Малая земля - Олег Таругин Страница 4

— Так вас без оружия доставили, а пистолет и планшетка вон лежат, в изголовье. И каски тоже не было, видать, взрывом сорвало.

Глядя, как старлей перепоясывает бушлат ремнем (и кобура с «люгером», и штык-нож оказались на месте), санинструктор обреченно опустилась на край топчана:

— Ох, что ж вы делаете, товарищ лейтенант? Меня ж накажут…

— Да кто ж такую прелесть обидеть посмеет? А коль и посмеет, сразу меня зови, приду, разберусь! Условный сигнал — три зеленых свистка! Как увижу — мигом примчусь! Договорились?

Не сдержавшись, девушка фыркнула:

— Ну, коль шутите, значит, и взаправду помирать не собираетесь. Ладно уж, топайте к своим. Хотя и не правильно так.

— Ну, что правильно, а что нет, это уж я сам решу. Спасибо за все, Тома-Тамара.

Уже выходя из палатки, Степан неожиданно понял, отчего имя девушки показалось ему смутно знакомым. Ну да, конечно, в тех самых мемуарах он ведь читал и про медиков Малой земли, среди которых упоминалась и хрупкая невысокая девчонка, санинструктор Тамара Ролева. Между прочим, высаживалась следом за бойцами майора Куникова на причале рыбозавода, участвовала в первых боях, под огнем и пулями перевязывая и оттаскивая в безопасное место раненых. Как же ее бойцы меж собой называли? Крошкой, что ли? А, нет, Кнопкой! Да, точно, именно так ее и прозвали — «Кнопка».

Алексеев невесело усмехнулся: что ж, вот и еще с одним местным героем лично познакомился. С самым, пожалуй, миниатюрным героем.

Впрочем, останавливаться и возвращаться морпех не стал — зачем, собственно? Да и что он ей еще может сказать? Что читал про нее в будущем? Или что она, несмотря на полученное во время сентябрьского десанта в Новороссийский порт ранение, останется живой? Глупости…

Плацдарм «Малая земля», 5 февраля 1943 года

НЕПРОСТОЙ РАЗГОВОР

Отойдя подальше от госпитальных палаток, старлей остановился передохнуть, поскольку голова все еще немного кружилась. В целом же чувствовал он себя, как ни странно, вполне сносно: судя по всему, вторая полученная в этом времени контузия оказалась не столь и тяжелой. А может ее и вовсе не было, просто глушануло близким взрывом. Видимо, в организме просто сработал некий защитный механизм, запущенный накопившейся усталостью и перенапряжением, вот он и отключился на энное количество часов, необходимых для отдыха. Щелкнул в голове эдакий предохранитель — а голова, как в том старом фильме говорилось, «предмет темный, исследованию не подлежит» — и мозг отдал телу команду перейти в спящий режим. На сколько, кстати, перейти?

Взглянув на трофейный хронометр, Степан даже присвистнул: получается, он почти двенадцать часов продрых?! Ну, или не продрых, а в полном отрубе провалялся? Вот это придавил массу, блин! На пару суток вперед отоспался…

Ладно, нужно топать на поиски штаба, в этом санинструктор права. А уж там разберемся, не впервой. Вот только где его искать-то, штаб этот? Алексеев осмотрелся. Санбат расположился в длинной балке с достаточно крутыми склонами. Тот, что со стороны противника, весь изрыт строящимися землянками — медики зарываются в землю. Работают, как и говорила Тамара, в основном легкораненые и свободные от службы бойцы, и работают споро — все отлично понимают, что только так можно будет защититься от немецких обстрелов. Наверняка и на боевых позициях сейчас тоже кипит работа. Роются блиндажи и огневые точки, пробиваются в неподатливом каменистом грунте ходы сообщения и окопы — плацдарм готовится к долгим семи месяцам оборонительных боев. Впрочем, как это ни странно звучит, о последнем сейчас знает лишь один человек на свете, некий старший лейтенант Степан Алексеев. Все остальные, включая и высшее руководство страны, пока просто не в курсе, сколько именно предстоит сражаться Малой земле…

Досадливо помотав головой — и с чего это его, вдруг, на размышлизмы потянуло, других проблем нет? — морпех двинул к выходу из балки. Но не дошел, остановленный радостным вскриком за спиной:

— Тарщ лейтенант, вот вы где! Я вас в санбате ищу, а вы вона куда утопали!

Голос был знаком, и Степан медленно повернулся. Что ж, одной проблемой меньше — похоже, самостоятельно искать штаб уже не придется, найдется, кому пособить:

— Здоров, Вань!

— Здравия желаю, тарщ командир! — подбежавший Аникеев честно попытался изобразить некое подобие строевой стойки, но вышло плохо. Выглядел рядовой браво: на груди висит ППШ, на поясе — финка и подсумки с запасными магазинами и гранатами, за пояс заткнуты две трофейные «колотушки», да еще и из-за голенища сапога торчит рукоятка немецкого штыка. Ну, просто классический морпех, хоть сейчас фоткай, да на передовицу свежего выпуска «Красной звезды» — «советский морской пехотинец на отбитом у противника плацдарме в районе города N».

— Силен, — закончив осмотр, одобрил старлей, широко улыбнувшись. — Немец в бинокль увидит — сразу впереди собственного визга аж до самого Берлина драпанет. Да не хмурься, Вань, дядя просто шутит. У дяди настроение хорошее, поскольку рад, что ты жив-здоров. Выкладывай, давай, что да как. Хотя, нет, лучше по дороге расскажешь, не с руки мне тут задерживаться. Потопали.

— Сбежали? — понимающе подмигнул Аникеев, пристраиваясь рядом.

— Сбежал, — не стал скрывать Степан. — Некогда мне в больничке отлеживаться, Вань, воевать нужно. А то вдруг без меня Новороссийск освободите? Так и останусь без медали, а то и ордена.

— Скажете тоже, без вас, — помрачнел морской пехотинец. — Фриц со вчерашней ночи аж до сегодняшнего обеда продыху не давал, то контратаки, то обстрелы, то бомбардировки. Сейчас, правда, поутих малехо, выдохся, видать. Да и наши артиллеристы, спасибо корректировщикам, им тоже неслабо в ответ насыпали.

— Понятно. Насчет меня — Томочка наябедничала?

— И ничего она не ябедничала! — возмущенно вскинулся рядовой, торопливо отводя взгляд. — Просто… ну, рассказала, что вы штаб пошли искать.

Судя по предательски заалевшим щекам, в лице Аникеева у санинструктора имелся весьма преданный защитник. Или поклонник. Или и то, и другое одновременно. Хотя, тут все понятно: наверняка в санбат его в том числе и Аникеев тащил, вот они и познакомились. Мысленно хмыкнув, старлей решил на всякий случай дальнейшие расспросы прекратить — сами разберутся, не маленькие. Да и вообще… любовь на войне — она такая штука, малопредсказуемая. Тут все под смертью ходят, и равны перед ней тоже все одинаково…

— Ладно, не заводись, — примирительно сообщил старший лейтенант, хлопнув товарища по плечу. — Выкладывай лучше, как там наши? Кузьмин, старшина? Как бой закончился — я, сам понимаешь, после того, как в танке бэка рванул, вообще ни хрена не помню.

— Так нормально все вышло! — оживился Аникеев. — Фрицев за пару минут добили, товарища капитана третьего ранга спасли, шифровальную машину тоже целехонькой вытащили. Для вас носилки из жердей и плащ-палатки соорудили, да и рванули обратно к нашим. Кузьмина бойцы сразу в штаб к товарищу майору Куникову отвели, он сам так распорядился, а вас мы с парнями в медсанбат потащили.