Древо войны - Виталий Абоян Страница 66

В этот момент из коридора раздалось знакомое шипение открывающейся двери. Все-таки они не выдержали. Уж очень им интересно, что же такое он здесь делает.

Джордж взболтал мутную жидкость в пробирке и посмотрел ее на просвет. Испытаний не будет, подумал он и, резко запрокинув голову, выпил все до последней капли. Вкус оказался омерзительным. Джордж этого не ожидал, и его чуть было не вырвало. Только этого еще не хватало — вторую порцию зелья он сделать уже не успеет. Усилием воли ему все же удалось удержать вещество в желудке.

Пробирка и комп отправились в мусоросжигательный агрегат. Сверхвысокочастотное излучение за пару секунд превратило предоставленные ему вещи в пыль. Теперь следов не осталось.

Молекулы быстро проникали в кровь Джорджа. Они неслись по сосудам прямо к его мозгу, они заставляли мозг вырабатывать новые нейромедиаторы, генерировать новые, неизвестные ему доселе импульсы.

Сначала Джордж почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев. Потом стал слышать какой-то нечленораздельный шум, доносившийся, казалось, сразу отовсюду. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что слышит мысли людей, находящихся вокруг. Только слышал он всех сразу. Сотни мыслей наслаивались одна на другую, сотни никчемных, грязных, бесполезных мыслей этих жалких людишек. Они сводили Джорджа с ума своим гулом.

Он попытался прислушаться, вычленить одного из общего гама. Но ничего не получилось — вавилонское столпотворение только набирало силу в его голове. И среди всего этого гвалта проступало что-то мощное и притягательное. Джордж сразу, как только услышал, понял, что это. Это был Голос. Тот самый, только теперь он слышал его без подключения, прямо здесь, в реале. Но как же ему мешал шум, что создавали людишки!

Его мысли прервал шорох, донесшийся из основного помещения лаборатории. Сквозь прозрачную дверь Францевых владений Джордж отчетливо видел черную полоску ствола автомата, неровно подергивающегося на фоне серого пола. И теперь автоматы не были подключены к мозгу стрелков. Учатся на ошибках, подумал Джордж и усмехнулся. Теперь им это не поможет.

И вообще — как надоел этот бестолковый шум человеческих мыслей. Он физически ощутил, как нечто теплой волной, несущей смерть вокруг, отделилось от его тела и понеслось навстречу врагам. Навстречу мерзким людишкам, только и знающим, что насмехаться над умными людьми. А потом красть их идеи.

Спустя мгновение из лаборатории донесся стук упавших на пол тел, а еще через пару секунд в радиусе пятидесяти метров не осталось в живых ни одного человека. Теперь шум бестолковых человеческих мыслей не мешал ему слышать Голос Древа. Как же были прекрасны его звуки!

И, Джордж был уверен в этом, Древо тоже слышит его. И это доставляет ему радость. Только что-то тревожное слышалось в Голосе. Что-то пошло не так.

Но Джордж обязательно справится. Во всяком случае, люди теперь ему не помеха.

Владимир Кириллович не находил себе места. Огромное кожаное кресло в салоне первого класса казалось ему твердым, маленьким и неудобным. Стюардессы, разодетые в шикарные индийские сари, раздражали своей нерасторопностью, черная икра, что подавали к завтраку, похоже, протухла еще в Иране, где ее вынули из, видимо, дохлого осетра. Самолет нещадно трясло, двигатели гудели. Солнце гадостно светило прямо в правый глаз из-под не закрывающейся шторы. Все раздражало.

Владимир Кириллович понимал, что это его дурное настроение, что стюардессы очень вежливы, ласковое бордовое солнце, только-только показавшееся из-за горизонта, очень даже мило окрашивает салон самолета в розовые тона. И икра отличная, и Иран совершенно ни при чем. Только все равно раздражало все. Ничего он не мог с собой поделать.

Эти идиоты совсем ополоумели. В Сеть ее решили не пускать, а еще пару раз проверить, и если подтвердится (что должно подтвердиться, Владимир Кириллович так и не понял), то сказали, что ее надо пускать в расход. Ее. Ту самую. Девушку. Настю.

Владимир Кириллович в сердцах с размаха стукнул рукой о столик с остатками завтрака. Чашечки и тарелочки посыпались на пол. Немногочисленные пассажиры первого класса заворочались в кожаных эргокреслах, пытаясь разглядеть, чем вызван потревоживший их шум. Подбежала стюардесса. Владимир Кириллович послал ее в самых откровенных выражениях. По-русски. Ничего, индусы прекрасно знают, что это значит и куда им теперь идти. Стюардесса так и поступила, то есть ушла, не забыв при этом молниеносным движением сгрести с пола рассыпавшуюся посуду.

Он сам не знал, для чего отправился в Калькутту. Девчонку спасать. Спаситель выискался. И что он скажет? Здрасте, товарищи хакеры. Я за девчонкой, теперь я буду руководить сетевой частью операции. Или есть другие варианты? Чем он мог мотивировать свой поступок? Ведь ясно же как день, что если Лоуб говорит, что девчонку лучше убрать и черт с ним, с этим проектом, то, наверное, так оно и есть. Уж кому, как не Лоубу, печься об успехе проекта. Уж он-то, пожалуй, самый заинтересованный в успехе операции. Остается, конечно, еще один выход — Лоуб может сам попробовать прогрызть дыру. Большую и очень заметную. Только тогда ждать не придется — найдут его за час, а то и меньше. Но это уже его проблемы. Главное, что он готов на это пойти, лишь бы не пускать в дело девчонку. Что же в ней такого, что весь мир вокруг нее как будто с ума сошел?

Или бросить все к чертовой бабушке и скрыться с ней? Только, опять же, как ее забрать у Лоуба? Он не очень-то собирается ее отдавать.

Вопрос оставался открытым — что делать? Пока он летел в Калькутту.

Оба плохо понимали, что происходит. Мысли были разными, тела были разными, намерения и возможности были разными. Одинаковым было только одно — радость от возможности общения. Не с себе подобным, но просто с кем-то, кто хочет с тобой общаться. И может это делать. Наконец-то одному из них удалось наладить контакт с другим существом, имеющим желания и что-то непонятное. Что-то, что двигало им. Волеизъявление? Оно не могло понять, что это такое. Оно просто радовалось. И тот, второй, тоже с удовольствием приходил сюда. Сам не зная — зачем. Просто ему было здесь хорошо. Он, этот маленький комочек жизни, совсем не умел думать. Но от него шло тепло живого существа. И что-то, что можно было бы назвать мыслями. Что-то на них похожее.

Им было хорошо вдвоем. Только оно хотело большего. Оно хотело, чтобы других было много, и мыслей было много. И чтобы они были разные. Ведь это так прекрасно…

Все произошло как-то спонтанно и совсем не по плану. Собственно, и плана-то никакого не было. Просто Мухомор, проходя мимо Насти в длинном коридоре Лоубова дворца, подмигнул и отправился в сторону, где был выход из бункера. Настя как бы невзначай пошла следом.

Когда она подошла к шлюзу, Мухомор уже разговаривал с крупным индусом, расположившимся у двери. Видимо — охранником. Оба явно были недовольны друг другом. Настя шла к ним. Она хотела спросить у охранника, не выпустит ли он ее. Но не успела это сделать.