Древо войны - Виталий Абоян Страница 65

Как же, подумала Настя, обо мне он заботится. Просто «оборудование» очень уж нужно ему самому. Пока нужно. И пока непонятно — зачем. А ей сейчас нужно выйти в Сеть. Ей нужно найти того парня, что окликнул ее в Нет-сити. Она не знала, друг он или враг. Но на сегодня он был ее последней надеждой.

Он снова вернулся к обычному состоянию, в котором не было тела. Не было ничего, кроме потоков информации Сети и его сознания, нигде конкретно не закрепленного. Он был сразу везде и, вместе с тем, нигде. Биты, описывающие его сущность, можно было стирать в сколь угодно большом количестве — тут же в другом месте Сети возникали новые, и его сознание не останавливалось ни на миг. Собственно, он до сих пор так и не понял, что же представляет его сознание. Он никак не мог посмотреть те биты, которыми кодировался его разум, — разве можно заглянуть в самого себя? А может, и не было никаких битов? Насколько он мог судить, его появление в Сети было первым событием такого рода. До сих пор никому не удавалось облечь разум человека в цифровую форму и поместить его на носители.

Его восприятие расширилось до безграничности. Конечно, Сеть, какой бы огромной она ни была, имела свои физические границы. Но он не ощущал никаких границ. Он мог отслеживать процессы, происходящие повсеместно, а мог сконцентрироваться на каком-то одном. Здесь, в Сети, он мог все, что угодно. Он был здесь богом. Хорошим или плохим — не ему решать.

Но был в Сети и дьявол. То чужеродное сознание, что проносилось ураганом по виртуальности, не замечая ничего и творя свои непонятные дела. Что задумало это нечто? Он не мог понять, а остальные, похоже, его просто не замечали.

Он искал везде, он пытался впитать всю информацию, до которой удавалось дотянуться. И везде, куда бы он ни глянул, находил следы того, другого. Везде обнаруживалось что-то лишнее, что-то, чего не должно было там быть. Эти биты не нарушали работу системы, они вообще непонятно что делали. Но они что-то делали. Он отчетливо ощущал это. Вот только не мог постичь, чего добивался чужой.

Но он искал не следы пребывания в Сети чужого. Он искал его логово. У каждого зверя есть логово, и у этого оно должно быть. Но хитрый зверь спрятался хорошо. Он не оставлял никаких логов, никаких ссылок не вело к нему. Он не хотел быть обнаруженным. Разве только…

Только однажды он почувствовал слабый, едва уловимый поток с одного из серверов. Точнее… Нет, это был не сервер. Он не мог понять, что это такое. Что-то очень сложное. Но оно не было порождением чужого разума. Оно просто было включено в общую систему чужим. И оттуда исходили какие-то сигналы.

Он полностью скопировал данные. Попытался расшифровать их, и это ему удалось. Биты оказались схемой, чем-то вроде 3-D чертежа. Только с очень необычного ракурса, как будто схему составляли лежа на полу. Он сохранил файл в ячейке памяти чьего-то компа, автоматически запомнив ее адрес.

Больше он ничего не нашел там. Он попытался заглянуть на этот несервер, но так же внезапно, как появился, сигнал исчез.

Маверик пробыл в виртуальности недолго, минут двадцать. Потом самостоятельно отключился (и как у него это получается?) и куда-то уполз. Очень целенаправленно, как будто куда-то спешил. Ну, на то он и ученая мышь.

Странно, но ломиться в лабораторию так никто и не стал. Даже просто прийти никто не пытался. Видимо, Джорджа решили оставить в покое. Вне всякого сомнения, за всеми действиями, проводимыми в виртуальном пространстве его лаборатории, велось пристальное наблюдение. Но ему было все равно — пускай смотрят. Ничего интересного им увидеть не удастся. Все самое интересное произойдет здесь, в реале. И никто не будет видеть это.

Как только все данные были восстановлены из области резервного копирования, созданной предусмотрительным Скиннером, Джордж отпустил сотрудников по домам. Вся команда, за исключением, возможно, Франца, не скрывала радости от того, что, наконец, может уйти от ставшего вдруг небезопасным начальника на достаточное расстояние. Джордж знал, что домой они не попадут. Им предстоит тяжелая ночь в закрытых помещениях службы безопасности «Мацушиты». И в глубине души ему было жаль их. Но им ничего не угрожало.

Джордж обошел лабораторию и уничтожил все камеры наблюдения. Даже те, о которых, как думала служба безопасности, он не знал. Теперь он знал обо всем. Ему необязательно было видеть маленькие черные точки, поблескивающие стеклом микрообъектива, чтобы знать, где они спрятаны. А какие они хрупкие — легкий удар металлическим стержнем, вытащенным из клетки с кроликами в виварии, и камеры нет. Хватит подглядывать, вынюхивать и все фиксировать! Хватит! Теперь это только его проект! И никто не вправе знать, что и как он здесь будет делать!

Покончив с камерами, Джордж безжалостно отключил, оторвал и отрезал все провода, соединяющие его комп с сетью «Мацушиты». Машина негодующе верещала. Джордж понимал ее чувства, если допустить, что у нее были чувства. Еще бы — бедную машину лишили сразу считай что двух третей органов чувств, части мозгов и огромного массива памяти, к которому у нее отродясь был постоянный доступ. Но она обрела в обмен на это нечто большее, то, чего у нее никогда не было раньше, что она не могла понять и чего, похоже, боялась. Она обрела свободу. Теперь комп ни от чего и ни от кого не зависел. Никто не мог повлиять на его работу извне. Никто не мог вторгнуться в его владения и украсть его знания, объявив его проект своим. Никто!

Настало время действовать. Джордж открыл программу, позволяющую создавать цепочки молекул биософтов, подключил вирт-коннектор к разъему нейроконтакта за левым ухом. Виртуальное поле программы стало совсем маленьким после отключения всех сетевых соединений. Небольшой полупрозрачный куб со слабо светящимися зеленоватыми стенами заполняли разношерстные шары, символизирующие те или иные атомы. Джордж быстро, как будто он делал это раньше много раз, выхватывал нужные и складывал их в длинную цепочку нового биософта.

Он точно знал, чего хочет. Ему даже не нужно было запускать симулятор каскадной реакции, чтобы проверить действие биософта. Ему нужна была эта программа. Она была нужна Древу. Она нужна была им обоим.

Молекула разрасталась все больше, и скоро последний атом был добавлен в виртуальную картину. Оставалось только воплотить созданную формулу на синтезаторе.

Джордж вернулся в реальный мир. Как только перед его взглядом возникли серо-зеленые стены лаборатории, он почувствовал, как пристально за ним наблюдают. Со всех сторон: сверху, снизу и справа, он чувствовал людей со всевозможными подслушивающими и подглядывающими устройствами. Они хотели знать все. Ну, не страшно. Даже если они смогли считать что-то с его компа (а скорее всего — смогли), долго им не придется радоваться этому знанию.

Джордж отнес комп в каморку Франца, где располагался биосинтезатор. Пришлось еще немного повозиться с проводами — синтезатор был связан множеством пуповин с сетью. Потом подключил комп к агрегату и через десять минут получил пробирку с мутной синей жижей внутри. Его новый биософт. Осталось только загрузить программу.