Тени Богов. Искупление - Сергей Малицкий Страница 9

– Сказало, что все врата города запечатаны, – снова подал голос Флит. – На фризском и на храмовом.

– Ты заткнешься или нет, умник? – взревел Кригер. – Ты бы так в бой рвался! Языком-то каждый может…

– Разве я… – побледнел Флит.

– Молчать! – заорал Торн. – Еще не хватало нам схватиться друг с другом… Каждый докажет свою смелость, не сомневайтесь. И язык тут не при чем. Почему на фризском и на храмовом?

– Не знаю… – обронил опустивший голову Флит. – Языки мне знакомы, а почему… На храмовом только гимны поют. Еще говорят, что колдуют на нем.

– Ладно, – сдвинул брови Торн. – А потом?

– Колокол сначала зазвонил, – пожал плечами Кригер. – Слышишь? До сих пор бьет. А потом появился торговец. У него еще лавка возле ратуши. Всяким старьем торгует… Раском его зовут! Промчался по площади верхом на кобылке, как только не подавил никого. Испуганный, но сам себе на уме. Сорвал рычаг, что-то сотворил со створками, крикнул пару слов стражникам, которые едва в себя пришли, чтобы открыли ворота, и был таков. Ворота, конечно, захлопнулись, их же никто не удерживал. Хотя с дюжину стражников успели проскочить между створками, вроде бы погнались за торговцем… Непонятно только, за каким демоном он им сдался, как остервенели будто… А знак после этого словно кровью налился! Только тут уже не до ворот стало. Народ стал подниматься и убивать друг друга. Кто-то побежал прочь, кто-то схватился за оружие, а кто-то и голыми руками… Мы с Фиском отбивались, как могли. Старые знакомые бросались на нас как звери. Кое-кого пришлось порешить. Пробились к конюшне, а там вот ребятки. Надо уходить из города, Торн. Все мои стражники перебесились, какой от меня здесь толк? Молю богов, чтобы эта беда мою деревеньку обошла, мои-то все там. Но вроде далеко отсюда…

– Мою деревеньку не обошла… – мрачно пробормотал Торн, приглядываясь к воинам. К знаку на груди Кригера, к черным крапинам стриксов в ушах четверки. Повернулся к Фиску. – У тебя что?

– О чем ты? – не понял воин. – Нет у меня ничего. Со вчерашнего дня ни капли во рту не было. Да что вы все в самом деле?

– Их спасли камни! – зарычал Торн. – У тебя тоже должен быть стрикс.

– А… – Фиск судорожно вздохнул, разжал левый кулак и показал блестку черного камня на тонком перстне. – Бабский, поэтому ношу камнем внутрь. Все, что осталось от матери.

– Похоже, она хранит тебя и после смерти, – раздраженно кивнул Торн.

– Что будем делать? – спросил Кригер.

– Выбираться из города, – запрыгнул в седло Торн. – Ты же сам сказал. Тенер!

– Я не еду, – подал голос старик, который стоял у ворот. – Моя Квина здесь, значит, и мне оставаться здесь. Лики… устояла. Эта беда ужалила и ее, и Квину. Я видел, обе схватились за собственные загривки, а потом моя Квина бросилась на хозяйку. Та оттолкнула ее и побежала наверх. Квина за ней… Рычала, как зверь… Махала кухонным ножом. А уж потом… Лики не обезумела. Она еще крикнула мне, что просит простить ее за Квину… А я… Я остаюсь. Если что – присмотрю за домом. Пока буду жив.

– У тебя ведь тоже отметина на шее, – догадался Торн.

– Если боги назначат мне умереть, значит, скорее встречусь с дочерью, – всхлипнул старик. – А боль… Что мне эта боль? Боль в сердце больше любой боли.

– Спасибо, Тенер, – кивнул Торн, подхватил под уздцы лошадь Лики и подал коня к выходу.

Над головой несся звон колокола. Площадь была залита кровью. Тут и там валялись мертвые, посеченные тела, но битва уже закончилась. Словно пресытившись смертью, дюжина воинов стояла с обнаженными мечами у ворот, на которых, смыкая створки, тускло светился знак – вертикальная линия с треугольником на середине ее высоты. И окровавленные стражники у ворот казались слугами страшного знака. Они переминались с ноги на ногу и вполголоса выли, потирая собственные загривки.

– Странно, – разминая дрожащие ладони, скривился Кригер. – Сговорились они, что ли? Смотри-ка, уже и не рубят друг друга…

– Зачем он запечатал ворота? – задумался Торн. – Если кто-то насылает заразу на целый край, зачем запирать ее в городе?

– Я ничего не знаю о жатве, – признался Кригер. – Никогда не думал, что… доживу.

– И почему они перестали убивать друг друга? – продолжил бормотать Торн. – Не видно по лицам, что они могли сговориться…

– Эти жнецы, как дети, – подал голос Флит. – Всесильные, жестокие дети. А печать – вроде ловушки. Отсроченная ворожба. Не нужно искать смысла в забаве. Хотя и исключать его тоже нельзя.

– Откуда ты все знаешь? – поинтересовался Торн.

– Мой отец был королевским книжником, – вздохнул парень. – А я хотел стать воином.

– Надеюсь, у тебя получится, – буркнул Кригер.

– Они служат тому чудовищу, – услышал Торн голос Гледы. – Если мы не убьем их, они будут убивать каждого, кто приблизится к воротам. Каждого, до кого жатва не дотянулась сразу.

Флит с интересом посмотрел на Гледу. Затем столкнулся взглядом с ее отцом.

– Раск давал мне почитать некоторые пергаменты, – добавила Гледа и потянула из ножен меч.

– Среди них ребята из моей роты! – поморщился Кригер.

– Ну так вспомни, что ты мастер стражи Альбиуса! – процедил сквозь стиснутые зубы Торн. – Прикажи им уйти от ворот! Отправь их в казарму! Чего молчишь? То-то… Мне кажется, что это уже не они… Может, потратишь один заряд? А ну как удастся их отпугнуть?

– У меня нет ни одного заряда! – прошипел Кригер. – И мушкет старый, память об отце. Хотел к оружейнику занести, чтобы отладить!

– Тогда придется воспользоваться мечом, – прошептал Торн. – Если не внемлют словам. Он у меня, правда, тоже не новый…

Безумцы не слышали слов или не понимали их. Он взметнули мечи и двинулись на Торна, не обращая внимания ни на его увещевания, ни на крики Кригера из-за его спины, и все же Торн перестал просто парировать их удары, лишь когда его начали обходить, чтобы добраться до Гледы и до мальчишек из роты, да еще и ткнули мечом в лошадиное горло.

– Защита в боевом строю! – заорал он во всю глотку, вставая на ноги и напоминая подопечным о вдолбленной в них науке, и ринулся вперед, ломая странно строгий строй безумцев и даже теперь стараясь не убивать противников, а оглушать их, но обезумевшие стражники сражались, не чувствуя боли и не ведая страха. Кригер сыпал проклятиями, окликая каждого, но и имен своих они словно не помнили и, даже сбитые с ног, вставали и снова поднимали мечи, и Торну пришлось их убивать.

«Всякое благо – есть благоволение богов, пусть даже исходит от человека, потому как человек – суть создание божественное, но если зло исходит от человека, то лишь человек и повинен в том», – бормотал то ли вслух, то ли про себя строки из Каменного завета Торн Бренин и заученными движениями – отбить, уклониться, с разворотом подсечь и мгновенным движением пронзить – убивал безумцев одного за другим, пока на камнях перед воротами не осталось лишь несколько недобитых стражников, что уже не могли сражаться. Покалеченных мальчишками, которые, выпучив глаза, были вынуждены следовать примеру наставника.