Авианосцы - Владимир Контровский Страница 42

В начале восьмого английские эсминцы по приказу Филипса попытались прикрыть свой избиваемый флагман дымовой завесой, но эта попытка была сорвана японским огнём – четырнадцатидюймовый снаряд с «Конго» угодил в машинное отделение «Электры», пройдя навылет (миноносец потерял ход и окутался паром), «Экспресс» получил повреждения от близких падений тяжёлых снарядов. Британский линейный крейсер получил ещё несколько попаданий, а эффективность его огня снизилась из-за выхода из строя системы центральной наводки – англичане сумели всадить в «Конго» всего лишь один снаряд, разорвавшийся на верхнем мостике и перебивший там всех, включая командира корабля, капитана 1-го ранга Томидзи Коянаги. «Худ» медленно умирал, продолжая огрызаться…

В 07.27 японские эсминцы, походя добив «Электру» и «Экспресс», исполнили свой коронный номер – в Тэйкоку Кайгун очень уважали торпедное оружие и не без основания гордились своими крупнокалиберными кислородными торпедами. Эсминцы 6-го и 16-го дивизионов, зайдя с двух сторон, с дистанции в тридцать кабельтовых выпустил по «Худу» тридцать две торпеды. Отразить эту атаку «адмиралу» было нечем: ради усиления зенитного вооружения корабля его 140-мм противоминные орудия были заменены семью спаренными 102-мм установками, а к этому времени большая часть из них была уничтожена японскими снарядами. Хищные тела торпед были хорошо видны в прозрачной воде Южно-Китайского моря, но охромевший «Худ» не в силах был уклониться от массированной торпедной атаки, произведённой одновременно с двух направлений. Четыре «длинных пики» попали в цель.

«Гибнет последний «адмирал», и вместе с ним гибнет великая Британская империя» – успел подумать Томас Филипс за секунду до того, как сотрясение от взрыва первой торпеды, попавшей в «Худ», сбило его с ног, швырнуло и размозжило ему голову о броню.

Горящий «Худ»

– Не забудьте сотворить молитвословие по нашим жертвам, – торжественно произнёс вице-адмирал Микава, глядя на пылающий «Худ», медленно уходящий под воду.

…Победа досталась японцам дорогой ценой. «Хиэй», получивший шесть попаданий, еле дополз до Сайгона, а «Конго» не удалось сделать и этого: девять попавших в него 381-мм снарядов стали причиной обширных неконтролируемых затоплений, и через три часа после гибели «Худа» японский линейный крейсер затонул, разделив судьбу своего павшего врага.

– Поручили бы это дело мне, – проворчал адмирал Тюити Нагумо, узнав о «славной победе» Микавы, – и я бы отправил это большое английское корыто к морским духам одной эскадрильей палубных торпедоносцев.

* * *

С самого начала войны Америка встала в свою любимую позу, суть которой, называя вещи своими именами, выражалась в следующем: «Так, ребята, разбивайте себе носы, а мы будем подкидывать вам (само собой, небесплатно) разные увесистые приспособления, чтобы сделать этот процесс как можно более увлекательным». Подобная методика была опробована в ходе Первой мировой, эффект превзошёл все ожидания, и правящие круги США не считали нужным придумывать что-то новое. Алгоритм прост: заработать на чужой драке, а потом, когда соперники, умывшись кровавыми соплями и тяжело дыша, разойдутся по углам, выйти на сцену и продиктовать им условия мира – конечно же, справедливого и выгодного (если не для всех, то уж для рефери – непременно).

Однако изменившийся расклад сил заставил внести в эту схему кое-какие коррективы. Симпатии США были определены заранее – непомерно усилившийся кайзеррейх и Россия, удумавшая построить что-то новое, принципиально отличное от всех ранее существовавших государственных образований, как сверхдержавы, всерьёз влияющие на мироустройство, никоим образом не устраивали заокеанских «властителей мира», уже привыкших к этому титулу. Конечным итогом новой войны должно было стать полное сокрушение (или хотя бы максимальное ослабление) Германии и Народной России (чтоб знали, кто в доме хозяин). Следовало также обломать зубы и японскому дракону – азиатская рептилия уже тянула свои лапы, увенчанные острыми когтями авианосцев, через Тихий океан, намереваясь прибрать всё, что плохо лежит (а заодно и то, что лежит немного лучше). США намеревались вступить в войну (по-другому никак), но сначала они хотели набрать привычные бонусы и позволить противоборствующим сторонам ослабить друг друга. Америка полагала, что англо-французы способны противостоять кайзеррейху достаточно долго, а что же касается выступления всех геополитических соперников Америки – Германии, Японии и России – единым фронтом, то это считалось маловероятным из-за серьёзных противоречий, существовавших между этими странами.

У Народной России с Японией были старые счёты, оставшиеся ещё с русско-японской войны; их интересы пересеклись в Китае, обостряясь до серьёзных вооружённых конфликтов с применением танков и авиации, а среди оперативных планов японского Императорского флота были и планы молниеносного уничтожения русских военно-морских сил на Дальнем Востоке. Американцы обо всём этом знали, и поэтому союз русского медведя и японского дракона казался им противоестественным и попросту нереальным.

Отношения между Народной Россией и кайзеррейхом внушали США куда большие опасения – тут возможность военно-политического союза просматривалась невооружённым глазом. Однако американские аналитики не сомневались, что в итоге Германия и Россия всё равно вцепятся друг другу в глотки: слишком велика была принципиальная разница между капиталистическим кайзеррейхом с его средневековым культом воинской касты и хищной агрессивностью и Народной Россией с её социалистической идеей справедливости для всех.

Возможность союза тевтонов и самураев была реальной, но с этим тандемом Америка, прикинув и взвесив соотношение экономических потенциалов, надеялась справиться даже в случае войны на «два флота».

И поначалу все шло так, как и предполагали за океаном. Россия не спешила вступать в войну, а британский флот в бою в Норвежском море основательно потрепал Хохзеефлотте. Однако потом ситуация резко ухудшилась: неожиданно быстрый и сокрушительный разгром Франции отдал всю континентальную Европу под железную длань кайзера, а захват немцами (причём уже в союзе с русскими) Исландии и Фарерских и Шетландских островов поставил Британию на грань катастрофы, которую следовало ожидать уже в самое ближайшее время. Англию – последнего союзника США – надо было срочно спасать, и тут вдруг выяснилось, что сделать это не так просто.

Америка не была готова к большой войне: грандиозная судостроительная программа только разворачивалась, армейские формирования пребывали в зачаточном состоянии. Для деблокады Англии необходимо было направить к её берегам достаточно сильный флот, а его у США просто не было: многочисленные (и старые) американские линейные корабли уже не представляли собой решающей силы. К сентябрю 1940 года Соединённые Штаты имели пять авианосцев, причём один из них – «Уосп», только что законченный постройкой, – не был ещё полностью укомплектован и готов к действию. Англия располагала тремя авианосцами – повреждённым «Викториесом» и достраивавшимися «Индомитеблом» и «Формидеблом», – но они испытывали острую нехватку палубных самолётов и обученных лётчиков: воздушная битва над Британскими островами беспощадно перемалывала Royal Air Force [56], а поставки по ленд-лизу были почти полностью пресечены германским флотом, оседлавшим Атлантику. В составе Хохзеефлотте к началу октября было уже пять авианосцев (в строй вошли «Лютцов» и «Блюхер»), и в Рейкьявик прибыл русский авианосец «Рюрик», переброшенный с Дальнего Востока по Северному Морскому пути (это свидетельствовало и о том, что до войны между Народной Россией и Страной Восходящего солнца в ближайшее время дело не дойдёт, раз уж русское командование сочло возможным ослабить свой Тихоокеанский флот). Конечно, США могли пригрозить кайзеррейху войной, требуя от него «помиловать» Англию, однако американские политики очень сильно сомневались в том, что упоённые победами тевтоны воспримут всерьёз угрозы и увещевания, не подкреплённые внушительным лязгом боевого железа.