Достигнуть границ - Олеся Шеллина Страница 5

Я замер и выпрямился в кресле. Так, Петя, замри и попытайся не потерять эту мысль, а еще лучше, запиши ее. Так, значит, Надиру — север Индии, испанцам — юг, ну а я скромненько контрибуцией обойдусь. Мне там земли не нужны, я их все равно не смогу контролировать, слишком много акул вокруг такого лакомого куска вертится. Потому что в Индии, в отличие от задрипанного Эквадора — есть, что брать, и испанцы это отлично знают. Я помогаю вернуть Испании утраченное, остатки которого уже вовсю пытаются прибрать к рукам бриты с голландцами, даже не стесняясь, что у этих мест есть хозяин. А Испания не может им противостоять везде. И она выберет в итоге Южную Америку, потому что в отличие от Индии, она англичанам не особо приглянулась. Но в Индии они пока только пытаются, отхватывая куски у не способных сопротивляться Испании и Португалии, потому что Роберту Клайву, который завершит британизацию Индии сейчас всего пять лет. Сомневаюсь, что в столь нежном возрасте он сумеет что-нибудь нам противопоставить. А вот сумеют ли испанцы удержать повторно завоеванное — меня вообще не касается. Чем больше хаоса у соседей, тем лучше мне. Я-то честно выполню уговор — помогу, действительно помогу, но вот как только последний обоз с награбленным… то есть, экспроприированным, скроется с глаз долой, участие Российской империи в Индийском турне на этом прекратится.

И Надир, и испанцы будут счастливы такому исходу и даже не попытаются возражать, в первое время, а потом придут англичане, может быть одни, а может и с голландцами, и всем станет резко не до смеха, потому что за Индию, что ни говори — стоит биться. Только вот не мне, у меня и своих битв достаточно.

Но черт возьми, я-то надеялся, что голландцы высадятся где-нибудь в районе Бразилии. С португальцами проще было бы договориться, они настолько сильно зависят от Британии, что с удовольствием пошли бы на сделку в обмен на некоторое ослабление этого ига хоть в какой отрасли. Ну да ладно, будем играть теми картами, что нам сдала судьба, или кто там за феномен всемирного невезения отвечает?

С другой стороны, если все-таки договоримся, то у нас появится порт, чтобы в Тихом океане можно было куда-то пристать и не нарваться на пулю или дротик, смазанный кураре, потому что неподалеку от Эквадора расположилась гряда Галапагосских островов, которые, несмотря на активную вулканическую деятельность, вполне пригодны для строительства военных баз. Да и пиратство можно поприжать, взяв острова под свой контроль. И я даже знаю, кто, в случае успеха составит основной воинский костяк — да казаки. Те что погорластее. Вот уж эти точно дадут пиратам прикурить. А чтобы их потребность в зипунах обеспечить, я даже, возможно, уподоблюсь бритам и начну каперские свидетельства раздавать. Вот казачки-то порадуются. Вскочив, я снова подошел к карте, внимательно ее изучая. Отсутствие Антарктиды немного смущало, но да ладно, я-то знаю, что она там.

В кабинет вошел Митька со свежей газетой и молча положил мне ее на стол, поставив рядом кофейник. Вот, кстати, если удастся что-то с Эквадором решить — то там можно просто прекрасный кофе выращивать.

Подойдя к столу, я взял чашку, налил кофе из кофейника и плеснул немного молока, сдобрив сахаром, после чего сделал глоток, покосившись на газету.

Ушлый Юдин успел развернуться не только почитай по всей России: ту типографию, в которой Фридрих в Берлине себе на жизнь зарабатывал, перепечатывая переведенные тогда еще листы, он у Фридриха выкупил, расширил помещение и соответственно производственные площади, найдя владельца и выкупив весь дом, в котором ютилась крошечная типография Фридриха, и теперь у нас собственное агентство новостей начало образовываться. А в газете появилась пара страниц, посвященных заграничной жизни, которые пользовались стабильным успехом, ведь жизнь заграничных монархов, в отличие от моей, так и била ключом. Балы, маскарады, официальные любовницы на контрактной основе… Плевались, читая, называли срамотой, но все равно, черт их подери, читали. Есть у меня смутные подозрения, что Юдин на газетах не остановится, и в итоге его семейство станет медиамагнатами и мультимиллиардерами. Ну а пока он мне именно как газетчик и журналист нужен.

Кровно заинтересованный в том, чтобы дело быстро пошло на лад, Афанасий Абрамович Гончаров, коего я припахал к развертыванию бумажного производства по всей России, подошел к своему контракту со всей ответственностью. Он даже где-то откопал местных Кулибиных, которые посовещались с болтающимся без дела из-за отсутствия идей Джоном Кеем, и почти на пятьдесят лет раньше Робера умудрились собрать станок, который все деревянные остатки, а также макулатуру перерабатывал в бумажное сырье. Гончаров тут же организовал сбор всех плотницких отходов, уже ненужных бумаг и прочего для изготовления сырья для газет, куда оно шло куда более низкого качества, чем на другие изделия. Народ быстро это просек и вторичное сырье начали сдавать тоннами, что позволило увеличить объем готовой продукции, без большого ущерба лесного массива. Я же отдал приказ о санитарной вырубке для тех же целей, и в бумажные уже не мастерские, а полноценные фабрики начали свозить некондиционный лес, чаще всего пораженный разными заболеваниями. Оценив старания Гончарова, я намекнул на потомственное дворянство, ежели не остановит темпов и наладит дело не только в Москве, Петербурге и Новгороде, где он успел на неполные полгода развернуться, но и в других губерниях нашей необъятной страны.

Еще раз покосившись на газету, я посмотрел на Митьку. Если принес вот так в середине рабочего дня, значит, в ней есть что-то важное. Рыться и искать не хотелось, тем более, что Митька прекрасно знал уже ставшей традицией мое вечернее чтение газеты совместно с Филиппой. Это был час уютного молчания, когда мы усаживались в ее будуаре и шуршали страницами. При этом Филиппа любила устраиваться на полу, используя мои ноги в качестве опоры. Сам того не подозревая, я так ее нагрузил, что в течение дня мы даже на обеде иной раз не встречались, каждый был по горло занят своими делами. Самое смешное, что очень скоро мы сыскали славу этаких затворников, чуждых светских увеселений, а я же был рад, что нашел наверное единственную женщину, которая полностью разделяла мои взгляды на бесконечные балы и развлечения. Куда интереснее было заниматься чем-то действительно важным, что в итоге принесет свои плоды. Нет, развлекаться тоже иногда надо, чтобы мозг банально перезагрузить, но не каждый же день.

Филиппа не жаловалась, ей это действительно нравилось. Она даже однажды при родах присутствовала, чтобы что-то понять. Вернулась бледная, но настроенная весьма решительно. Через неделю пришла ко мне с проектом указа и просьбой выделить деньги на книги по медицине, потому что своих не было. На вопрос, она хочет, чтобы медикусов готовил университет или сразу созданная лекарская школа, Филиппа промолчала, а потом сообщила, что подумает. Думала, кстати, до сих пор, постоянно совещаясь с Бидлоо, которому видимо заняться было нечем, и реже с крайне занятым Лерхе.

— Вторая страница, — невозмутимо произнес Митька, заметив мой взгляд. Я открыл газету сразу на второй странице и чуть не упал, потому что на меня со страницы смотрела корова. Проведя пальцем по рисунку, я растер краску между двумя пальцами — она сильно мазалась, но факт оставался фактом — это была первая иллюстрация в обычной газете. Долго разглядывая рисунок, я мысленно выписал Юдину премию, но тут же отбросил эти ненужные и вредные мысли — он не умеет работать нормально без угрозы лишить его чего-нибудь не жизненно важного, и не мешающего дальнейшей работе. Налюбовавшись на корову, я приступил к чтению самой статьи. Прочитав, задумался уже над премией себе любимому, потому что я — молодец. Вот так, сам себя не похвалишь, никто и не додумается это сделать. А молодец я в том плане, что догадался навесить вакцинацию от оспы на попов.