Механика небесных врат - Роман Афанасьев Страница 6

Ридус пытался сделать его похожим на паука. Шесть точек опоры отлично подходили для шагающего аппарата, но согласовать движение этих штук было намного сложнее, чем двух в предыдущей модели. Паук, похожий на большую железную коробку, стоял на столе и дожидался магической пластины с заклинанием движения. Заклинание магов, выгравированное смесью трех первичных кислот, заставляло плату выделять некоторое количество энергии, которое не имело никакого отношения к той энергии элементов, которой пользовались все маги и магистры. Ланье пытался усилить эффект, соединив часть рун медным волосом, проложив новую замкнутую цепь, создать таким образом второе заклинание внутри первого графического заклинания, но уронил волос и соединил совсем не те символы. Вся энергия пластинки высвободилась разом, символы в мгновение ока проели пластину насквозь, вместо того чтобы медленно ее плавить. И все из-за такой пустой мелочи, как усталость.

Ланье поджал губы. Осторожно подняв испорченную пластину с подставки, он отнес ее в другой угол комнаты, к шкафам, и аккуратно опустил в ящик использованных образцов. Потом открыл полированную дверцу шкафа и вытянул длинный деревянный ящик, обклеенный изнутри белым каучуком. Ящик был полон заготовок пластин. Все они стояли вертикально, каждая в своем гнездышке, и различались только размерами – от крупных, величиной с ладонь, до мелких – не больше ногтя большого пальца. Ридус выбрал самую мелкую, осторожно подцепил ее ногтями и извлек из гнезда. Аккуратно закрыв ящик, он поспешил обратно к столу.

Опустившись на стул, магистр положил пластинку на подставку и опустил над ней большую линзу, что держалась на медном кронштейне, вставленном в столешницу. Быстро осмотрев пластину и не найдя изъянов, магистр решительно придвинул поближе к себе инструмент для травления – большой стеклянный куб с тремя различными колбами, в которых содержался состав для травления. Он открыл смеситель, составы смешались, и крохотная мутная капелька появилась на золоченом жале инструмента, которое не в силах была растворить. Ланье поправил светильник – круглый глоуб на украшенной завитками ножке, горящий холодным белым светом энергетики элементов – и склонился над линзой.

Его тонкие пальцы, защищенные перчатками, ловко управлялись со стеклянной трубкой, из которой торчало золоченое жало. Магистр быстро покрывал пластину руническими символами заклинания, давно выученного наизусть. По мере появления новых символов, остальные начинали едва заметно светиться. Это означало, что все идет правильно – реакция химических элементов и магической графики развивается в нужном направлении.

На последнем символе, самом главном, замыкающем цепь заклинания, Ланье сделал ошибку. Онемевшие от долгой работы пальцы дрогнули, и жало прочертило полосу в металле, перечеркнув предпоследний символ. Остальные тотчас померкли, и заклинание умерло, так и не родившись.

На этот раз Ридус не стал ругаться. Он медленно отложил трубочку с жалом, откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. Он знал – бывают моменты, когда пора остановиться. Плоть слабее духа, и порой желания бегут впереди возможностей. Сегодня у него уже ничего не получится – это магистр знал наверняка. Нужно расслабиться. Дать отдых уставшим рукам и глазам. Выспаться, чтобы не клевать носом за столом, и, наверное, поесть, чтобы пустой желудок не отвлекал от высоких мыслей неподобающим урчанием.

Ланье аккуратно стащил с онемевших рук тонкие черные перчатки, положил их на край стола. Сжал пальцы в кулаки, быстро разжал, разгоняя по жилам кровь. Потом поднялся со стула и выключил светильник.

Теперь горели лишь газовые рожки на стенах, закрытых деревянными панелями. Окно, закрытое тяжелыми черными шторами плотной ткани, всегда оставалось темным – даже днем. Ланье моргнул, пытаясь избавиться от светлых пятен перед глазами, потом посмотрел на деревянный столик у входной двери. Там стояли большие круглые часы, равномерно щелкая безупречным механизмом. Еще три хронометра, размером поменьше, лежали рядом – ими магистр пользовался во время экспериментов. Черные узорные стрелки больших часов показывали четыре часа утра. Ридус вздохнул. Определенно, ему нужно хоть немного поспать.

Сняв фартук из черного шелка, магистр аккуратно сложил его, повесил на стул и одернул сюртук. Потом подошел к двери, снял с разлапистой вешалки, стоявшей в углу, плащ, накинул на плечи. И тут же почувствовал странную выпуклость во внутреннем кармане. Запустив руку в карман, Ридус вытащил на свет длинный цилиндр и нахмурился. Погрузившись с головой в работу, он совсем забыл о досадном происшествии у входа в Магиструм.

Жестяной тубус приятно холодил ладонь. Ланье взвесил его в руке, задумчиво посмотрел на винтовую крышечку, на которой виднелись остатки сургуча. Потом, решившись, быстро подошел к столу, взмахом руки сдвинул в сторону приборы. Вновь зажег светильник и быстро открутил крышку тубуса. Перевернул его над столом, потряс. И, вопреки его ожиданиям, из жестяного цилиндра на столешницу выпала не какая-нибудь гадость, подложенная глупым шутником Карагозисом, а плотный сверток из бумаги, перевязанный толстым шелковым шнуром черного цвета.

Ланье осторожно взял в руки свиток. Он оказался удивительно тяжелым – это была особая бумага, больше похожая на ткань, пропитанная специальным сохраняющим составом. Ридус уже встречался с такими свитками – в центральной библиотеке, где искал старые записи магов. Именно так старые малефиканты хранили свои записи, защитив их и от сырости и от гниения.

С некоторым сомнением магистр потер большим пальцем шершавую поверхность свертка. На ощупь бумага была настоящей. Нахмурившись, Ланье вытащил из кармана крохотный раскладной ножик, открыл самое большое лезвие и аккуратно перерезал шнур.

Свиток с глухим шорохом раскрылся, и длинное полотно раскинулось по всему столу. Взгляд Ланье упал на черные линии, покрывавшие свиток, и магистр затаил дыхание. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок – словно капля дождя скатилась за воротник.

Чертеж был сложным. Невообразимо сложным. Несколько деталей, каждая в трех проекциях. Десяток рунных заклинаний на полях, неизвестные письмена в центре. Что-то большое, что собирается из нескольких частей. Магистр медленно выдохнул. Он еще никогда не видел такого сложного старого чертежа. Маги, презиравшие технологию, вообще чертили редко. Их простейшие механизмы, что служили им, были незамысловаты и откровенно примитивны. Обычно, если в том появлялась нужда, они грубо рисовали от руки, сопровождая рисунок многочисленными и путаными комментариями. Но этот чертеж был составлен по всем правилам, и если бы не надписи, Ланье решил бы, что это работа механикусов. Но рунные заклинания сразу опровергали это предположение – магия у инженеров под запретом.

Магистр осторожно развернул свиток пошире и резко вздохнул. Его взгляд наткнулся на формулу магистра Лидуса, описывающую быстротечную энергетическую реакцию эфира. Очень известная формула, открывшая новое направление в теории элементов. Ланье пользовался ей ежедневно – уже год. С того самого момента, как Лидус вывел ее и представил на ежемесячном симпозиуме. Вот только свитку было явно больше года.

Дрожащими пальцами Ридус развернул свиток полностью, расстелил на столе. При этом скинул на пол и линзу, и каучуковую подушечку, но даже не заметил этого. Формулы, заклинания, чертежи…