Некоронованные короли красного Китая: кланы и политические группировки КНР - Николай Вавилов Страница 5

Ли Чжаныпу и Чжао Лэцзи считаются доверенными лицами Си Цзиньпина и самыми вероятными кандидатами от «блока Си» в новый состав Постоянного комитета Политбюро на 19-м съезде Компартии осенью 2017 года. [8]

Китайские исследователи, пытаясь расширить круг участников «шэньсийской группы», включают в неё и члена Политбюро, зампредседателя китайского парламента ВСНП, главу Всекитайской федерации профсоюзов Ли Цзяньго, который возглавлял Шэньси в 1998–2007 годах, при «шанхайском» генсеке Цзян Цзэмине. Тем не менее Ли Цзяньго является уроженцем провинции Шаньдун, которую возглавлял после Шэньси. В данном случае, как и в случае с Ван Цишанем, а также с супругой Си Цзиньпина Пэн Лиюань и рядом других фигур, имеет место тесная связь между «шэньсийцами» и «шаньдунцами». Последние составляли до 40 % высшего командного состава НОАК в 1990-е годы.

Связи с «Жёлтой землёй» — так обозначают принадлежность к малопригодным для земледелия полустепям Шэньси — также имеет бывший вице-премьер Ма Кай, выросший в провинции Шэньси, бывший заместитель отдела пропаганды ЦК, редактор «Гуанмин жибао» и «Жэньмин жибао», ныне заместитель председателя Посткома «парламента» ВСНП Ван Чэнь, заместитель главы Партийной школы Хэ И-тин.

Нетрудно догадаться, что наделённый высокими коммуникативными качествами гуманитарий Си Цзиньпин выдвинут как наиболее представительная фигура группы, способная найти общий язык с представителями других групп. Важнейшую роль в его судьбе на первом этапе сыграл отец, устроив сыну брак с дочерью посла в Великобритании Кэ Хуа, который ранее работал под его руководством в Шэньси, а также сделав Си Цзиньпина секретарём министра обороны Гэн Бяо, боевого товарища Си Чжунсюна по гражданской войне.

Си Чжунсюнь, Лю Чжидань, Гао Ган, без всякой доли исторического пафоса, — символы героизма и патриотизма гражданской войны в Шэньси, настоящие лидеры партизанского движения и примеры для подражания современных воинов и командиров Западной боевой зоны, бывшего Ланьчжоуского военного округа. Авторитет предков создаёт базу для уважения сына Си Чжунсюня — Си Цзиньпина среди командиров и воинов частей НОАК.

Сегодня 11 из 36 членов Центрального военного совета КНР — высшего органа управления армией — составляют выходцы из провинции Шэньси или командиры, прослужившие там значительную часть военной карьеры. Другая треть высшего командного состава Китая принадлежит к выходцам из провинции Шаньдун.

«Наш Китай»

Важным аспектом изучения любой военно-политической группировки являются её геополитические и идеологические принципы и стратегии. Если геополитическая стратегия «шэньсийцев», очевидно, заключается в выстраивании сухопутного коридора в рамках Экономического пояса Шёлкового пути который замкнул бы сухопутные транспортные узлы Европы и Азии на столице Шэньси Сиане, то идеологической и политической моделью этой группировки можно считать наследие первого императора единого Китая — Цинь Шихуана, и его аналогом в российской истории выступает образ Ивана Грозного. Политическая система, к которой по историческим причинам естественным образом склоняется группа, — легизм, или «фа-цзя», — строгое управление страной на основе законов и неотвратимость наказания, что противопоставляется конфуцианству как управлению на основе нравственных норм.

До сих пор группа шэньсийцев не имела серьёзного исторического обоснования своего лидерства в Поднебесной в виде каких-либо полноценных работ.

Однако эту лакуну стремится заполнить новый четырёхтомник «Наш Китай» Ли Лина — специалиста по военной истории и правлению Цинь Шихуана. Работа была представлена широкой публике 6 июня 2016 года.

В материалах Ли Лина предпринята попытка провести ревизию политического прошлого Поднебесной, выводя её сакральное и идеологическое начало из истории империи Цинь, центр которой располагался в современной Шэньси, мечом и беспощадными законами сковавшей разрозненные китайские государства и народы в единую китайскую империю: «В древности Поднебесной добивались из Шэньси» — такими словами увенчиваются исторические построения Ли Лина, который прозрачно намекает на родную провинцию нынешнего лидера и его политическую группу.

Работа историка была презентована в центральных вузах Пекина и Шанхая в июне 2016 года и широко освещалась в прессе, открывая, возможно, новую страницу не столько в исторической науке, сколько в современной идеологии наследников Цинь Шихуана.

В политической элите Китая идёт активный спор, какую модель развития прошлых династий должен реализовать нынешний Китай: «шанхайский путь» океанической державы Мин или военное правление континентальной династии Цин? Стоит ли следовать более «демократическим», нравственным принципам госуправления династии Хань или, может быть, прийти к балансу сил и конфедерации китайских государств в рамках модели Троецарствия? С публикацией «Нашего Китая» голоса в поддержку модели внутренней политики и геополитики Китая раздались из гигантского древнего захоронения «терракотовой армии» Цинь Шихуана.

Сакральные истоки власти: инь-ян внутренней и внешней политики

Внешне четверокнижие историка Ли Лина носит историко-географический характер, однако центральной осью исследования являются не этнические процессы формирования китайской нации, а её мистические основания: центры зарождения единого государства и центры силы — священные пики и пределы, которыми императоры, исполняющие роль верховых жрецов, очерчивают сакральные границы Поднебесной и по данному принципу выстраивают иерархию распределения власти, а также внутреннюю и внешнюю политику страны.

Задача подобной «политической географии», которая словно разрабатывается не в новейших мозговых центрах КНР а в институте Аненербе, — найти всекитайский мистический центр зарождения китайской государственной власти и доказать историческую состоятельность данной концепции.

Согласно построениям Ли Лина, центр мистической силы китайской власти, в том числе и императорской, находится в Северо-Западном Китае, на границе провинций Шэньси, Шаньси и Хэнань, в уезде Шэнь, одноимённом провинции Шэньси, название которой и переводится как земля «к западу от Шэнь».

При этом «импульс власти», приведший к зарождению Китайского государства, возникает в гористом и пустынном северо-западном районе Китая — нынешней провинции Шэньси, родной для генерального секретаря Компартии Китая Си Цзиньпина.

В основе такого вывода — наложение пространства современного и древнего Китая на «карту Великого предела» — «Тайцзи ту», в которой пустынные и горные районы Северо-Западного и Юго-Западного Китая относятся к территории «инь» — тёмной силы, а густонаселённые районы Китая — к активной, светлой силе «ян». Границей в такой мистической географии служит, например, линия Айхунь (провинция Хэйлунцзян) — Тэнчун (провинция Юньнань), которая делит Китай на две части, в одной из них проживает лишь 4 % китайского населения.