удивился и даже почувствовал себя оскорбленным, когда третий из них, передернув плечами и вытерев губы рукавом, поставил на стол едва ополовиненную кружку.

—Не, мужики, это говно пить невозможно.

—Да уж,— тоскливо вздохнул Дзю.— Холодненького пивка мы попьем теперь нескоро.

—Ладно,— чуть сварливо ответил расстроенный Бык.— Мы тут уже часа три мотыляемся, пора к дому грести…

* * *

Задрот злился: мужики требовали, чтобы он при ходьбе постукивал тростью. Палка была неудобная, и, в конце концов, он психанул:

—Цинк, вашу мать! Ну у тебя же есть деньги. Давай купим нам хоть одну нормальную палку на двоих. Завтра Скрип пойдет — точно так же будет мучаться. У меня уже мозоль на ладони и занозы.

Марат хмыкнул и пустил пошлячую шуточку — насчет палки, одной на двоих. Кот улыбнулся и добавил, от чего на ладонях бывают мозоли, особенно, у компьютерных гениев. Видя, что Задрот злится уже не на шутку, Цинк, улыбаясь, сказал:

—Так, заткнулись. Чо, как дети, беситесь. Лучше давайте решим, куда пойдем. На рынок отправился Рим. Бык своих вроде как хотел к морю сводить.

—А что тогда предлагаешь?— спросил Марат.

—Ну, не знаю, может, вокруг храма побродим?— предложил Цинк.— Там у дверей куча всяких слепых и калек сидит, на Задрота меньше внимания обращать будут.

—Откуда знаешь?— спросил Марат.

—Крестики с Дзю покупали.

—А, точно…— Марат звонко хлопнул себя по лбу.

Храм располагался на небольшой площади, и возле дверей действительно сидели побирушки. При виде группы, многие из них зачастили жалостливыми голосами, но Цинк не обратил внимания.

В храме пробыли недолго. Поглазели на достаточно яркую роспись, и Марат начал чихать и кашлять, у него заслезились глаза.

—Не братва, я на выход. Больно здесь воняет…

Пахло действительно сильно каким-то незнакомым и резким ароматом, приторным и не слишком приятным. На улице Марат отдышался, хотя продолжал раздраженно вытирать слезящиеся глаза, бурча себе под нос:

—Вот же зараза…

—Ну, куда пойдем?— полюбопытствовал Кот.

Задрот, тем временем, всматривался в какой-то переулок между двумя большими домами. Там почти бесконечной лентой двигался поток людей.

—Слышь, мужики, а вот там что за народ гулеванит?

Цинк на минуту задумался, и ответил:

—Если не ошибаюсь, в той стороне рынок большой.

—Ну, пошли туда заглянем,— предложил Марат,— Хоть посмотрим, чем народ торгует.

—Да что смотреть,— досадливо отмахнулся Цинк.— Самый примитив. Жрачка и живность.

—Не скажи,— возразил ему Задрот.— Не знаю, как здесь, а вполне может на рынке и оружейный ряд быть. Все же интересно глянуть, на что местные умельцы способны.

—Ну, ок,— согласился Цинк,— идем.

Через ряд от входа встречная толпа разделила их на две части. Впрочем, длинный Цинк, который был, пожалуй, выше всех здесь, прекрасно видел, что Марат, которому он сунул в руки мелкую монетку, подхватив под локоть недовольного Задрота, поволок его к прилавку с медом. Цинк усмехнулся про себя: «Ну, чисто, дети малые!», сам он был к сладкому совершенно равнодушен.

Именно благодаря своему высокому росту, Константин и увидел Орка первым.

«Слав те хоспаде, живой, скотина эдакая.»

Правда, присмотревшись, Цинк подумал, что, может быть, и зря так обрадовался. Этот придурок собачился с каким-то крупногабаритным мужиком-торговцем, посылая его на русском матерном туда, куда обычно принято посылать. Костя дернулся было подойти и утихомирить идиота, но опоздал.

К скандалящему Орку приблизились три мужика, которых Цинк оценил как местную полицию. Ну, или если смотреть на реалии этого мира, городскую стражу.

Один из вояк был снаряжен по-полной. Поблескивала на солнце кираса, на голову вздет был своеобразной формы шлем, и тащил мужик при себе довольно серьезных размеров копье. Двое сопровождающих были одеты чуть проще. Во всяком случае, обошлись без железных панцирей и копья. Но шлемы на головах и кольчужная сетка по плечам подтверждали их воинский статус.

Цинк решил выждать некоторое время и посмотреть, не надо ли пойти идиоту на выручку.

Дальнейшее произошло настолько молниеносно, что Константин только и успел сказать:

—Твою ж мать…!

Раздраженный вмешательством посторонних в скандал, Орк выдернул из-за пояса штык-нож. Вряд ли он хотел действительно кого-то пырнуть, скорее, привычно, попугать, но местные вояки, похоже, шуток не понимали от слова совсем. Денис успел только раз перекинуть нож с руки на руку, как сбоку в башке у него вырос арбалетный болт.

Цинк даже не заметил, как выстрелил четвертый стражник, теперь подходящий к своим товарищам.

Орк валялся на земле, совершенно точно мертвый, как и любой человек со стрелой в голове. Толпа, гудя, почтительно расступилась, давая возможность одному из вояк встать на колени, и начать обшаривать труп.

Вот из карманов Орка выгребли какие-то монеты. Тот, что стоял на коленях, ссыпал содержимое своей ладони тому, который был в кирасе. Судя по всему, мужик в панцире и был главным среди стражников. Начальник с любопытством разглядывал полученное добро.

Но особый интерес вызвала кобура. Вояки наклонились, что-то обсуждая, дергали ремешки и пытались открыть. Наконец, один из них додумался дернуть посильнее, и магнитный замок открылся.

«Макар» крутили в руках все по очереди…

Нет, Цинк не боялся случайного выстрела. Разумеется, пистолет настроен на отпечаток пальца владельца, и перепрошить его местные точно не смогут. Не тот век. Но сама мысль потерять столь ценную вещь…

Мало того, что этот долбак угробился, так еще и…