Око времени - Стивен Бакстер Страница 33

Гроув встал перед парой пленников, подбоченившись.

– Не пугай их, парень, ради бога. Разве не видишь, как они боятся?

Сипай пристыженно отступил на шаг. Редди горящими глазами осматривал незнакомцев. Гроув резко осведомился:

– Ну, Митчелл, кого ты привел? Что это за пуштуны такие?

– Не могу знать, сэр, – промямлил капрал. По-английски он говорил с сильным валлийским акцентом. – Только сдается мне, не пуштуны они. Мы в патруле были, на юго-западе… – Группу под командованием Митчелла Гроув выслал, чтобы проследить за передвижением замеченного в тех краях войска. По всей вероятности, эти двое были разведчиками, посланными с той же целью впереди армии. – На самом деле их было трое, и ехали они на маленьких толстых лошаденках, вроде пятнистых пони. У них были копья, но они их бросили и кинулись на нас с ножами – трое против полудюжины! Пришлось пристрелить их лошаденок. Одного мы убили, только эти двое сдались. И знаете, даже когда их лошади упали, они все равно их тянули за поводья – чтобы те, дескать, вставали! Будто не поняли, что они уже мертвые.

Редди сухо проговорил, обратившись к Гроуву:

– Если никогда не видывал ружья, капитан, то будешь сильно ошарашен, когда лошадь вдруг ни с того ни с сего упадет под тобой на землю.

Капитан Гроув осведомился:

– На что вы намекаете, сэр?

– На то, что эти люди, вероятно, из другого времени, из намного более далекого, чем то, в котором живут пуштуны.

Оба незнакомца слушали их разговор, широко раскрыв рты. Потом они затараторили, вытаращив глаза от страха и все время глядя на сипайские ружья.

– На греческий похоже, – негромко проговорил Редди.

Джош изумленно воскликнул:

– Греки? В Индии?

Бисеза поднесла к незнакомцам телефон.

– Телефон, ты можешь…

– Я – очень умное техническое устройство, но не настолько умное, – признался телефон. – По-моему, это какой-то древний, вышедший из употребления диалект.

Из толпы вышел Сесил де Морган. С небрежной самоуверенностью он одернул свою забрызганную грязью куртку.

– Некогда, – сообщил он, – меня совершенно напрасно подвергли хорошему образованию. Я до сих пор помню кое-что из Еврипида…

Он начал быстро говорить, незнакомцы взволнованно и так же быстро что-то ему наговорили в ответ. Де Морган поднял руки вверх, явно умоляя их помедлить, и заговорил снова.

Через минуту де Морган повернулся к Гроуву.

– Кажется, что-то получается капитан. Плоховато, но получается.

Гроув распорядился:

– Спросите у них, откуда они. И… когда. В смысле, из какого времени.

Редди заметил:

– Они не поймут вопроса, капитан. А мы, скорее всего, не поймем ответа.

Гроув кивнул. Бисеза не могла не восхититься его невозмутимостью.

– Тогда спросите, кто ими командует. Моргану понадобилось несколько попыток, чтобы его вопрос был понят. Но ответ Бисеза поняла без перевода.

– Alehandreh! Alehandreh!

Абдыкадыр шагнул вперед, его глаза полыхали огнем волнения.

– А ведь он действительно здесь проходил. Но возможно ли? Возможно ли такое?

Сработали стартовые ракеты. Космонавты ощутили только короткий толчок в спину, но его хватило, чтобы столкнуть корабли с орбиты.

Дело сделано, решение принято. Все, что осталось от Колиной жизни – минуты или годы, – станет неотвратимым последствием этого решения.

После старта самым опасным этапом космической экспедиции являлось приземление. Колоссальную энергию, затраченную на вывод корабля на орбиту Земли, теперь следовало погасить за счет трения в плотных слоях атмосферы. Аварии часто случались при приземлении. Поэтому оставалось только ждать – сделать уже ничего было нельзя. «Союз» был сконструирован так, что возвращался на Землю без поддержки, без каких-либо инструкций со стороны экипажа. Коле, опытному пилоту, не хотелось быть просто пассажиром, хотелось хоть как-то управлять событиями. Он жалел, что перед ним нет ручки управления, что он ничего не может сделать для того, чтобы привести корабль домой.

Он посмотрел в иллюминатор. В последний раз за кормой корабля проплыла путаница джунглей Южной Америки в кружеве облаков. Коля гадал, увидит ли хоть кто-то когда-нибудь подобное зрелище и как скоро люди вообще забудут о существовании этого далекого континента. Но пока «Союз» пролетал над обеими Америками к Атлантическому океану, Коля увидел ураган – сливочно-белую спираль, нависшую над Мексиканским заливом, словно гигантский паук. Ураганы послабее бушевали над Карибскими островами, Флоридой, Техасом и Мексикой. Эти отпрыски чудовища, завладевшего Мексиканским заливом, и сами были опустошительно сильными, они успели проделать глубокие расселины в лесах, покрывавших Центральную Америку. Что хуже того, центральная, материнская ураганная система продвигалась на север и явно не должна была пощадить ничего на всем протяжении от Хьюстона до Нового Орлеана. Это был второй сверхмощный ураган, который космонавты видели за последние несколько дней, – остатки первого все еще проносились над восточными районами Соединенных Штатов и западной Атлантикой. Но космонавты ничем не могли помочь никому на Земле, даже никого предупредить не могли.

В положенное время снизу и сверху донеслись звуки ударов. Отсек содрогнулся, возникло ощущение, что он стал легче. Сдетонировали взрывболты, и спускаемый модуль отстыковался от двух других отсеков «Союза». Ракетные двигатели и собранные отходы должны были загореться в атмосфере, как метеоры, и могли рухнуть на кого-то на Земле.

Несколько минут космонавты сидели в тишине, нарушаемой только тиканьем приборов и негромким гулом системы воздухоснабжения. Но тихие звуки, издаваемые аппаратурой, были почти что уютными.

«Как будто дома, в мастерской», – подумал Николай.

Он знал, что будет скучать по всему этому.

Модуль падал с небес на землю, и сопротивление все более плотного воздуха начало сказываться. Николай видел, как нарастает давление на счетчике перегрузки: 0, lg, 0, 2g. Вскоре он и сам почувствовал рост давления.

Его прижало к спинке кресла, ремни ослабли, он подтянул их. Но перегрузки нарастали неравномерно: верхние слои атмосферы изобиловали участками с разным давлением, и по мере падения спускаемый модуль сильно трясло, как трясет самолеты, пересекающие зоны турбулентности. Ни разу за время предыдущих полетов Николай не чувствовал, как мала и хрупка капсула, внутри которой он падает на Землю.

Теперь за иллюминатором была видна только чернота космоса. Но к этой черноте начали примешиваться глубокие цвета: сначала – коричневый, вроде цвета давно запекшейся крови, но этот цвет быстро стал светлее, сменился красным, потом оранжевым и желтым. Воздух уплотнялся, перегрузки резко нарастали. Давление бытро достигло одного g, увеличилось до двух, трех, четырех g. За иллюминатором, где вокруг капсулы распадались атомы воздуха, теперь виднелась белизна с перламутровым отливом. Красивые отсветы ложились на колени космонавтов.