Путешествие на север - Любовь Федорова Страница 44

Преследователь Мему достался опытный. Он понял, что замечен, и не стал мозолить глаза. Мем поначалу уверился, будто обманул свой «хвост», однако возле дома, за старым дубом у пруда, случайно трепыхнулся в порыве ветра край серого плаща. Ушлый Хорек знал, куда Мем направляется, и вместо того, чтобы кружить за ним у вальяларских усадеб, преспокойно дождался ведомый объект у пункта назначения. Увидев, что и тут его перехитрили, Мем обозлился не на шутку, хотел прямо подойти и Хорька прибить, даже если тот – шпион Рарона. Ибо нечего. Но потом у него возник встречный план: проследить, кому Хорек побежит докладываться, и Мем сделал вид, будто уверен, что успешно избавился от слежки. С довольным выражением на лице Мем оглянулся по сторонам и прямиком направился к дому.

А дома его ждал сюрприз. На две декады раньше намеченного срока в Столицу вернулся караван купеческих судов, капитаном флагмана которых был наследник господина Фемема и старший брат Мема – Фем. Собственно говоря, если бы Мем подходил со стороны главных ворот, праздничная суета в доме, повозки с подарками и прочие признаки возвращения торговой экспедиции с островного царства Ян-Ях предупредили бы его за две улицы. Но Мем заходил с тыла, поэтому поначалу не понял, что тут происходит, а когда понял, радостно заорал и помчался искать брата, мигом начисто забыв про все свои, а равно и государственные заботы и хлопоты.

* * *

Посыльному, принесшему письмо с печатью лунной кошки, долго разыскивать Нонора не пришлось. Инспектор пил пиво в «Приходи вчера» и заедал его мелкими жареными карасями. Шпик, вертевшийся на Гостинной набережной, недавно прислал весточку, что к молодому северянину наведались известные в городе гости – Ксан Сытый и Орг Кривое Весло с Веселого Бережка, подручные младшего из нынешних Хозяев.

Была бы воля Нонора, он давно сделал бы на Бережке облаву (а если одной мало, то и по облаве каждый день), собрал бы всех тамошних дельцов и отправил их трудиться во благо отечества на каменоломни куда-нибудь подальше от Столицы, в Диамир или Парфенор. Не из каких-то там соображений Порядка и Справедливости, а просто для облегчения службы в Первой префектуре. Декады не проходило, чтоб на Веселом Бережку не случалось неприятности вроде убийства, грабежа, драки подпольных торговцев пьяным грибом или еще чего, обеспечивающего префектуру лишней работой. Но если при старом Хозяине подвиги обитателей веселых кварталов чаще оставались внутренним делом этого маленького города в городе, то теперь Веселый Берег утратил прежнюю четкость своих границ и начал захлестывать Рабеж и близлежащие острова.

С гербом в виде лунного кота ситуация тоже слегка прояснилась. Посланный в государственный архив писарь разыскал целых три герба с лунным котом: из округа Гем, из округа Дэм и из Северной Агиллеи. Только буквы в вензелях везде были разными и с искомыми не совпадали, ну да, впрочем, это мелочи. Наследник мог вступить во владение недавно и поменять родовой вензель матери на вензель отца или наоборот, в зависимости от того, чей род считал более достойным уважения, а до столичного архива сведения о перемене еще не дошли.

По-настоящему не нравилось инспектору Нонору вот что: у господина Ар.И. пропали два родовых слуги. Два. Не один. В то время как у Нонора в подвале только половина пропажи. Если пропал один, еще ничего, случайность. Два – уже система. Итак, где гуляет второй? Чем занимается? Не забрала ли его, предположим, Тайная Стража? И тот, который у Нонора, это второй или первый?.. В придачу высокорожденный собирался отказаться от слуги, попавшего в руки городских властей, и, соответственно, от всех дел, которые тот мог натворить за несколько дней в Столице и на Веселом Берегу. Если тарг подаст заявление о пропаже слуги в Первую префектуру, то избавит себя от всяких подозрений в глазах закона. За своего человека он заплатит штраф, а провинившегося слугу для наказания передадут ему же. То, что северянин подпишет при этом обязательство о наказании, мало что переменит в судьбе слуги – хозяин есть хозяин, наказание он исполнит, когда сочтет нужным. Может, завтра, а может, через семьдесят лет, и не обязательно слуге для наказания быть живым... Отвертеться от ответственности самому и отвести опасность от родовых слуг высокорожденному проще простого.

Да и в целом все, происходившее за последние дни вокруг Первой префектуры – беготня в военных сапогах по Веселому Берегу, воровство и регулярные мордобития на Чаячьем острове, убийства трактирщика и тайного агента, вовлечение в расследование такого дурня, как Мем, беспрекословным распоряжением последовавшее из самых высоких кругов, – это слишком мало было похоже на государственный заговор, подготовку переворота, очередного северного восстания или контрмеры к ним. Шум явно создавался и привлекал внимание. Шум рождал слухи и интерес среди городских обывателей. Шум вызывал недоумение у Тайной Стражи и сотрудников префектур. Но он не вязался с представлениями о серьезном большом деле – во всяком случае, лично у инспектора Нонора. Все происходящее скорее походило на детскую игру в «желтые плащи», когда одни удирают и прячутся, разбрасывая на своем пути всевозможные улики-приманки, а другие их по этим специально оставленным следам ищут.

Во время этих неприятных раздумий Нонора и застал присланный северянином мальчишка. В записке, которую тот принес, значилось: «Если не сочтете за великий труд и любезно возжелаете оказать мне услугу, жду вас в начале вечерней стражи на Гостинной набережной у себя. Возьмите оружие. С почтением Ар.И.». И печать с лунным котом.

* * *

Через половину стражи у Хорька то ли кончилось терпение, то ли его призвал служебный долг, то ли еще что стряслось, но он прервал праздник самым невежливым и самым неподходящим для Мема образом. Он явился в дом и потребовал свидания.

– Я, может, слишком много на себя беру, – заявил он вызванному из столовой Мему, уже готовому дать незваному гостю понюхать свой кулак, – но я пришел вам напомнить, что на вашей ответственности государственный интерес. У господина Иля... – тут последовала многозначительная пауза, – есть еще дела, помимо тех, которыми он занимается в нижнем городе.

После этих слов гость откланялся и удалился, закутавшись в свой незаметный плащ. В этот раз на государевом советнике не было ни шелковых кафтанов, ни белого воротника с кисточками. Мем даже не сообразил сказать ему спасибо за «песика» и гвардейца.

Примерно десять ударов сердца Мем стоял, разглядывая лакированные перила лестницы, ведущей на второй этаж, потом дал щелбан медной шишечке, венчающей нижнюю балясину, и поманил рукой старую няню, сучившую под лестницей шерсть.

– Няня, я ухожу, меня срочно вызывают на службу, – сообщил он ей. – Папе с мамой не забудь сказать, а то обидятся.

Наверху бренчали тарелками и шумели многочисленные домочадцы, помощники и партнеры по торговому делу.

– А? – не поняла глуховатая няня.

– Я возвращаюсь в префектуру! – проорал ей в самое ухо Мем.

На верхней площадке появился Фем, старший брат Мема.

– Ты никак уходить собрался? – удивился он.

– Меня вызывают на службу, – развел руками Мем.