Босиком в голове - Брайан У. Олдисс Страница 50

— Я и Кассу дело найду.

Безликая масса из настежь распахнутых тюремных врат позванивая бубенчиками и колокольцами.

Молитвенный цилиндр раскручивался все сильнее все лица устремлены к нему цвет юных светлых ликов. К незримым берегам расходятся волны их очистят от былого скверны. Волны. Отовсюду люди.

Передний край — Лаундрай и его воинство. Чартерис забрался на скамейку над которой старый знак — до Франкфурта столько-то километров — облезлый старый знак. Взмахнул руками, призывая к тишине. Взрыв восторга.

К ним новым словом: у меня открылось новое видение. Все мои прежние «я» все мои спящие «я» остались в прошлом.

Я — мира новый терминатор.

От меня отчет новой эры постпсихотомиметической эры оккультуре пришел конец

Метаморфинист

Бескрылый Лаундрай прервал его:

— С видением нам все понятно. Вы лучше скажите, когда мы займемся делом.

— Старые боги умерли их больше нет.

— Очень приятно слышать, но что вы нам скажете о походе на Берлин?

Знакомая смущенная улыбка.

— Пора стартовать и вам — отдайтесь ветру пока он наполняет ваши паруса! Отправятся в путь только те, кто действительно желает того, — принуждение любого рода исключается. Я же останусь здесь. Наши фотографии здесь расходятся.

Многоголосое дружное «нет» ползет по площади, пока Чартерис не возвышает голоса:

— Я хочу сказать вам о своем недавнем видении. Не я вел мотоколонну, но Лаундрай! Радуйся же, механизатор, — настало время исполнения желаний! Веди их!

— Schleisskopf! He хочешь быть ведущим — становись ведомым!

Хорст юркою пташкой порхнул под крыло.

— Моим полномочным представителем в вашем лагере станет мой первый заместитель Касс!

— Адъютант у меня уже есть.

Чистит перья.

— Касс будет связным. Вот твой новый командующий, Касс, — чудесным разумом его отобрази — когти подрезаны и тьма в часу девятом — ты понимаешь?

Блеснули карие глаза и отразили громаду белую утеса увешанного медалями.

— Mein herr, я счастлив служить вам могу заверить — Человек действия это я уже понял. Так значит вся эта кавалькада теперь в моих руках — так? Так. Стало быть решено. Люди! Люди! Собратники! Герр Чартерис, во имя единения и славы ради! Мы еще встретимся! Теперь же, слушайте! Действие! Борьба! Движение! Утопии астротрассы!

Касс и Вексель уже сообразили что к чему и понеслись к автомобилю босса.

— Водород 12 да будет с вами!

Прощальным напутствием.

Рев кактомобилей энзимы энтузиазм полные коробки скоростей аорты радиаторов стремительное ног и — К Чартерису подошел Арми Бертон.

— Эй, тебе еще нужна эта крошка представитель великого народа?

— Имя.

— Представительница великого народа носит имя Элсбет.

— Она еврейка.

— Я понимаю. Именно так они себя и называют.

— Ты все перепутал. Это немцы себя так называют.

— Ах, да! Это же совсем другой мир! Так нужна она вам или нет?

— Ты хочешь ехать с Лаундраем и хочешь чтобы она поехала вместе с тобой?

Руби Даймонд в облике человека сжимает руку Анджелин и вместе с ней за ствол.

— Чартерис хочет свалить — я не ослышался? Он что — уходит?

— Руби, он просто спрямляет путь! Наш отравленный мир попетляет-попетляет и вернется на круги своя и все начнется снова а он будет уже там и я буду там вместе с ним потому что я не могу оставить его, иначе он просто загубит себя — ты понимаешь?

Под шкуры толщей боль.

— Но он же хотел убить тебя, миленькая, — оставь его он пред тобой никто никтожество пропащий человек со мною же тебе куда как лучше — слышишь!

— Если он так ко мне относится значит ничего другого я просто не заслужила.

Засверкала первая слезинка.

— Да ты просто свихнулась, Энджи! Поехали с нами — брось ты его!

Отпрянула и тыльной стороной руки нос утерев сказала еле слышно:

— Не сбивай меня с толку, Руби. Если уж я ему нужна, значит без меня он не сможет и с этим я ничего поделать не могу!

— Да ты то же самое и о Филе говорила! Ты же повторяешь свои ошибки! Выйди ты из этого порочного круга, хватит с тебя, слышишь? Поехали с нами, Энджи!

Лицо в морщинках тихо:

— Руби, Руби, он ведь действительно без меня не может!

— Это я без тебя не могу! Он же тебя угробить хотел!

— Он такой несчастный!

И тут из глаз его вдруг дикое быка:

— Сука ты безмозглая, вот ты кто!

Сказал и тут же к ней спиной что растворилась в общей суматохе словно и не было Руби. Все спинами лишь Арми лицезреет вчерашнего вождя.

Прощай, Арми. Мы больше не увидимся. Поезжай куда-нибудь в Шотландию или еще дальше. Впрочем, это уже твое дело.

На бамперах устраиваются эти мерзкие новые твари. Любят кататься за здорово живешь да и по пути им видно со всеми. Все. Поехали. Мир опустел. Под знаком, на котором указан поворот на Франкфурт, неведомые двое. Она и он. Мир полыхает. Выгорает изнутри.

Двуногие — святой и Анджелин — бредут неспешно к «банши». Безмолвное себя принесшей в жертву:

— Куда теперь?

— Его несет со страшной силой — Касс только масла в огонь подбавит.

— Я не о них, я о нас.

— И все эти музыканты они ведь ничем не лучше их уносит туда откуда возврата нет. Их кундалини

— Скажи мне честно, Кол, неужели тебе их не жалко?

— Новое пространство-время стряхивает с себя корку былого — неужели ты этого не видишь?

— Ты никого не любишь!

— В Швейцарию мы не поедем — там нам ловить нечего! Мы отправимся на восток. Что до любви, то я люблю лишь то, что обладает формой.

Сомкнулись дни и свет сошелся над ними, живот же ее рос день ото дня. Апрель суетился производя на свет мириады живых тварей кишевших по обочинам дорог и наполнявших мир писком, стрекотом, жужжанием и шипом. Он болтал без умолку. Мы должны жить рядом с простыми людьми, Энджи, быть такими же как все, мы должны любить в них людей — главное, чтобы они не засыпали — понимаешь? Змеи снов.

В один прекрасный день они оставили машину на обочине и дальше уже шли пешком — по мягким травам.

И мягко она говорила в ответ мир потерял себя но это все тот же мир ты только посмотри вокруг ты должен говорить о другом — как уберечь в себе то, что еще остается, как донести, как сохранить. Когда морок разойдется, все это будет нужно.