Механика небесных врат - Роман Афанасьев Страница 5

От очередного рывка Конрад едва не полетел с сиденья кувырком. Упершись руками в край стола, он выбранился вслух. В своих проклятьях Штайн упомянул и погоду, и бригаду парохода, и всю затею разом. День выдался не из легких.

Вагон снова замер, и Конрад, не в силах более выносить тряску, поднялся на ноги. Он прошел в угол кабинета, к рукомойнику с зеркалом и непременным полотенцем. Открыл кран, нацедил в ладони воды и плеснул себе в лицо и сразу почувствовал себя лучше. Духота отступила, в голове прояснилось. Штайн взглянул в зеркало, пытаясь разобрать свое отражение в зыбком свете масляной лампы, – газовое освещение было слишком опасно ставить в вагоны. Достал расческу и привел в порядок русый пробор, пригладил усы, провел пальцем по широкому подбородку. Еще гладко, но утром следует побриться. Хоть Конрад давно оставил военную службу, но некоторые привычки бывший инженер-консультант ремонтного батальона не собирался менять.

Из зеркала на него смотрело строгое лицо с рублеными чертами. Пробор, усы, скулы, подбородок. Серый френч с накладными карманами хоть и был без знаков различий, с головой выдавал во владельце бывшего армейца. Хотелось отдать честь самому себе. Неудивительно, что на вокзале в Механикусе военный патруль спутал его с офицером и попытался получить объяснения. К счастью, документы у него были в порядке, недоразумение быстро разрешилось, и Штайн без проблем погрузился в единственный пассажирский вагон.

День действительно не задался с самого утра. Сначала он никак не мог избавиться от назойливого посетителя в мастерской. Конечно, предложение было интересным и выгодным. Но тратить два часа на беседу с потенциальным заказчиком автоматического замка было не в обычаях Штайна – вся его мастерская состояла из него одного и, к великому сожалению, Конрад не мог перепоручить клиента подмастерью. Не мог и выгнать его, – глупо отказываться от заказа накануне выплат аренды. А конкуренция в столице была столь высока, что, пожалуй, следовало перед этим клиентом петь и плясать, лишь бы не ушел к соседям. К счастью, он не ушел, – имя Конрада Штайна было хорошо известно в городе. Служба, пусть и недолгая, в ремонтном батальоне канцлера создала молодому механику отличную репутацию среди многочисленных частных ремонтников. Как, впрочем, и его мелкие усовершенствования, регулярно представляемые им на ежегодных выставках. Крупными проектами Конрад не занимался. Вернее – не осуществлял их. Его дело было разработать идею, составить максимально подробные чертежи и сдать заказчику. Так он работал и на ремонтников канцлера, и на городскую службу, и даже на крупнейший концерн пароходов Вельда. Если хорошенько подумать, то даже в этом составе должны быть узлы, придуманные и доведенные до ума самим Штайном.

Но как ни крутился Конрад, пока его предпринимательская деятельность не давала особой прибыли. И неудивительно – заработать созданием механизмов в городе механиков было нелегко. Тут на каждом углу таких гениев десяток, а то и больше. И все же кое-что перепадало и Штайну, с каждым шагом приближая его к мечте. Окончательно поправить дела мог только по-настоящему крупный армейский заказ. Казна щедра, на военные разработки не жалеет денег. Но для начала нужно ее заинтересовать.

Конрад обернулся, бросил взгляд на уголок чемодана, высунувшийся из-под сиденья. Если все удастся, то его жизнь изменится. И, возможно, очень сильно. Из-за этого стоило рисковать. И терпеть неудобства.

Словно отзываясь на его мысли, вагон снова дрогнул и тронулся с места. Штайн поспешил вернуться на сиденье и, удобно устроившись у стола, нагнулся, осторожно засунув чемодан поглубже. Из-за этого потрепанного кожаного чудовища он тоже натерпелся неприятностей. Абсолютно нелегальная вещь – создание магов, снабженная схемой левитации. Незаменимая штука, если нужно перенести в одиночку что-то тяжелое: на вид обычный чемодан, но облегчает собственный груз чуть ли не втрое. И – запрещен к обороту на территории Механикуса. И если бы военный патруль на вокзале решил проверить его багаж…

Конрад закатил глаза. Невыносимый день. Из-за того клиента он не успел собрать вещи для путешествия. Хорошо хоть успел добежать до вокзала и отправить посылку в Магиструм, хотя изначально собирался доставить ее лично. Но обещания нужно выполнять, и Конрад решил, что отправится позже. Потом он долго собирался и, уже опаздывая, примчался на вокзал, где и наткнулся на патруль. После неприятной беседы, в расстроенных чувствах отправился на перрон, подозревая, что опоздал на вечерний рейс. Но там выяснилось, что пароход задерживается и он все-таки успевает на него. Радость оказалась преждевременной – рейс задержался до полуночи, и вот теперь состав еле-еле полз по границе между Пустошью и горами, останавливаясь на каждом шагу. Небеса разразились невиданной по силе грозой, потом начался ливень. В вагоне было душно, ужин единственному пассажиру никто и не подумал приготовить, Конрад мучился от бессонницы и пребывал в отвратительном настроении.

В раздражении он протянул руку, взял со стола стакан с водой, сделал глоток и замер. Только сейчас он осознал, что состав набирает ход, двигаясь все быстрее и быстрее. Похоже, неприятные рывки кончились.

Не мешкая, Конрад скинул френч и брюки, аккуратно повесил на вешалку, притаившуюся в углу, у раздвижных дверей в кабинет, и погасил лампу. Растянувшись на жестком сиденье, он подложил под голову подушку с глупой и жесткой вышивкой и накрылся клетчатым пледом. Закрыв глаза, он прислушался к далекому раскату грому. День, такой тяжелый и беспокойный, кажется, заканчивался. Быть может, он успеет урвать хоть немного сна. Завтра, перед важной встречей он должен быть свеж и представителен. От первой встречи всегда зависит очень многое, на первой встрече всегда закладываются те отношения, что определяют все дальнейшее сотрудничество. В этот раз все должно пройти гладко. Идеально. Иначе и не может быть. Так должно случиться, иначе жизнь кончена. Слишком многое он вложил в эту поездку, в эту идею, в этот проект. Собственно, он вложил все – как игрок, ставящий последние деньги на один-единственный номер рулетки. Все – или ничего.

Под раскаты грома и лязг вагона Конрад Штайн, измученный тяжелым днем, уснул мгновенно.

* * *

Все было почти готово, когда Ланье уронил медную нить. Сначала он даже не понял, что произошло, – казалось, моргнул, перед глазами вспыхнул яркий свет, и медная с золотым напылением пластина с уже выгравированными символами движения покрылась сажей. Выругавшись, Ридус резко выпрямился, едва не свалившись со стула, и сорвал с лица маску с увеличительными линзами. Труд последних часов пошел прахом – и все из-за того, что он на долю секунды уснул, не в силах справиться с усталостью. Бросив маску на стол, он потер пальцами слипающиеся глаза.

– Чтоб тебя, – буркнул магистр, поднимаясь со стула и разминая затекшую спину.

Он окинул взглядом длинный полированный стол, уставленный приборами для исследований. Химические реактивы в сосудах из толстого стекла, металлические салфетки, сплетенные наподобие кольчуги из тысяч тонких нитей, увеличительные стекла, обрывки бумаг и куски медных плат… Все это покрывало стол ровным слоем, за исключением крохотного свободного кусочка у стула. Там на изолирующей каучуковой подставке лежала миниатюрная плата движения – источник питания, что должен был привести в движение уже собранный механизм.