Люди и Нелюди - Виктор Костин Страница 64

– Ну вот, уже застеснялся. Потому что у плебеев нет денег на лекарства. Правда, да не смущайся ты все же, я же вижу, что ни с кем ты не встречаешься. Хотя я понимаю, что опыт у тебя, хм-м, есть, большой и какой-то странный, непривычный совсем. – Это она толсто намекает на нестандартные наши позы. – Вот откуда – не скажешь?

– Я, понимаете… – начинаю мямлить, что-то и я застеснялся или скорее за… скажем, заопасался, слишком тема то опасная для меня.

– Ладно, не говори, вижу, что правды не скажешь, а вранье мне ни к чему. – Потом не выдерживает: – Она дворянка хоть была?

О, вот это женщина, допытается и у парты. Про себя думаю: Бригида уже, будем считать была, и она точно дворянка.

– Да, – и несмело припускаю глаза, этакий пай-мальчик.

Неожиданно получаю поцелуй в лоб, потом в щечку и наконец в губы.

– Маленький ты мой, до чего же ты глупый временами бываешь.

– Нашел, – она замолкает на мгновение. Немного подумав, продолжает: – Пожилую женщину. – Это наконец решается она сказать. – Ведь вон вокруг тебя сколько крутится. Да и из круга пара девочек точно тебе не откажут, я думаю. Правда там придется, если что, брать только женой. Но ведь там дворянки высокого сословия, а? И как ты на это смотришь?

Я долго сижу молча, сначала думаю, что сказать. Застесняться, как от меня ждут? Обрадоваться – что тоже, видимо, ждут? И потом думаю: «А зачем?»

Мне нужна Натали, а вот жена мне не нужна даже и из круга. Пока, во всяком случае. Поэтому подымаю глаза, «Да, – говорю и киваю, – там есть очень хорошие кандидатуры и с родословной, – чему-то быстро улыбаюсь. – Но пусть они подождут, ни к чему мне это сейчас. У меня есть ты и мне пока достаточно, а проблем у меня и без этого хватает, чтобы еще и такие плодить на ровном месте. Цветы, стихи и поцелуи при луне… – лунах, спутниках, черт, черт, их же две здесь, палимся понемногу, палимся.

Натали Сергеевна молчит, чему-то задумалась.

– У тебя была несчастная любовь?

Я про себя думаю: «Была и не одна, как ни обидно».

Посмотрел, молча киваю в ответ.

– Ты же совсем молодой. Как это получилось? Кто она, скажешь?

Мотаю головой.

Чем мне нравятся дворяне – здесь есть честь, и ею вот в таких случаях можно как щитом прикрыться. Действует наверняка.

– Хорошо, – кивает Натали.

Она не настаивает, и мы просто сидим, потом она говорит:

– Я принимаю иногда это лекарство. Нет, не лечусь, ты не думай плохого. Просто мне иногда надо вот, а сейчас не знаю. У меня флакон остался, декада или даже меньше до конца срока, а мне вот и не надо его. – Несмелая улыбка. – Сейчас мне очень хорошо, будто я его и приняла. Ты настоящий волшебник, останешься завтра. Я покажу тебе флакон, и мы просто поговорим, хорошо?

Я соглашаюсь с ней и ухожу.

06.03.101 г. Шестница

Витоли-Сергей

Вчера весь вечер пытал родителей на предмет энерджазинских флаконов. Чем даже слегка, а может, и не слегка перепугал Витолину, мою, короче, нашу совместную общую маму. Она стала спрашивать, кто она и где живет. Ну почему у всех женщин, даже у собственной матери, сразу одни мысли? Пришлось опять рассказывать про дворянское собрание.

Вроде, успокоил, но флакона у нас нет. Они с очень малым сроком хранения и годности и брать про запас – зачем. Десять злотов на дороге не валяются, а обратно даже с полосками их не возьмут. Ну и ладно.

В школе ничего, а вот на дворянском собрании опять всех песочили, это уже начинает надоедать, и злятся все. Я по дороге поругался с Вихо и специально, чтобы его позлить, пошел играть в боло. Результат не порадовал: шесть на восемь в активные и восемь на шесть в пассивные, боевая, можно сказать, ничья. Вихо счастлив, зараза такая, ну и ладно, пусть его. Идя уже после домой, вспомнил, что я обещал, и потом весь вечер переживал. Мама только головой покачала, но я молча пошел сам в ванную стираться и без разговоров, виноват ведь.

07.02.101 г. Седмица

Сегодня на руси мне немного грустно и как-то виновато улыбается Бригида. Я лишь раз кивнул, что понял ее грусть. Последним было рисование. Сказать, что все рисовали корабли – это понятно и даже где-то ожидаемо, мной по крайней мере. После уроков перед собранием как бы случайно встретил Натали Сергеевну. Виновато развел руками и сказал, что буду обязательно, она серьезно кивнула.

Собрание прошло быстро, и я с постной миной пошел на занятия к Натали Сергеевне, мне все сочувствуют. Мне снова неудобно.

Оправдываться не пришлось. Не то чтобы мне не напомнили, но, скажем, посмотрели снисходительно, дескать, молодость, молодость.

Сразу предложили в наказание решить пару примеров, но когда я, проявив невиданный энтузиазм, даже взялся за мел, тут же остановили.

– Ладно, верю, что ты все уже знаешь – только вот откуда?

Я совершено искренне сказал:

– Да учился я. – Ведь ни капельки не соврал, а где учился, ведь никто не спрашивал, тем более когда.

– Верю, верю. На, смотри, – дает пузырек в руки, – вот это знаменитое лекарство энерджазинов. Не такое знаменитое, как «листочек», конечно, но все же. Лечит любые микробные болезни и особенно те, про что вам рассказывали на собрании, – и улыбается.

– Натали, а вам зачем? Вы же не больны…

– Понимаешь, оно неплохо подымает настроение, бодрит, знаешь ли. Когда… и в общем улучшает настроение, когда долго ничего не происходит, – решается наконец сказать она.

И грустно на меня посмотрела.

Не понял, а я здесь при чем, хотя…

– Понимаешь, я его принимаю раз в две-три декады, иногда и чаще. А вот сейчас, видишь, благодаря тебе и осталось целым.

Я, конечно, не семь пядей во лбу, но намек более чем прозрачен. Семейная жизнь ее очень, скажем, сложная. Видимо, либо ее благоверный не способен, либо не любит и или, скажем, может, нашел другую, там, что здесь более чем вероятно.

Решаю спросить осторожно:

– У него есть, появилась другая?

Подтверждает:

– Есть другая… паровичок.

Хоть мне и неудобно, но улыбки я не сдерживаю и прыскаю.

Она шутливо меня толкает ладошкой.

– Молчи, все вы, мужчины, со странностями.

– Да, мы такие. Можно посмотреть? – На флакон показываю рукой.

– Смотри, – пожимает плечами, – я же тебе и принесла.

Внимательно смотрю, рассматриваю, ведь сказка же, наяву, это наша земная «панацея», пусть и наполовину. На полную, но то уже «живая вода», вроде, зовется.