Былина железных душ - Вячеслав Ларин Страница 47

Беленир же не мог заснуть. Ведь чудодейственный мёд прогнал прочь сон и, воодушевив дух, словно бы зажёг в груди неведомый огонь. Стоило Белениру вздохнуть, как внутри поднималось такое жаркое пламя, что сердце готово было вырваться наружу, проломив рёбра. От того ему иногда даже хотелось то ли стонать, то ли кричать, но он сдерживал себя. Когда же ему стало совсем нестерпимо лежать на кровати, в жажде что-то сделать, он встал.

Одевшись, витязь стал спускаться на второй этаж, и с каждой новой ступенькой он всё отчётливее слышал хохот Деда Пасечника и немного гнусавый голос Всеведа. Тут он спустился и вошёл в кузницу Каукиса, где собрались нынче все Земнородные сыновья. Она была очень просторной: в углу стоял пышущий горн, неподалёку от него железная наковальня, и она блистала золотом от яркого света. Больше ничего, кроме длинного нетёсанного стола, на котором лежали молотки и клещи, и мехов для поддувания огня в кузнице не было. Все деды сидели в полумраке на четырёх стульях, принесённых с горницы, и мирно беседовали друг с другом. Но Беленир, почувствовав нужду что-либо вставить в мудрые речь, прервал их:

– Добрые деды! – воскликнул благодатно он. – Долго ли будете вы только лишь говорить, а не дело делать?

– Эх, Беленир! – рече ему на то Дед-Пасечник. – Видно не очень хорошо подействовал на тебя мой славный медок. Но, раз уж пришёл, так садить и молви, что должно нам сделать по твоему разумению.

Беленир сел на свободный стул и изрёк, подбочась:

– Пора бы вам уже отковать оружие – меч великий, не терпится моей руке приноровиться к нему и пройтись им по вражьей голове – постоять за свою землю… Больно затянулись мои скитания.

– Да, ежели оружие боевое так и просится в руку, значит родная земля зовёт тебя на помощь, изнывая от огня и дыма! – изронил Всевед. – Откуём же тогда меч добротный, чтобы витязь добрый умиротворился, наконец, и защитил свою землю, а она умерила свой зов. Быть может, ещё рано, но приступим.

– Никогда не рано приступить к столь важной работе! – вставил Каукис, глядя в окно. – Как раз ночь – моё излюбленное время: звёзды светят мне и их мерцания пробуждают во мне неведомую страсть и усердие.

И тут Беленира вместе с Дедом Пасечником и Мал-стар Дедком просто-напросто выпихнули из кузни, в которой остался только Каукис и Всевед. Как ни хотел молодой витязь посмотреть на труды старого кузнеца, и каким бы ни было его рвение, его не пустили, ибо Каукис предпочитал работать один или с помощником в редких случаях.

– Этот кузнец куёт судьбу, друг мой: не стоит ему мешать! – молвил Всевед, закрывая дверь перед носом Беленира. К тому времени наш добрый молодец оправился от мёда чудесного и пошёл спать, запомнив эти слова.

В кузне тем временем вовсю кипела работа. Уже плавили чудесный самородок, рождённый небесным сводом в звёздных далях, и превращали его в прекрасный меч. Работали меха, и яркие искры носились по кузнице. Вот застучал молот, и в терему Каукиса звонко запела сталь. Старый кузнец уже придавал будущему мечу вид. И раз за разом его рука могучая, держащая молот кузнечный, опускалась на горячий клинок. Вверх взмывали огненные искры. Коваль глянул в окно: бледный месяц светил с вышины, и звёзды хороводили в небесах. Каукис стиснул зубы и продолжил работу: сталь заговорила ещё звонче, а молот стал подниматься ещё выше.

Наутро, когда лёгкая дымка поднялась от земли, а в горах заклубились густые туманы, Беленир проснулся и тут же увидел перед собой длиннющие бороды дедов, притом всех сразу, и их щерящиеся в улыбке лица. Впереди всех стоял с гордым видом Каукис, приземистый карла-кузнец. Он был выпачкан в копоти, и его волосы были засалены. Зато его прежде угрюмые глаза выражали радость и напоминали озеро, которое вот-вот растаяло и в котором вновь заструилась водица, блеща и играя солнечными зайчиками, и закружились водоверти, – так оживила престарелого мастера его вчерашняя работа.

– Сделал! – воскликнул он тотчас, не боясь разбудить всех остальных витязей, и его усы словно бы взмыли вверх от счастья. – Готово!

– Что готово? – счудовался спросонья Беленир, не поняв вначале о чём толкует Каукис.

– Меч! – заключил коваль, поглаживая окладистую, выпачканную за работой, бороду. – Пошли, испробуем его на деле!

Тут же деды сами подняли Беленира и, вручив ему в руки одёжи, вышли из комнаты, кто, весело напевая что-то себе в бороду седую, а кто и приплясывая. Витязь облачился в свой наряд и спустился в горницу, разбудив Всесвятлира, Брисинора и Волнозора – как видно, они не проснулись от возгласов Каукиса и дедов. Оттуда он уже, не дожидаясь своих товарищей, вышел за дверь, на расписное крыльцо. Там уже собрались всей кучею деды, озарённые рассветным багрецом, и беседовали о своём, на темы, известные им и порой странные для людей. И в своём разговоре они словно бы не замечали Беленира.

Тем временем, яро-солнце всходило над горами всё выше и выше, и лишь тогда, когда лучи светила в полной силе пали на дедов, Беленир увидел, что Каукис держал в руках дивной красы меч, сиявший заревом огненным и пускавший в глаза отблески. И лезвие того меча переливалось чудесными звёздными узорами, а рукоять была сработана самым искуснейшим образом и украшена плетёными рисунками в виде зверей волшебных. И глядя на своё творение, Каукис промолвил:

– Борода моя закопчённая перенесла ветры суровые и даже бури морские, но прежде никогда не видывал я оружие такой красы, а ты, Беленир, тем боле! Так что налюбуйся вволю этим мечом, ибо не вечно ему быть в твоих руках. После тебя появится новый ратоборец, и он сожмёт его в своих крепких ладонях.

– Я только рад, что моя рука возьмёт такой меч – заявил вдумчиво Беленир. – Но, быть может, кто-то из нас сильнее, например, Всесвятлир…

– С чего это? – удивился Всесвятлир, как раз подоспевший вместе с Брисинором и Волнозором.

– Прежде ты побеждал меня на руках, – ответил Беленир, а его товарищи тем временем встали на деревянном крыльце, подбочась. – Возможно, ты с большим успехом победишь змея. Конечно, я не отнекиваюсь от подвигов. Просто сейчас, я так поразмыслил, надо думать не о своем хотенье, а о том, что лучше для победы.

Тут Дед-Пасечник взял невесть откуда (все уже привыкли, что у него вдруг появляются какие-то вещи под рукой, хотя их прежде не замечали) здоровенную палицу в десять пудов, и даже деды удивились находчивости своего родича. Осмотрев палицу, Земнородные сыны предложили витязям подбросить её в небо.

– У кого выше, того и меч! – заключил Дед-Пасечник.

Первым к палице подступился Всесвятлир. Ухватился он за неё, поднял с небольшой натугою в руке и бросил со всех сил ввысь. На целую сажень подлетела палица, а затем пала наземь и примяла каменистую почву. Вторым приступился Брисинор. Он точно также ухватил палицу, бросил её и тоже где-то на сажень, быть может чуть-чуть побольше или поменьше. Третьим подошёл Беленир. Взял палицу в руки, покрутил её в ладонях и подкинул в небо на две сажени. Дедам даже показалось, что под самое ходячее облако, но они в том, верно, ошиблись. Волнозор от состязания, ясное дело отказался, и Беленир окончательно удостоверился, что должен взять меч и окончательно взвалил тем самым на свои плечи огромное бремя – битву со змием поганым, чешуйчатым. Но не успели все ещё и разойтись, как Дед-Пасечник молвил: