Хроники Максима Волгина - Игорь Вереснев Страница 5

– Что, Маакс, – голос Савая разом оборвал мечущиеся в голове мысли, – займемся изучением церемонии облачения в одежды?

Солнце в Вирии не заходило никогда. Это было странно – видеть его над головой и ложась спать, и просыпаясь. Вернее, выполняя церемонию отхода ко сну и церемонию пробуждения. Здесь и шагу нельзя было ступить без церемоний. Чихнуть или кашлянуть – и то не вздумай! Максима это начало раздражать уже через несколько дней. И раздражал Савай, обучающий всем этим премудростям. Хотелось послать его подальше… Но куда уж дальше?! Поэтому он терпеливо, час за часом, выполнял предписанные ритуалы.

А часы на Вирии тоже были странные. В каждом – сто минут, в минуте – сто секунд. И в дне часов было сто, и в году – сто дней. Короче здешние секунды или длиннее земных, Максим определить не смог, их отсчитывал сидящий в голове пониматель. Очень удобно, не запутаешься в мире, где нет утра, ночи и вечера, нет весны, осени и зимы. В мире, где тянется бесконечный летний полдень. Из года в год, из тысячелетия в тысячелетие.

Савай не докучал историей и географией, хоть Максим не отказался бы узнать, откуда взялись на этой Вирии люди, в точности такие, как на Земле. Но нет так нет. В их занятиях вообще не было ничего от привычной школы. Зачем зубрить, если пониматель подскажет все, что пожелаешь? Цивилизованному человеку достаточно знать церемонии своего ордена, чтобы занять подобающее место. Но зато церемонии нужно было знать в совершенстве.

Иногда Савай делал перерывы в занятиях и устраивал для своего подопечного экскурсии верхом на диванчике. Максим пытался прикинуть расстояние, но мир вокруг был так необычен! Пониматель твердил о десятках, сотнях километров, а город все не заканчивался. Разве подобное возможно? Или вся Вирия – один сплошной город? Точнее, та половина планеты, что обращена к солнцу. Однако должна же быть и другая? Если с одной стороны все время день, то с другой должна быть сплошная ночь.

Что такое «ночь» Савай не понимал. Он никогда не видел черного неба, звезд. Он даже не слышал о них!

Чаще всего целью их экскурсий были Фантазмы, эдакие «художественные галереи». Попавший туда человек оказывался пленником иллюзий, неотличимых от реальности. Одни из них смешили, другие забавляли, удивляли, восхищали. Были и такие, что пугали до дрожи. Савай твердил, что предаваться фантазмам – самое достойное занятие для цивилизованного человека, после церемоний, разумеется. Но для полноты картины познакомил своего подопечного и с другим развлечением вирийцев – ристалищами, спортивными состязаниями. Состязания тоже были самые разнообразные: для детей и взрослых, для мужчин и женщин, для быстрых и неторопливых, для азартных и сосредоточенных. Некоторые казались такими жестокими, что напоминали бои гладиаторов. Впрочем, до смертоубийства здесь не доходило. Белый орден тут же увозил раненых в свои рекреационные центры, наверняка на попечение какого-нибудь лечителя.

А вот кроме церемоний, фантазмов и ристалищ вирийцы больше не занимались ничем. То есть абсолютно ничем! Никто! Когда Максим понял это, то был ошарашен – не может существовать целая планета бездельников. Потом убедился – может. Ни работать, ни учиться местным не требовалось, они все получали на халяву. Им даже посуду мыть и полы подметать не приходилось! Единственной заботой было не вымереть со скуки, но с ней они справлялись успешно. Максиму стоило поучиться этому искусству – если он собирался примазаться к здешней халяве.

Примазываться он не собирался. Он хотел одного – вернуться на Землю. Но придумать, как это сделать, не получалось. Пока на четырнадцатый день своего пребывания в Вирии не познакомился с Гоэльтом и Тальдой.

Максим сидел у прозрачной стены-окна, смотрел на белеющую вдалеке границу долины, на крохотные, еле различимые деревца верхнего яруса. Мечтал угнать диван и лететь, лететь… Почему-то казалось, что как только увидит над головой звезды, мигом найдет способ вернуться на Землю…

– Приветствуем тебя, Маакс!

Летатель свалился ему едва не на голову. Максим дернулся от неожиданности, вскочил. Хотел было высказать все, что думает о таком вопиющем нарушении церемонии знакомства. И улыбнулся. Парень и девушка, русоволосые, широколицые, похожие друг на друга, как брат и сестра, одеты были необычно: рубахи с длинными рукавами, вместо опостылевших юбок – шорты ниже колен. Спортивная форма – немедленно подсказал пониматель. Однако носить ее за пределами ристалищ считалось неприличным. Увидел бы этих двоих Савай, скривился бы, как от кислого. Но они плевать хотели и на Савая, и на его церемонии. Так же, как и Максим!

Он кивнул им в ответ:

– Привет!

– Разрешишь войти в твое жилище?

– Заваливайте.

Окно растаяло, превращаясь в проем. Парень, а за ним и девушка ловко впрыгнули в комнату прямо с дивана, заставив тот укоризненно пискнуть и опрокинуться. Но на него никто внимания не обратил.

Визитеры были ненамного старше Максима, но куда здоровее – и выше ростом, и шире в плечах.

– Разреши представить… – начал было парень.

Максим не дал ему договорить. Пониматель уже сообщил имена и «представления» были всего лишь данью опостылевшим церемониям.

– Да ладно тебе! Ты – Гоэльт, капитан руббольной команды, она – Тальда, центрфорвард. А меня, кстати, Максом зовут, а не Ма-а-а-аксом.

– Как скажешь.

Парень ухмыльнулся, прошел вглубь комнаты, плюхнулся в кресло.

– У нас к тебе дело. Не хочешь поиграть в команде? Есть место запасного.

Максим недоверчиво хмыкнул. Демонстративно смерил взглядом фигуры гостей, затем согнул руку в локте, потрогал свой хилый бицепс.

– Думаешь, у меня подходящая комплекция для этого?

Гости переглянулись. И захохотали.

– Понимаешь, – отсмеявшись, объяснил Гоэльт, – сила, ловкость, скорость – это, конечно, важно. Но главное в игре – упрямство и злость.

– Характер, – подсказала Тальда.

– Да. Ты родился в свободном мире, потому нам подходишь. А это, – Гоэльт тоже согнул руку и щелкнул по вздувшемуся бицепсу, отчего тот чуть ли не зазвенел, – дело наживное. Потренируешься и такие же накачаешь.

Максим пожал плечами.

– Спасибо, но меня руббол не интересует. Я собираюсь вернуться домой.

Визитеры вновь переглянулись. Тальда подошла к столу, оперлась об него задницей. Тут же завела руку за спину, вынула из воздуха что-то желто-зеленое, продолговатое, откусила, принялась жевать. Поинтересовалась:

– Макс, а как ты собираешься вернуться домой?

– Пока не знаю.

– Путь, которым ты сюда попал, не устраивает?

Максим нахмурился. Издеваются они, что ли? Может, не нужно было им признаваться, что он хочет сбежать?

– Я не помню, как меня сюда привезли, – признался он нехотя.