Новоросс. Секретные гаубицы Петра Великого - Константин Радов Страница 9

Он замялся.

— Черт побери, что тут творится?! Почему не работаете?

— Железо кончилось, Eccellenza! Приводим в порядок машины…

— Какой может быть порядок, когда завод ржавеет без движения?! Где другие мастера?

— Из итальянцев я один остался. Марко открыл часовую мастерскую в Петербурге, остальные совсем уехали. Русских тоже половина разбежалась. Если бы знать, что вы вернетесь…

— Собери всех. Главных мастеров — через час в моем кабинете. Простых работников — через два часа на площади перед конторой.

Они собрались раньше. И не в кабинете, а за моей спиною — хвостом. Я шел, а хвост увеличивался. Звучали доклады о состоянии машин, запасах угля, наличии работников… Четко, без сантиментов, как в бою. Наконец, картина сложилась во всех подробностях. Пришли в контору.

— Значит, жалованье на три месяца запаздывает?

— Уже больше, господин генерал! Такие гроши, и то не могут…

— Что убавили, знаю. Всё исправим, но не сразу. По первости придется затянуть пояса: деньги, что упыри из завода выпили, вернуть навряд ли удастся. Даже если найти виноватых.

— Понятно, судейские — тоже люди.

— Вот именно. У меня нет ничего, в долг без заклада не дадут. Хотите денег — надо их заработать.

— Так Ваше Превосходительство, работать-то нечем! Вторую седмицу железа нет — и подвоза, сказывают, до зимы не будет.

— Не до зимы, а пока под Демидова не ляжем. — Худой высокий парень встрял без спросу. Совсем молодой, хотя и другим еще тридцати нету.

— А ты кто будешь — что-то не помню?

— Иван Онучин, у Ковригина в подмастерьях был на полосовом стане. Теперь там за главного остался.

Парень выглядел толковым. Доложил почти с военной выправкой, разве каблуками не щелкнул.

— Значит, Ваня, все наши трудности понимаешь? Ну, рассказывай.

— Слушаюсь. Гужом в летнее время столько груза не перевезти, потому что кони у крестьян в работе. Зимой можно, но дорого. Канал без воды стоит — и простоит, сколько Демидовым надо: Михайла Сердюков, главный по водяным работам, у них в зятьях. На Олонце железа мало наделали, мы выбрали его дочиста еще весною. Больше взять негде.

— Резонно. Все так думают?

Мастера зашевелились, переговариваясь вполголоса. Вперед никто не вылез. Я им улыбнулся, как взрослый — милым, но несмышленым детям:

— Будет вам железо. Дня через три — первая партия, немного. Через две недели — в изобилии.

— Откуда, господин генерал?!

— Из Швеции.

— Дак… Война ж кончилась, грабить-то нельзя… Разве купить ежели, за деньги… Ваше Превосходительство, вы ж говорили — денег нет!

— Их в самом деле нет. Железо это я не покупал, оно не моё. Оно англичанина Джона Кроули, моего компаньона. Джон купил у шведов и прислал для переделки в гвоздевой пруток. Корысти меньше, чем с уральского, но сейчас не до жиру. На хлеб сумеем заработать. Еще одна приятность — Никите Демидычу показать козью морду. Старик думает, что прищемил нам причинное место — а теперь почувствует, что прищемил-то себе!

Народ оживился, послышались смешки.

— Ладно, пошутили и будет. Слушайте, что делать…

К Петрову дню раскрутили дело до половины прежнего оборота — менее чем с половиной прежних работников! Ради такого успеха пришлось свернуть и строительство листобойни, и опытовую мастерскую, а всех, кого можно, поставить к печам. Я и сам в охотку орудовал кузнечными клещами; на целый день силы не хватало, а часа на четыре — вполне. Бывшего управляющего и конторщиков тоже поставил в работы: нечего в "холодной" прохлаждаться. По разбору дела, Шпилькин оказался не злодеем, а дурачком. Впрочем, дурачком с хитрецой, бывает такая порода человеческая. Удержать на прямом пути хорошо поставленный промысел, приносящий доход с надежностью машины для битья монет, подобным людям не под силу, — зато они с феноменальной проницательностью видят, где можно украсть по мелочи. Пока экспедиторы Тайной канцелярии искали измену в моих бухгалтерских книгах… Вот, кстати, любопытно: кто их надоумил оные книги утащить, а потом пустить на растопку? Не верю, что заплечных дел мастера это сами придумали. Им незачем.

Восстановили учет по выпискам, присланным из Англии моим торговым агентом Джошуа Уилбуром — и все дурацкие хитрости вышли наружу. Только об одном воришки молчали, как старовер на допросе: кому деньги носили наверх? Тому, кто поставил на хлебное место, само собою — но сие назначение явно выглядело результатом тайной интриги.

Убедившись, что добром ответа не добьешься (а истязать негодяев Яков Вилимович запретил), отправил падшее начальство в арестантскую команду. Сей отряд мелких татей держали при заводе по традиции, заведенной еще покойным князем-кесарем и употребляли для самых грязных и тяжелых работ. Там приняли новиков с радостью. Можно сказать, с распростертыми объятиями. Недели хватило, чтоб молчуны сделались говорливей базарных баб. Правда, их признания не привели на высоты, о коих мечталось: звучали имена близких к Меншикову, но явно второстепенных персон. Отправил допросные листы в Берг-коллегию, копии в Сенат. Недостаточно, чтобы свалить противника — но усложнить ему жизнь и проредить свиту вполне возможно. Не стоит пренебрегать мелкими кровопусканиями. Борьба придворных партий больше напоминает утомительную осаду, чем скоротечную полевую баталию.

Итак, первая стычка после постыдной конфузии выиграна. Бодрости и сил достаточно для продолжения. Дым железогрейных печей не повредил моим легким — напротив, заводской жар словно выжег остатки гнездящейся в них заразы. Прогуливаясь после обеда под могучими соснами, нарочно сохраненными рядом с заводом, или выходя в озеро на парусной лодке, я обдумывал дальнейшую диспозицию. Ключевой пункт коммерческой войны с Демидовыми — торговая компания. Пользуясь налаженной системой сбыта, железные короли могут пустить свой товар в Англию мимо меня. Отказываясь от сотрудничества, они, конечно, кое-что теряют — однако при их богатстве могут относиться к потерям снисходительно и терпеть хоть до скончания века. Кстати, один из беглых мастеров вернулся с Урала и поведал, что на Тагильских заводах с великим поспешением строят большой вальцовочный стан. Пустят в работу — можно вообще не у дел остаться.

За время моей опалы петербургская контора перешла под руку компаньонов-соперников, торговая флотилия — тоже (исключая лучший и новейший корабль, присвоенный капитаном), но сбытовую сеть в Англии не составит труда отцепить от демидовской упряжки и перевести на себя. Там заправляют — в Лондоне Уилбур, а в Бристоле Мишка Евстафьев, прикованные ко мне личной преданностью и жестокими долговыми обязательствами. Почему они не воспользовались устранением хозяина, чтобы пуститься в вольное плавание, подобно Луке Капрани? Это отчасти вопрос темперамента. Человек, проводящий дни над бухгалтерскими расчетами, как правило, более осторожен, чем влезший на капитанский мостик bandito napoletano. Отчасти же дело в том, что крупный торговец зависит от поставщиков, и тут ничего не поделаешь: Никиту Демидыча объехать непросто.