Последний шанс человечества - Олег Белоус Страница 9

Покачнулся, но в последний момент оперся на руку.

– Что… что-то мне нехорошо…

– Ты закусывай, закусывай, – обвел приятелей мутным взглядом Вовка Свиридов и подвинул поближе по расстеленной на песке газетке немудреную закуску: бутерброд с соленым салом, – а то как ты завтра будешь на выпуске?

– Да как-нибудь… Блииин… Что-то земля кружится. Плевать, все равно распределение уже знаю…

– Ну и куда? – поинтересовался Вовка и пьяно икнул: – Какая падла меня вспоминает?

«Ква, ква» – расквакались невидимые лягушки в камышах.

Патрушев прожевал бутерброд и с тоской покосился на наполовину полную бутылку. Осилит ли он ее?.. Потом перевел пьяный взгляд на сокурсника.

– В Прикарпатский военный округ, а тебя?

– А меня в Приарбатский, – пьяно рассмеялся Свиридов.

– Что, папка подсуетился?

Свиридов посмотрел стеклянным взглядом на товарища и пьяно кивнул. Александр помрачнел и нахмурился.

– А зато у меня место интереснее, там сейчас бандеровцы оживились, а я их – раз, – махнул рукой, словно саблей, Патрушев, – и за цугундер. А ты куда едешь, чего молчишь? – с трудом перевел он осоловелый взгляд на Александра.

Тот поджал губы, собираясь сказать что-то резкое, но сдержался и только раздраженно процедил:

– Да не знаю я.

Его семья была самой обыкновенной и даже бедной, и никак не могла повлиять на распределение сына после выпуска.

– Пойду, окунусь.

Он зашел в реку по пояс. Ночная вода обожгла холодом, но из упрямства он ласточкой прыгнул в глубину. Александр проплыл метров тридцать, когда мышцы правой ноги свела боль внезапной судороги, потащила на далекое дно. В единый миг протрезвев, он забил руками и ногами, заорал в испуге и еще успел увидеть, как приятели бегут к реке и бросаются в воду, когда, обессилев, пошел на дно. Несколько секунд в холодной реке показались вечностью, голова закружилась от нехватки кислорода в легких. «Неужели это все?» Спасти его не успели.

Очнулся он пятнадцать лет тому назад, в чужом мире, в 211 году Галактической эры, в теле семнадцатилетнего Даниэля Соловьева, точно так же, как и он, утонувшего в реке, но вовремя спасенного. Русского, уроженца планеты Новороссия. Память реципиента осталась, а вот личность полностью исчезла…

Подцепив вилкой аккуратно отрезанный кусочек пахнущего неведомыми травками, специями и мясом рулета, Дэн забросил его в рот и на миг замер. Глотку продрало, словно когтями, во рту запекло. «Ах ты ж, чертяка испанская! Хочешь спектакля? Их есть у меня!» Бармен прищурился, ожидая привычного спектакля, но гринго спокойно разжевал угощение. Запив добрым глотком кофе, проглотил.

– «Авиэйшн Терра Хермоса» объявляет об отлете рейса А-106 до Новой Европы, – произнес откуда-то сверху слегка визгливый женский голос. – Пассажиров просят пройти в шаттл через выход номер семь.

Репродуктор отключился со звонким щелчком.

Бармен замер, на его лице недоумение и растерянность сменились огромным удивлением.

Дэн, словно завзятый гурман, почмокал губами и негромко пробормотал: «Неплохо…» Бармен недоуменно захлопал глазами. Почему гринго не сдох? Любимая шутка: подать иностранцу особый рулет, настолько острый и перченый, что его мог съесть только настоящий латиноамериканец, на этот раз не удалась. Дэн неторопливо поглощал рулет, не забывая изредка поднять взгляд и полюбоваться пораженно вытянувшимся лицом халдея. Во рту горело, но оно того стоило.

Над стойкой горели десятки свернутых голографических программ. Некоторые показывали прибывающие корабли и расписание полетов с экстренной информацией, но большинство передавали фильмы, концерты или новости. Давно известная технология передачи голограмм была слишком дорогой для большинства населения планеты, но хозяевам бара в космопорту она оказалась вполне по карману. Не забывая отправлять очередной жгучий кусочек в рот и запивать его глотком кофе, Дэн ткнул пальцем в новости на английском языке.

Изображение развернулось в экран, плывущий в полуметре от лица. Выступал президент Новороссийской социалистической федерации Иван Крюгер. Он пришел к власти в конце кровавого периода смертельных конвульсий умирающей империи человечества. Один из самых успешных флотоводцев Генеральной директории выиграл легендарную битву у Сириуса и пользовался в армии непререкаемым авторитетом. Эскадры под его командой не давали пощады волфам и сами бились до смерти, не важно, своей или врага. После войны, когда не хватало всего, и одна из человеческих планет взбунтовалась, политики решились на космическую бомбардировку. Тогда он отказался выполнить преступное распоряжение и подал в отставку. Планету все-таки бомбили, а в преступлении обвинили адмирала. Тогда он и получил от либеральных СМИ кличку Мясник. Убедившись, что разваливающуюся на кровоточащие лохмотья Генеральную директорию уже не спасти, Крюгер с горсткой верных людей ушел на родину, на заселенные в основном русскими планеты. Там он основал собственное государство, но высшим приоритетом для него, несмотря на прошедшие годы, осталось восстановление единства человечества. Старый воин после того, как ушел в политику, научился достаточно сносно ораторствовать, но сила его была не в этом, а в поддержке не забывших единое человечество сторонников на разных планетах. Говорил он довольно тихо, но произносимые им слова буквально жгли душу Дэна.

– С момента трагической гибели Генеральной директории человечество разобщено и деградирует, а наш враг накапливает силы. Я призываю правительства всех планет проявить политическую мудрость и объединить усилия в борьбе против экспансии волфов…

Лоб Дэна прорезала глубокая морщина. Он научился жить, не обращая внимания на убийственную, сжигавшую нервные клетки, тоску, но чем бы он ни занимался: учился, развлекался, просто бездельничал, в самом дальнем уголке души постоянно тлела мысль – неужели человечество исчезнет? Он помнил разговор об этом двух таинственных сущностей и был абсолютно уверен, что это не предсмертный бред. Подтверждением тому, что это правда, служил фантастический перенос его души из двадцатого века в двадцать четвертый. А он, Даниэль Соловьев – последний шанс человечества. Нет, он сделает все возможное и невозможное ради выживания человечества как биологического вида. К своему величайшему сожалению, ни источника грядущего апокалипсиса, ни способа избежать его он не знал, поэтому к любым намекам на грядущие катастрофические события относился с маниакальной серьезностью. Именно ради эфемерной надежды изменить судьбу человечества он не покончил с собой в самые первые, полные отчаяния, трудные годы после попадания в двадцать четвертый век…

После переноса в будущее прошел неполный месяц. В субботу не нужно подниматься ни свет ни заря и идти в школу, и он встал попозже. Выходные Дэн любил: можно побездельничать, подольше понежиться в кровати и пораньше сесть за домашний компьютер. В первые дни после переноса он чувствовал себя странно, словно все было не с ним, словно он смотрел фильм о приключениях героя фантастической книги. Потом понемногу освоился и с новым миром, и с новыми родителями, только повторно ходить в школу было муторно, но приходилось терпеть. Он долго думал, как поступить со сведениями о грядущем апокалипсисе. Не сидеть же сложа руки и ждать, когда он наступит?! Дэн развил бурную деятельность, пытаясь через соцсети Галонета предупредить человечество о грядущей катастрофе, но вскоре убедился, что это бесполезно. Люди не верили ни единому слову и на искренние усилия отвечали в комментариях обидными насмешками.