Благие пути - Ена Вольховская Страница 49

—Заходи,— отшатнувшись от окна, Риверс двинулся к входной двери, куда вскоре, судя по шуму, подошел и управляющий.

Мужчина неохотно провернул ключ и подвинул щеколду, снял очаровательно бесполезную цепочку и пропустил внутрь управляющего, тут же заперев дверь. Оказавшись в полумраке вестибюля, временный управляющий с трудом сдерживал кашель от пыли, тут же забившей нос. Риверс готов был до талого защищать имущество Реймонда, но вот поддерживать его в порядке не собирался. Лишь немногие места, с которыми мужчина регулярно взаимодействовал, выглядели прилично. Остальные же помещения, окутанные покрывалом пыли и паутины, разили заброшенностью.

—Эм…— старик замялся,— не могли бы мы пройти дальше?

—Говорить будем здесь!— гортанно рыкнул Риверс, любезно зажигая керосиновую лампу — подачу газа в дом давно прекратили.

—Но это место не подходит для длительной беседы!— недовольно проворчал старик, взглядом выискивая хоть какое-то сидение.

—Тем лучше. В твоих интересах сократить беседу до сути,— он оперся на дверной косяк и презрительно посмотрел на собеседника.

Временный управляющий задумчиво постучал тростью по полу и присел на напольный горшок с мертвым растением.

—К сути, говоришь?— пробурчал он в густые подкрученные усы.— Суть всегда одна, Виермо. Я должен продать это поместье, а для этого ты должен покинуть его и прекратить распугивать потенциальных покупателей,— Риверс стиснул челюсти, что также не укрылось от внимания старика.— Я полагаю, что министр обеспечивал тебе крышу над головой. Если дело в этом, мы бы могли выхлопотать тебе комнату или даже небольшой домик…

—Плевать мне на крышу над головой!— гаркнул мужчина.— Вы разбазариваете имущество, которое вам не принадлежит!

—У саро Мауэра нет наследников, значит, его имущество принадлежит государственной казне и только ей решать, как им распоряжаться,— заученно пояснял управляющий. Весь его вид говорил о полнейшем равнодушии и что такой Риверс вовсе не единственный на его памяти.

—Что-то я не видел ни тела, ни казни!— процедил он сквозь зубы.— Не пудри мне мозги, старик, я знаю, что Мауэр жив!

Управляющий покачал головой.

—Мне неизвестно, кем был для вас министр, и я не в силах почувствовать горечь вашей утраты, но постарайтесь уже принять его смерть и жить дальше…— старик запнулся, чувствуя холод металла у виска. Он даже не заметил, как Риверс успел подойти к нему так близко.

—Именно так я и скажу вашим близким после того, как выпущу ваши органы погулять!— прорычал он, свободной рукой прижав старика к стене.

—Прах не слишком эмоционален, саро Риверс,— с тоскливой усмешкой прохрипел управляющий.

Хватка ослабла, позволяя управляющему сползти по стенке. Закашлявшись, старик поправил ворот и поднял взгляд на отпрянувшего Риверса. Тот стоял чуть поодаль и, прикрывая рукой лицо, чуть сотрясался. Даже через тяжелое пальто, в которое он кутался в холоде стылых стен поместья, было заметно, как подрагивают крупные плечи. Удивленный управляющий было подался вперед, когда клокочущие звуки набрали громкость и разразились почти истерическим смехом. Невольно управляющий отступил к двери. А Риверс все смеялся и не мог остановиться, запрокидывал голову назад, и жуткий звук разлетался под высокими потолками. Неизвестно, сколько времени это длилось, но в какой-то момент все резко стихло, и, утирая выступившие слезы, Риверс сказал:

—Впечатляющая выдержка, старик! А ведь я действительно уже собирался пустить тебе пулю в башку!— удивительным, пугающим задором сменилась его ярость.

—Рад, что повеселил тебя,— фыркнул управляющий.— Так ты освободишь помещение?

Риверс пронизывающе вгляделся в изрезанное морщинами лицо и молча подошел к двери. Вновь заскрежетал замок. С протяжным скрипом дверь открылась, впуская внутрь солнечный свет и выпуская управляющего.

—Наконец-то ты… образумился,— повернулся он к Риверсу лицом.

И в это мгновение дверь с грохотом захлопнулась.

—Проваливай, дед! Больше я тебя предупреждать не стану!

—Не только вы устали от этого балагана, Виермо!— сердито произнес управляющий.— Я хотел уладить вопрос по-хорошему, но вы, видимо, понимаете лишь язык силы!— продолжал разоряться он под дверью. Риверс только фыркнул.— Я даю вам три дня, Виермо. Три дня на то, чтобы вы покинули поместье! Я даже позволю вам забрать личные вещи саро Мауэра, если вам так будет легче. Но на четвертый день я приду сюда с полицией, и предписанием вы не отделаетесь!— Риверс страдальчески закатил глаза, но через пару мгновений услышал стук трости по вымощенной дорожке.

Незаметно для себя мужчина выдохнул. Он погасил лампу и направился на второй этаж. Остановился у закрытой двери кабинета, в который иногда по привычке заглядывал, и вновь забрался на чердак, пыльный и темный. Забавно… Десять лет назад он ненавидел это место всем сердцем, несмотря на ухищрения Реймонда. Десять лет назад этот чердак был для него и укрытием, и клеткой, куда он был вынужден возвращаться раз за разом. Десять лет… это было так давно, что не верится! Будто кто-то другой прожил две трети его жизни.

Риверс рухнул на жалобно скрипнувшую кровать и закинул руки за голову. Когда Реймонд только предложил ему эту работу, он немало времени проводил на этом чердаке, считая его своим, единственным безопасным уголком в целой стране. Но время шло. Мастерство Риверса выходило на новые уровни, а задания Реймонда становились все сложнее и дольше, так что несостоявшийся страж практически переехал в гостиницы и пансионы.

По белесым глазам больно ударил солнечный свет. Риверс с шипением прикрыл лицо ладонью и проследил за тем, откуда отразился луч, коварно проникший через щели в слуховом окне. Настроение, и без того паршивое, рухнуло окончательно, когда взгляд его наткнулся на серебристый значок, давно заброшенный на дальнюю полку. Маленькая бляшка, подтверждающая окончание его подготовки в качестве стража и готовность служить Мэтримониуму. День триумфа. День траура. День, когда десятки людей узнали, что выдержали весь ужас тренировок напрасно. Решение о роспуске подразделения личной охраны Мэтримониума было принято еще за месяц, но их группу все равно решили дотянуть и вручить бесполезные цацки, теперь подтверждающие лишь их порочность. Провести полжизни на полигонах и в лабораториях, надеясь на всеобщий почет и трепет, а получить только пинок под зад! Риверс прокрутил на пальце револьвер и выстрелил четко в значок, отправляя его как можно глубже в тень.

Иронично, что из глубокой тени самого Риверса когда-то и достали. Год за годом специфичность его обучения не позволяла ему влиться в общество. Даже там, где сила, проворство и иммунитеты стража могли стать не лишними, на него смотрели с опаской. Даже не будь причиной роспуска убийство одного из мэтров, держать под боком кого-то столь грозного и трудноуправляемого как страж обычный народ не рисковал. Зато охотники за головами с удовольствием приняли молодого бойца. Было ли это ошибкой? Любой, кто встретил бы Риверса, ответ дал бы однозначный, но он сам считал это «своей натурой и частью, пути, которая привела к Мауэрам».