Не искавшие приключений - Екатерина Круглова Страница 38

Услышав твердые шаги начальства, Ларс поспешил в коридор. Инспектор вручил ему большой бумажный пакет, из которого торчал рукав куртки. Ёршик ковылял позади инспектора, завернувшись в домашний халат Гортензии, и канючил:

— Дяденька! Ну, дя-а-аденька… обувку хотя бы оставьте…

— Вы хотите помочь, юноша? — строго спросил его Тервюрен.

— Конечно! — глаза мальчика загорелись.

— Помогайте — не помогая, — бросил инспектор и кивнул нам с Гортензией. — Доброго вечера.

— Полицейский произвол! — храбрым шепотом заявил Ёршик. Встретился глазами с Ларсом и юркнул в туалет.

* * *

Что бы не говорила Гортензия про безобразие и убытки, я была инспектору благодарна: лишившись одежды, Ёршик был вынужден сидеть дома. Одним грузом на плечах меньше. Хотя это своенравное, непоседливое наказание даже в халате сестры путалось под ногами. Мальчик изо всех сил пытался быть полезным — искренне, но получалось не очень, и не только из-за бинтов на ребрах. О порядке и дисциплине он знал немногим больше, чем его любимые совы. Предложение "пойти, почитать книжку" мальчик встретил таким скорбным лицом, словно я послала его на фабрику — крутить колеса машин вместе с каторжниками.

"Эх… Кто бы меня так наказал, отправив в комнату с книжкой!"

— Пойду, посплю! — заявил он в конце концов. — Когда еще доведется в кровати…

Мы вздохнули с облегчением — после того, как заперли в комоде мельхиоровые ложечки, бронзовые подсвечники, чугунную сковороду и все моющие средства, какие нашлись в доме. Меньше всего со стороны Ёршика нам грозило воровство, больше всего — попытка что-то почистить. Похоже, это была его страсть — вторая, после любви к животным.

К тому времени, когда мы закончили мыть полы после нежданных гостей, уже стемнело. Ёршик крепко спал, Зи твердо решила не беспокоить брата. Мы сдвинули вместе две кресла, и Гортензия устроилась в них.

Как же давно я не читала на ночь молитву… Последний раз, наверное, когда заболел отец.

— Сущее, помоги скорее отыскать артефакт. Пусть нецелый, пусть неактивный, он все еще где-то далеко от надежных хранилищ Института Магии, и грозит городу неизвестно чем.

Прошу, сотвори для нас что-то хорошее!

— Аль, ты спишь?

Замечательный, если подумать вопрос, почти философский. Что ни скажи, все равно получается ложь.

Но Зи, судя по лицу, философия не волновала, она имела в виду что-то конкретное.

— Не забыла, что завтра в книжном "Вилемс & Вилемс" дама Карнеола Миллер представляет свой новый роман?

Боги, конечно, забыла! После событий такого дня — неудивительно. Как хорошо, когда рядом — подруга, которая смотрит на все чуть проще и находит силы не унывать даже в самой паршивой ситуации.

* * *

Как ни старались, все-таки мы опоздали: несчастье по имени Ёршик, не найдя ни ложек, ни сковородок, добралось до плиты. Итог: грязная плита, грязная кухня, грязные бинты на мальчишке… С катастрофой мы справились, но время было упущено. Когда мы проскользнули в переполненный зал, там не осталось ни свободных стульев, ни приличных стоячих мест.

Любимая писательница тем временем уже читала отрывок из новой книги.

У нее был прекрасно поставленный голос: глубокий и звучный, слышный всем, даже в самых неприспособленных залах. Увы, сегодня, похоже, с аудиторией особенно не повезло: едва можно было расслышать одно слово из десяти. Невезучие опоздавшие вроде нас больше сплетничали, чем слушали. Я уже хотела шепотом рявкнуть на них, но одна фраза заставила передумать.

— …потеряла на приеме сознание. Да-да, у посла Лазурного княжества. В газетах об этом нет ничего, но мне рассказывали. И сегодня — такая бледная. Вы заметили, как она похудела? Голос совсем слабый, бедняжка…

"Что болтают эти глупые курицы?! Это не голос слабый, это они слишком громкие! Дама Миллер всегда была изящной и стройной, если кому-то это кажется чересчур, пусть просто не смотрится в зеркало!"

Но зерна сомнения уже были брошены.

Наконец настало время самых целеустремленных и точно не самых умных фанатов: время просить автограф. Еще недавно я бы толкалась в этой толпе, даже отдаленно не похожей на очередь. С годами понимаешь: пообщаться с тем, чье мнение для тебя бесценно — вот истинное удовольствие. Спросить без обиняков "Как вы себя чувствуете?", разумеется, — грубость, но можно ведь обойтись наводящими вопросами, потом уточню симптомы у той же госпожи Шуэтт, например.

Плану мешало единственное "но", и оно состояло из множества идиотов.

— М-да, просто так к ней не подберешься… — задумчиво протянула Гортензия. — Но у меня есть идея, — она улыбнулась, и улыбка вышла очень коварная, — Будь готова к рывку, — велела Зи, а потом пошарила в сумочке и достала…

"О, боги!"

— Какая гадость!

— Ага! Я тоже постоянно говорю Ёршику, чтобы не возился с жуками. Нашла у него в кармане — до того, как туда добрался инспектор. Не беспокойся, — поспешила добавить она, заметив выражение моего лица. — Это не улика, у брата всегда их полно. Хотела выбросить, но… вот, пригодился!

Зи исполнила поистине акробатически трюк, ввинтившись в толпу, а затем громко спросила, не обращаясь к кому-то конкретному:

— Ой, какая прелесть у вас на плече! Скажите, это — брошечка или питомец?

Ответом был предсказуемый визг, сквозь который я едва различила команду подруги:

— Сейчас!

— Мы с вечера занимали! А вас тут вообще не стояло! — с этими возгласами подруга прорвалась-таки к возвышению, где сидела писательница. Та окинула нас заинтересованным взглядом и усмехнулась:

— Неплохой трюк, уважаю находчивых. Где ваши экземпляры романа? Давайте, я подпишу.

— Ммм… — Зи замялась — книг у нас не было вовсе — а потом подтолкнула меня вперед:

— Думаю, она хочет вас что-то спросить.

Я хотела, но подходящих слов не было. Глупые сплетницы оказались правы. Длинное узкое лицо дамы Миллер осунулось, черты истончились, пудра с румянами не скрывали бледность, как и круги под глазами. Она действительно выглядела больной.

— Ладно, давай, лучше я! — снова выступила вперед Гортензия, ловко отпихивая напирающих сзади фанаток.

"Она тоже заметила?.. Ох, нет! С дипломатией Зи не дружит, и сейчас точно брякнет что-нибудь лишнее!"

— В общем, так! — решительно начала Гортензия. — Вот она, — кивок в мою сторону. — то есть, моя подруга, пришла к нам в гости и нашла эту ужасную военную шкатулку четвертого номера, а потом приехали маги и тот высокий инспектор из ваших романов, ну, то есть, не он, а его прототип. и тут мой братец хватает шкатулку, убегает, получает от местной банды по полной программе, шкатулка пропала, город под угрозой, скажите, пожалуйста, как нам всех спасти?