Чужак в стране чужой - Роберт Хайнлайн Страница 8

Не успела Джилл переодеться из больничного в свое, как в раздевалку просунулась голова одной из сестричек.

– Тебя к телефону.

Джилл приняла вызов – только звук, без изображения, чтобы можно было и говорить и переодеваться одновременно.

– Флоренс Найтингейл? – спросил знакомый баритон.

– Она самая. Это ты, что ли, Бен?

– Стойкий борец за свободу слова, собственной персоной. А скажи-ка, малышка, ты занята?

– А что ты там задумал?

– Я задумал вывести тебя в свет, скормить тебе стейк с кровью, накачать спиртным до посинения, а попутно задать некий вопрос.

– Можешь не трудиться, ответ все тот же.

– Да совсем не тот вопрос.

– Как, ты еще один придумал? Ну-ка, ну-ка, расскажи.

– Попозднее. Когда ты немного размякнешь.

– А что, настоящий стейк? Не синтетика?

– Фирма гарантирует. Ткни вилкой, и он скажет «м-му» и поглядит на тебя жалобно-жалобно.

– Зуб даю, по счету будет платить газета.

– Низкое, недостойное тебя и не заслуженное мной подозрение – и вообще, какая тебе разница? Ну так как?

– Уговорил, речистый.

– На крыше вашего богоугодного заведения, через десять минут.

Пришлось снова переодеваться, на этот раз – не в уличный наряд, а в выходное платье, ради таких-то вот особых случаев и содержавшееся в больничном шкафчике. Строгое, почти непрозрачное, чуть-чуть подложенное в нужных местах, оно всего лишь воссоздавало впечатление, которое Джилл произвела бы совершенно обнаженной, – никак не более. Обошлось ей оно в месячную зарплату, но выглядело скромно, хотя и действовало на окружающих не хуже коктейля с сюрпризом. Удовлетворенно взглянув на свое отражение, она вышла в коридор и открыла дверцу пневмоподъемника.

На крыше было ветрено. Джилл, кутаясь в накидку, огляделась, но вместо ожидаемого Бена Какстона ее тронул за локоть дежурный по посадочной площадке:

– Мисс Бордман, там для вас такси. Вон тот большой «толбот».

– Спасибо, Джек.

Дверца предупредительно распахнута, взлетные сигналы уже горят. Джилл забралась в машину с твердым намерением тут же объяснить Бену, что мог бы и сам задницу от сиденья оторвать, однако вышеупомянутой задницы на сиденье – и вообще в салоне – не оказалось. Дверца закрылась, автоматическое такси взмыло в воздух, под острым углом пересекло Потомак, зависло над Александрией, село на крышу какого-то дома, приняло на борт Бена Какстона и тут же снова взлетело.

– Надо же, какие у меня есть знакомые, важные да занятые, – с издевательской почтительностью пропела Джилл. – И с каких это, интересно бы знать, пор ты перестал лично бегать за бабами? Думаешь, у робота лучше получится?

Бен ласково похлопал ее по коленке:

– На то есть свои причины, малышка. Нельзя, чтобы нас видели вместе.

– Ах, вот как!

– И мне нельзя, а тебе уж тем более. Так что возьми полтоном ниже. И вообще, я прошу прощения. К твоим ногам покорно припадаю и следы в пыли целую. Увы, это не прихоть, а жестокая необходимость.

– Хм-м… и кто же из нас болен дурной болезнью?

– Мы оба. И каждый по-своему. Не забывай, Джилл, что я – газетчик.

– Да неужели? А то у меня уже появились сомнения.

– А ты – медсестра из больницы, куда засунули Человека с Марса. – Он примирительно развел руками.

– С этого места поподробнее, пожалуйста. Значит, с мамой ты меня знакомить не будешь?

– Джилл, ты что, не понимаешь? Тут сейчас собралось больше тысячи репортеров, да плюс пресс-агенты, фрилансеры, всякие там уинчеллы, липпманы и прочая шушера, что хлынула в наш городишко после возвращения «Чемпиона». И каждый – и я в том числе – пытается взять интервью у Человека с Марса. Насколько мне известно, это пока еще никому не удалось. Как по-твоему, очень нужно, чтобы нас с тобой видели под ручку?

– А что в этом такого? Пусть себе видят. Я же не Человек с Марса.

– Нет. – Бен осмотрел ее с ног до головы. – Ты не Человек с Марса. Но зато ты поможешь мне с ним встретиться – именно поэтому я и не пришел сам на вашу крышу.

– Чего? Ты бы, Бен, головку-то все-таки поберег, солнечный удар – это очень опасно. Знаешь, какие там роскошные мальчики дверь стерегут? Одни синие беретики чего стоят. – Тут Джилл вспомнила, что ей самой удалось обойти морпехов без особого труда, но рассказывать об этом не решилась.

– Знаю. Стерегут. Вот об этом-то мы и побеседуем.

– Не понимаю, о чем тут беседовать.

– Потом объясню. Я вообще не хотел об этом упоминать, пока не напичкаю тебя животными белками и этиловым спиртом. Так что сперва поедим.

– Наконец-то что-то разумное. А как, оплатит газета поход в «Нью-Мэйфлауэр»? Ну, сознавайся.

– Джилл, – вздохнул Какстон, – я бы не рискнул идти с тобой в ресторан ближе чем в Луисвилле. А туда эта таратайка будет тащиться часа два, не меньше. Давай поужинаем у меня?

– Ага, Муху приглашал Паук. Знаешь, Бен, я сегодня слишком устала, чтобы заниматься вольной борьбой.

– А тебе и не потребуется. Честное-пречестное.

– Тоже немногим лучше. Полная безопасность в твоем обществе – точный признак, что я сильно сдаю. Ладно, бог с тобой, поверим в честное-пречестное.

Какстон поработал на клавиатуре, машина, кружившая в ожидании дальнейших распоряжений, встрепенулась и послушно направилась по заданному ей адресу, а Бен начал набирать какой-то телефонный номер.

– Слушай, радость моя, – повернулся он к Джилл, – сколько времени тебе нужно на предварительное проспиртовывание? Я кухню на стейки настрою.

Джилл всесторонне обдумала услышанное.

– Ах, значит, в твоей конуре есть личная кухня!

– Ну, что-то вроде. Стейки поджарить можно, я справлюсь.

– Нет уж, стейки поджарю я. Дай сюда телефон.

Джилл сделала заказ, предварительно убедившись, что Бен не возражает против цикорного салата.

На крыше они вышли из такси и спустились к Бену.

Квартира оказалась старомодной, без изысков, единственная роскошь – пол в гостиной, представлявший собой самую настоящую лужайку, поросшую самой настоящей травой. В прихожей Джилл скинула туфли, ступила на прохладные зеленые стебли босиком, пошевелила пальцами.

– Господи, – вздохнула она, – хорошо-то как. У меня же непрерывно ноги ноют, с того самого времени, как пошла в медучилище.

– Так присядь.

– Нет, хочу получше запомнить это блаженство.

– Как знаешь.

Бен отправился на кухню смешивать мартини.