Путешествие на север - Любовь Федорова Страница 48

* * *

В который раз отцепляя от своего локтя руку Датара, Мем зло сказал:

– Не висни на мне, как девка. Что люди про нас подумают?

Колокол только что прозвонил вечернюю стражу. Сизые сумерки постепенно превращались в настоящую ночь. В центре Рабежа было относительно людно, но с приближением к западной оконечности острова, через Обводной канал граничащей с Приречьем, прохожих становилось все меньше и меньше, пока они не исчезли совсем. Дома по сторонам топкой улочки здесь стояли закрытыми на все двери, калитки, замки и засовы, и лишь кое-где сквозь щелку в ставнях заметно было, что внутри теплится огонек лампы или свечи.

– Мне все равно, что обо мне подумают, – отвечал Датар, заново цепляя Мема за рукав.

– Мне тоже все равно, что о тебе подумают, но не все равно, что подумают обо мне!

– Тебе спокойней будет, если я плашмя упаду в грязь?

– Ты что, совсем ничего не видишь? Сейчас луна взойдет...

– Луна мне не поможет. Все расплывается, Мем. Я не могу отличить угол дома, которому иду навстречу сам, от человека, идущего навстречу мне. Тогда ты держи меня. Что там впереди?

– Набережная Обводного канала.

– Это болото!

– Молчи уже, мы почти пришли.

– Ты меня не потеряешь посреди болота в темноте?

– У тебя навязчивые страхи, эргр Датар. Хотел бы я тебя потерять в темноте – оставил бы прямо здесь. Что, неужели нет никакого способа вернуть тебе нормальное зрение, не уезжая для этого на Север и не селясь на много лет в подземном городе?

– Есть способ, – немного посомневавшись, выдал свой секрет Датар. – Но он очень неприятный. И противозаконный.

– Какой?

– Нюхать пьяный гриб.

– А... – Мем вспомнил. – Я слышал, что даже обычный человек, нанюхавшись гриба, может видеть в полной темноте.

– Ну, вроде того.

– А ты пробовал?

Датар тяжко вздохнул:

– Приходилось. Иначе совсем беда.

– Почему с тобой так? Ведь ты не красноглазый.

– У меня это от матери, – передернул плечами монах. – Наследственное...

Мем огляделся. Они зашли уже достаточно далеко. Вон знакомая кузня на другом берегу Обводного, откуда звон и грохот слышны круглые сутки, вот спуск с жилой верхней набережной на полузатопленную нижнюю.

– Я не очень помню, как правильно туда идти, – сказал Мем своему спутнику, – но, наверное, не обязательно все время низом. Полпути можно сократить здесь, поверху.

Он сам ухватил монаха под локоть и повернул того в похожий на канаву проулок. Канава вывела их на другую улицу, в древние времена мощенную булыжником и теперь сухую, поскольку шла она вдоль ручья, и грязь утекала в застеленное прошлогодней травой русло. За глухими заборами лаяли собаки. Проулки, улочки и тропки между заборов здесь были частыми, как сетка на мелкую рыбу, узкими, грязными, но проходимыми, несмотря на то, что луна всходить пока не торопилась. Мем уже предполагал близость цели, к которой они стремятся, – ступенек с перильцами, ведущих к приюту Молчальников, и мостика через ручей, которым он в прошлый раз выбирался с нижней набережной.

– За нами следом идут, – сказал вдруг Датар. – Я их слышу. Мне это не нравится.

– Да? – деланно удивился Мем. – И давно ли ты заметил?

– С самой префектуры.

– Почему мне не сказал?

– Думал, ты знаешь.

Мем взял монаха за плечи и приставил спиной к забору.

– Вот что, – сказал он. – Не с самой префектуры, но я тоже слышу. Ты постой здесь, а я проверю – это Нонор за мной послал следить или собака бродячая крадется. Через сотую часть стражи я вернусь. Ни шагу отсюда. Понял?

– Да, но подожди...

Не слушая более монаха, Мем сухой обочиной прянул к разросшимся кустам и вдоль них прокрался до ближайшего поворота. Шальным голосом за забором взвыл пес и откуда-то сверху, со стен императорского дворца-крепости, вдруг брызнули на засыпающий город янтарные искры от самого краешка раздувшейся к празднику, как рыба-барабан, луны. И прямо на углу забора Мем нос к носу столкнулся с кривой рожей видом и принадлежностью явно не из Первой префектуры. Мем выпрямился во весь свой огромный рост и предъявил роже кулак.

– Ы? – удивилась рожа и ступила назад за угол, где шумно столкнулась с сообщниками. Сообщники, не особо церемонясь, немедленно выперли рожу обратно, презрев ее попытки сопротивляться.

Теперь уже Мем отступил. Их было человек восемь, если не больше. В лунном свете мягко блеснула в руках одного легко изогнутая северная сабля.

– Только без дураков, – с издевкой произнес смутно знакомый голос. Человек в плаще с капюшоном, надвинутым глубоко на лицо, положил саблю себе на плечо, а орава, которая ему, вероятно, подчинялась, стала заходить на Мема с флангов.

Мем попятился.

– Мем!!! – вдруг заорал через улицу эргр Датар.

И Мем бросился бежать – не для того чтобы спасать себя, а чтобы выручить Датара. Кривая рожа и остальные – за ним. Но в той путанице, которая случилась после, разобраться было невозможно. Датар так и остался возле забора, словно гвоздями к нему прибитый. Со всяких щелей и закоулков на совершенно пустынную до сего момента улицу мигом набежало множество народу, резко взвизгнул полицейский свисток, – сигнал к облаве – на лету смешиваясь с руганью и командами. Из подробностей Мем заметил лишь крайне растерянное выражение на той кривой роже, с которой в первых бликах лунного света успел свести поверхностное знакомство. Мем подбежал к Датару, схватил того за шиворот и вознамерился волочь монаха куда-нибудь прочь из свалки, но оказавшийся рядом десятник Адан разжал Мему руку и, снизу вверх дохнув чесноком в лицо, сказал: «Этого – отдельно. Чего на меня смотришь? Поворачивайся, поворачивайся, помогай!»

В чем Адану помогать, Мем сообразить не успел. Кривую рожу положили носом в грязь, других, кто с ней, – тоже, и принялись бить и вязать. Один из арестованных, который с саблей, оказался вообще до изумления похож на Нонора, скорей всего, опять какой-то северянин из тех, что охотятся за векселем, – они там, в своей Агиллее, все на одно лицо. Дин бегал здесь же; свистком он дал отбой облаве. Кого его люди арестовывают, Мем так и не понял, но Дину отчего-то было до невозможности смешно. То всхрюкивая, то кудахтая, то давясь от переполнявших его радостных чувств, он деятельно наводил порядок. Проходя мимо, одобрительно хлопнул Мема по плечу и направился дальше.

– Эй, а... а что теперь? – в спину Дину спросил Мем.

– В префектуру, – отвечал ему кто-то.

Датара, кривую рожу, двойника Нонора – всех сбили в кучу и ближайшим проулком повлекли обратно к центру острова. Мем остался на верхней набережной один. По округе давно хлопали ставни и двери, истошным лаем захлебывались собаки. Луна выкатилась из-за Царского Города почти на четверть, свет ее перестал быть намеком и начал отбрасывать тени.