Теплица - Брайан У. Олдисс Страница 48

— О духи, мне здесь совсем не нравится! Лучше б мы утонули вместе с лодкой. Далеко еще ползти? — спросила Яттмур, уткнувшись в замершего на месте Грена.

— Ползти некуда, — мрачно отвечал он. — Мы в западне. Это тупик.

Свесившиеся почти до самого пола, толстые сосульки преградили им путь не хуже стальных решеток. Закрытая их частоколом, впереди была лишь твердая ледяная стена.

— Как трудно человеку живется на этом свете! — с горечью воскликнул Грен. — Он, наверное, здесь появился лишь случайно, иначе бы мир был устроен куда лучше!

Я уже рассказывал, что весь твой род возник случайно, — гнусаво заметил сморчок.

— Мы были вполне счастливы, пока не вмешался ты, — резко ответил Грен.

Тогда ты был беспомощен и неразумен, как растение!

Взбешенный этим выпадом, Грен схватил одну из огромных сосулек и потянул к себе. Она обломилась где-то над его головой. Подняв сосульку словно копье, Грен швырнул ее в мерцавшую впереди полупрозрачную стену.

В тоннеле засверкали ледяные прутья решетки, когда под этим ударом стена разлетелась вдребезги. Лед падал, ломаясь и крошась; скользя, он улетал прочь, острыми краями задевая ноги обмерших путешественников, и весь подтаявший занавес отметил страшным звоном свою мгновенную кончину. Люди скорчились, прикрыв головы ладонями, — казалось, весь айсберг вокруг них превращается в ледяную труху.

Когда звон затих, они подняли глаза и обнаружили, что их ожидает целый новый мир, маня к себе через пробитое Греном отверстие. Пойманный течением, айсберг уткнулся в островок и застрял там, удерживаемый потоком, оказавшись в объятиях крошечной бухты, и теперь, обильно орошая себя слезами, постепенно вновь превращался в воду.

Хоть островок и выглядел не слишком гостеприимно, люди с облегчением увидели на нем скудную растительность, льнущие к камням цветы и коробочки семян, которые покачивались высоко над ними на длинных, подобных столбам стеблях. Здесь путешественники вновь могли ощутить под ногами земную твердь.

Даже люди-толстячки моментально повеселели. С тихими радостными возгласами они, вслед за Яттмур и Греном, обогнули ледяной выступ, стремясь поскорее оказаться под теми цветами. Не особенно протестуя, они перепрыгнули через узкий прогал, чтобы приземлиться на выдававшемся в море уступе и таким образом благополучно сойти на берег.

Островок явно не был райским уголком. Острые камни венчали его склоны, но в самой ничтожности его размеров имелось и преимущество: остров был чересчур мал, чтобы дать приют крупным растительным хищникам, процветавшим на континенте. С угрозой, исходившей от хищников мелких, Грен с Яттмур могли совладать. К разочарованию их тучных спутников, здесь не росло дерево-толстячок, к которому они могли бы прикрепиться. К разочарованию сморчка, ему подобных также не было видно; как ни мечтал он поработить Яттмур и толстячков, помимо Грена, его веса все еще было недостаточно, чтобы проделать это, и он надеялся на помощь сородичей. К разочарованию Грена и Яттмур, не было здесь и людей, так что им и дальше предстояло рассчитывать лишь на себя.

Зато из-под скалы выбивался чистый ключ, чтобы потом найти себе дорогу меж громадными камнями, покрывавшими большую часть острова. Сначала путешественники услышали его радостное журчание, и лишь затем увидели сам ручей. Тонкой струйкой сбегал он на полоску пляжа и растворялся в море. Спеша, люди подбежали к нему, чтобы напиться, даже и не подумав подняться повыше, где вода была не такой соленой.

Подобно детям, они позабыли о своих горестях. Напившись вволю, они зашли в воду, чтобы окунуться, хотя холод вскоре выгнал их оттуда. Затем принялись устраиваться на новом месте.

Какое-то время они жили на островке, не испытывая неудобств. В этом царстве вечного заката воздух был прохладен, и людям пришлось смастерить теплую одежду из листьев и стелющегося мха, туго обвязав их вокруг тел. Время от времени их островок затягивало туманом; проходило какое-то время, и низко над горизонтом снова вспыхивало солнце. Порой они спали, порой нежились на обращенных к солнцу склонах, небрежно покусывая фрукты, прислушиваясь к стонам проплывавших мимо айсбергов.

Толстячки выстроили себе убогую хижину вдали от убежища Грена и Яттмур. Однажды, когда все спали, хижина развалилась и упала на них. С тех пор толстячки спали под открытым небом, укрывшись листьями и прижавшись друг к дружке — настолько близко к своим повелителям, насколько позволял им Грен.

Все снова были счастливы. Когда Яттмур и Грен занимались любовью, толстячки оживленно прыгали вокруг и обнимались, воздавая хвалу своему умному повелителю и его бутербродной даме.

Над их головами наливались, постукивая семенами, огромные коробочки. Под ногами пробегали странные существа — растительные вариации на тему ящериц. В воздухе порхали сердцевидные бабочки с широкими крыльями, жившие за счет фотосинтеза. Жизнь продолжалась, не прерываемая наступлением сумерек или восходов. Кругом были праздность и лень; царил мир.

Люди постепенно совсем втянулись бы в этот ритм, если бы не сморчок.

Мы не можем оставаться здесь, Грен, — сказал он однажды, когда Яттмур и Грен сладко потягивались, едва очнувшись после сна. — Вы уже довольно отдохнули и восстановили свои силы. Теперь мы должны отправиться дальше, найти других людей и утвердить собственное царство.

— Ты говоришь чепуху, сморчок. Наша лодка потонула. Мы навсегда остались на этом острове. Здесь, может, и холодновато, но мы видали места и похуже. Мы всем довольны, так что оставь свои глупости.

Грен со своей девушкой плескались голышом в тех нескольких лужах, что образовались на поверхности больших квадратных каменных блоков, разбросанных по островку. Жизнь казалась сладким сном, Яттмур болтала в воздухе стройными ножками и распевала одну из баллад пастушьего племени: Грен вовсе не хотел прислушиваться к жутковатому зануде, поселившемуся в его голове. Все чаще и чаще сморчок давал о себе знать, чтобы сообщить что-то такое, что ему совсем не нравилось.

Их безмолвная перебранка прервалась воплем Яттмур.

Нечто похожее на руку с шестью раздувшимися пальцами схватило ее за лодыжку. Грен бросился вперед и без особого труда оторвал от нее нападавшего. «Пальцы» извивались, когда он осматривал их, вертя в руках.

— Какая я глупая, что заорала, — сказала Яттмур. — Это всего лишь еще одно из тех существ, которых люди-толстячки зовут ползунками. Они выбираются на остров из моря. Если толстячкам удается поймать такую, они разламывают ее напополам и съедают. Ползучки твердоваты, но они сладкие на вкус.

«Пальцы» напоминали формой вытянутые луковицы; серые и морщинистые, они были нестерпимо холодны на ощупь и медленно шевелились в руках Грена. Наконец он уронил ползунку на землю, и та торопливо скрылась в траве.

— Ползучки выплывают из моря и зарываются в песок. Я сама видела, — сказала Яттмур.

Грен не отвечал.

— Тебя что-то беспокоит? — спросила она.